- С ума сошли? - выдохнула Эмелин, вытирая слезы.
Маленькая, но все-таки победа. Не думала она только, что при таких вот обстоятельствах Ренард приведет ее в свои покои. Его спальня гораздо темней, но, укутавшись в полумрак и треск свечей, она казалась куда уютней, нежели ее просторная светлая комната. Наверно, все дело в хозяине. Здесь каждый угол пропитан его присутствием, здесь и свечи горят ярче, и постель кажется теплей, особенно, когда вот так лежишь в его объятиях. Как давно он ее не обнимал, как давно не прижимал к себе так ласково… Эмелин вытирала слезы, а сама тайком наслаждалась каждым мигом мимолетного к ней потепления. Она прекрасно понимала, что наступит утро и все станет как прежде. Но это будет только утром – сейчас же Ренард с ней. Словно баюкая ребенка, он улегся рядом, позволяя несчастной своей супруге прижаться к нему и отогреться в ничего не значащих объятиях.
Заметив, что она уже успокоилась и больше не плачет, Ренард попытался привстать.
- Не уходите! – встрепенулась Эмелин.
- Тебе надо постараться заснуть. Я переночую в другой комнате.
- Ренард! – робко тронула его руку и тут же осеклась под непреклонным взглядом. – Пожалуйста, не уходите.
- Эмелин…
- Мне страшно, Ренард. Я прошу Вас, не оставляйте меня одну сейчас. Пожалуйста. Просто побудьте со мной, я все-таки Ваша жена…
От жалобного, молящего ее взгляда что-то дернулось внутри – Ренард остался. Ненадолго. Чтобы дождаться, пока она заснет – спать в одной постели с ней он не готов, это выше его сил. К тому же нужно еще внимательно осмотреть незнакомца – может, найдет что-то, что прольет свет на мутную историю с Эмелин, а может (надежда все еще тлеет в ноющей душе), даже подскажет, где искать Терезу.
И все же он остался, опять раскрыл свои объятия, уловив благодарный взгляд жены, поспешившей занять заветное местечко на его груди. Хмыкнул, где-то внутри самодовольно улыбнувшись: неужели, правда, любит? Неужели такая малость способна подарить ей радость?
Да, способна. Эмелин едва сдерживалась, чтобы самой не наброситься на него, не зацеловать с ног до головы, не вступить в неравный бой с далекой соперницей, по-хозяйски завладевшей сердцем ее хмурца. От мысли о Терезе стало подташнивать – девчонка уже в пути, она придет и опять отнимет его… Теперь уже навсегда. Бесспорно. И она, Эмелин, ничего не сможет сделать с этим, она проиграла – осталось только ждать и наслаждаться последними мгновениями мужниного тепла, последними деньками бестолковой своей жизни. Он скоро все узнает, и теперь уже он не простит.
Эмелин зажмурилась, чтоб опять не расплакаться; легонько, робко коснулась губами его груди, будто прощаясь… Всего один поцелуй – на большее не решилась, боясь спугнуть заветную, долгожданную минуту покоя рядом с ним. Ренард не отреагировал, сделал вид, что не заметил ее жеста. Минут пять они просто лежали, а потом ей показалось, что он дернулся, чтоб опять уйти, и она вдруг крепко сжала его ногу – получилось скорей рефлекторно, неосознанно; сама испугалась – руку расслабила, но не убрала. Как ни странно, Ренард не оттолкнул – молча наблюдал за ее манипуляциями, наверно, где-то в глубине души жалея обделенную вниманием молодую женщину. Не встретив отпора, Эмелин робко провела по штанине выше – Ренард не остановил. Слабая надежда на чудо затеплилась в сердечке… А вдруг? А вдруг не оттолкнет? А вдруг приласкает в ответ? А вдруг разорвется череда одиночества этой странной неспокойной ночью? Эмелин чуть замешкалась, с замиранием сердца провела еще чуть выше, умостив ладошку на выпирающем бугорке. Ренард не оттолкнул.
