Причина возникшей между ними неловкости очевидна: Христина увидела его мужской интерес, вот и все. Странно только, что она раньше не заметила, как нравится ему, хотя, наверное, прекрасно заметила, женщины всегда чувствуют такие вещи. Но раньше он был солидный женатый человек, и она чувствовала себя в безопасности, а теперь он почти разведен и может ухаживать за девушками.
Хотя что значит почти разведен? Разумная девушка не вдается в такие нюансы, для нее существует два состояния мужчины: женат и холост, все остальное от лукавого.
Напротив, сейчас с ним надо быть предельно осторожной. Будучи в ссоре с женой, мужчина склонен искать утешения в объятиях другой женщины, а обретя его, успокаивается и возвращается к законной супруге. Такие случаи нередки в жизни и нашли свое достойное отражение в литературе и кинематографе.
Так что настороженность Христины вполне понятна и вовсе не говорит о том, что он противен ей. Надо просто немного подождать, получить официальный документ о расторжении брака, и уже тогда открыться ей.
Макс повеселел. Да, так будет лучше всего. С его стороны было бы весьма эгоистично заставлять девушку быть с ним во время развода, чтобы она переживала неизвестность и неопределенность своего положения, то ли она официальная половина, то ли любовница женатого мужика.
Правильно сказал Руслан, после трудного дня наступает ночь, чтобы человек отдохнул перед новым днем.
При выписке Руслану сказали, что он сможет вернуться на работу не раньше чем через месяц, а к операционному столу встанет, дай бог, через три. Волчеткин расстроился, он привык, что медработники сохраняют трудоспособность в любом состоянии, и бить баклуши в то время, когда его коллеги оперируют с температурой сорок и страшным обострением радикулита, казалось ему диким малодушием.
Маме рекомендовали вести обычный образ жизни, активно заниматься пешими прогулками, но избегать волнений. Она, как настоящий медработник, думала пренебречь этими рекомендациями, но Христина каждый день возникала на пороге и неумолимо выводила ее на улицу.
Странно: Христина взахлеб рассказывала о том, как самоотверженно и решительно действовал Макс в самый острый период их болезни, брат, в свою очередь, восторгался Христиной, утверждая, что она вынесла все на своих плечах, а его помощь настолько ничтожна, что ею можно пренебречь.
Кажется, эти двое были в восторге друг от друга, но определенно избегали встреч. Макс возвращался домой поздно, якобы у него куча частных пациентов, и предпочитал забегать домой в обед, чтобы сделать те домашние дела, которые Руслану пока оказывались не под силу.
Если же молодые люди все же сталкивались, то либо Христина немедленно вспоминала о совершенно неотложных занятиях, либо Макс выдумывал какой-нибудь предлог (с непривычки они выходили у него весьма неубедительными) и уходил.
Что такое с ними, размышлял Руслан, переспали, что ли, пока нас не было? Ну так это дело житейское…
Макс самый близкий родственник, Христина тоже родной человек, фактически они все стали семьей, и такой хорошей, что нельзя допустить, чтобы все разрушилось. Надо срочно их примирить, но Руслан не знал, как подступиться. Напрямую спросить брата он стеснялся, говорить с Христиной тем более.
Она так искренне и непосредственно хотела помочь, что Анна Спиридоновна разрешала ей готовить и делать уборку, чувствуя, что отказом сильно обидит девушку, а Макс злился. С теткой он боялся спорить, а может быть, не хотел волновать, но Руслану по секрету изливал душу, мол, нехорошо делать из девушки бесплатную прислугу, когда вот он, здоровый лоб, прекрасно справляющийся со всеми делами.
Руслан чувствовал себя неплохо и хорошо освоил костыли, но начался гололед, и он опасался выходить на улицу. Настроился на одинокое времяпрепровождение, но коллеги стали навещать его неожиданно часто. Первой в дверь постучалась Мила, немного смущенная после их последнего разговора в книжном магазине, но Руслан великодушно сделал вид, что ничего не помнит. Потом явилась неразлучная парочка Колдунов со Спасским и весь вечер развлекали семейство случаями из практики. Христина как раз была у Волчеткиных, приготовила творожную запеканку (вообще это был глобальный заговор – скормить Руслану весь мировой творог, чтобы у него срослись кости), и Колдунов зажимал ее в углу, настаивая на том, чтобы она шла работать в операционный блок, а не в какую-то несчастную реанимацию, где человеку и раскрыться негде.
Потом неожиданно прикатила тетя Вера. Мимоходом осведомившись о здоровье родственников, она устроила довольно неплохой скандальчик, из которого Руслан наконец узнал о своей истинной сущности и о том тлетворном влиянии, кое всю жизнь оказывал на брата.
Мама тоже не избежала обвинений в том, что, пользуясь совершенно необъяснимой симпатией Макса к своей особе, учила его черт знает чему, а вообще все семейство Волчеткиных люто завидовало счастью Макса, и когда он в невинности своей стал искать убежища в этом волчьем логове, Руслан с Аней из кожи вон вылезли, но расстроили прекрасный брак!
Стоило прийти с работы Максу, как тетя Вера переключилась на него. Ее сын, оказывается, не «ценил Алину, эту чудесную девочку», и собственными руками разрушил свою жизнь, потому что «разве он найдет такую же замечательную женщину среди современных хабалок».
Тетя Вера неистовствовала, подогреваемая приятным сознанием, что имеет полное право на скандал и упреки, и Руслан на всякий случай позвонил Христине, чтобы сидела дома, ибо опасался: как только девушка возникнет на пороге, тетя Вера без труда определит в ней типичную представительницу современных хабалок и не станет держать свое умозаключение в тайне.
Утром тетушка слегка поутихла, сменив амплуа ангела с карающим мечом на роль милосердного монарха, но тем не менее все вздохнули с облегчением, когда она уехала.
Руслан никогда не бездельничал так подолгу и начал было скучать, как вдруг позвонила Инга и вместо дежурных расспросов и пожеланий здоровья отчехвостила его, зачем сидит «в носу ковыряет», когда должен писать монографию по своей докторской.
– Да вроде не было такого в планах.
– Мало ли, – фыркнула она энергично, – чего не было.
Услышав в трубке ее смех, Руслан понял, что муж пересказал жене их разговор, и тоже улыбнулся:
– Ничего не было, ты же знаешь.
– Вот именно. Садись и пиши, короче! Я завтра тебе еще пачку диссертаций на рецензию пришлю, а то мы зашиваемся. Будешь дежурным оппонентом, пока нога полностью не срастется.
– Ладно, – сказал он послушно, и все же не утерпел. – а что же твой гениальный протеже?