Он с интересом наблюдал за ее несмелыми попытками соблазнения и отталкивать не спешил – самому стало интересно, а удастся ли ей задуманное? Удастся ли этой женщине своей любовью вдохнуть жизнь в пустыню, поглотившую его душу? Он наблюдал за ее рукой на своем теле, а сам старательно прислушивался к собственным ощущениям, желая всем своим сердцем остывшим почувствовать хоть что-нибудь, что должен чувствовать мужчина от прикосновений женщины. Ничего в ответ. Нигде не екает, нигде не дрожит, не трепещет; и сердце все так же равнодушно отстукивает привычный ритм. Он ничего не чувствует. Пустота. Тишина. Безразличие… Он заметил, как заблестели слезы в глазах жены; Эмелин крепко, до боли сжала в ладони неподвластную ей безвольную плоть.
- Она все забрала… Она иссушила Вас…
- Простите, Эмелин, - тихо проговорил Ренард, убирая ее руку. – Простите меня. Есть вещи, неподвластные нам – я люблю другую женщину. Так получилось. Прости.
Удерживать нет смысла. Эмелин смотрела вслед уходящему из комнаты мужу и тихо плакала. Ренард к ней больше не вернулся.
***
С тех пор минуло двадцать с лишним лет. Напрасно Эмелин ждала возмездия: сначала со страхом, потом с безразличием, а потом и вовсе с нетерпением – она устала каждый день бояться, устала терпеть замолчавшего, почерневшего от своей боли мужа. Хотелось, чтобы все быстрее закончилось. Но Тереза так и не объявилась, поиски – безрезультатны. Долгих двадцать с лишним лет Ренард каждый день, каждый час и каждую минуту ждал и верил, что чудо случится, и среди разноликой толпы он однажды различит любимые черты… Но чуда не произошло. Тереза исчезла.
Брошенный на произвол судьбы король топил тоску в бесконечных делах Королевства – он шел навстречу каждому просящему и каждому нуждающемуся; он отстраивал города, втайне мечтая, что когда-нибудь найдет свою малышку и похвалится ей плодами своих трудов. А еще, вопреки судьбе, он втайне от жены, как и собирался, отстроил великолепный дворец в Абервике – не желал терять надежду, что когда-нибудь привезет туда Терезу. Он наладил торговые связи, преумножил казну, пуская все вырученные деньги на развитие своего маленького цветущего Королевства. Счастливые горожане едва не молились на своего деятельного, заботливого короля – всем было хорошо, никто ни в чем не нуждался. Маленький кусочек рая на земле – так говорили те, кто бывал в этих краях. Люди радовались, даже не предполагая, что цена их сытой, прекрасной жизни – разбитое сердце их короля и положенная на жертвенный алтарь семейная жизнь венценосной пары.
Эмелин все так же коротала ночи в одиночестве, томясь обидой, холодом и отчаянием, спасаясь, как и Ренард, бесконечными заботами о государстве; с головой уйдя в благотворительность, королева беду каждого воспринимала как свою собственную. Никому не отказывала, всем помогала. Всем, кроме себя самой и своего ребенка – Филипп вырос на руках Герды, так и не познав тепла ни материнской, ни отцовской любви.
Ренард так и не смог смириться с Эмелин, так и не смог подпустить ее к себе ближе; оказываясь в стенах белоснежного Дворца, стал совсем невыносим – холодный, чужой, безразличный. И вот спустя два десятка лет в окаменевшем сердце его опять затеплилась надежда: в доме, где в последний раз он оставил свою девочку, объявился человек. Паренек лет двадцати по имени… Этьен. Этьен означает корона.
Глава 44
Возвращаясь к событиям пролога
Ренард открыл глаза и молча обвел комнату взглядом, словно очнувшись после долгого сна и теперь тщетно пытаясь понять, где он и что здесь происходит.
Этьен… Одно лишь имя молоточком бьется по вискам.
« - Знаешь, если б мне его родила ты, я был бы в тысячу раз счастливей. Да. И мы бы назвали его Этьеном…»
Перед глазами до сих стоит все то же озеро, солнце и она – его упрямая малышка.
«- Подходящее имя для сына крестьянки.
- Зато самое подходящее для моего сына…»
Тот день и тот разговор он помнил очень хорошо. Таких совпадений не бывает. Мальчик с таким именем да в доме Терезы его родной сын, он почти уверен в этом. Осталось только убедиться собственными глазами. «Но почему же так долго? Где ты, мальчик мой? Дай хотя б увидеть тебя напоследок…»
И вот наступил долгожданный момент: за резными дверями послышались шаги, а уже через секунду на пороге спальни показался слуга:
