Практически рыча, поворачиваюсь и вижу, что передо мной стоит мой старый знакомый Марк. На первом курсе мы вместе вступили в это братство. Раньше мы часто тусовались с ним, хотя в конце концов отдалились друг от друга. Трудно завязать дружбу, когда всё, что у вас есть общего, это то, что вы оба любите пить пиво.
— Привет, Марк…
— Алекс Макинтош? Святое дерьмо, это действительно ты? — Марк даже не смотрит на меня. Он улыбается Александрии, как будто только что увидел давно потерянного друга.
Она моргает, глядя на него, паника пробегает по её лицу, улыбка дрожит.
— Э-э…
— Только не говори, что не помнишь меня, потому что я прямо в твоё чертовски красивое лицо тут же назову тебя лгуньей, — Марк тянется к моей девушке, заключая её в медвежьи объятия, положив руки ей на спину, слишком близко к её заднице для моего комфорта. — Я не видел тебя со средней школы! Чёрт возьми, девочка, ты повзрослела.
Он отпускает её, прежде чем мне приходится встать между ними, счастливый ублюдок. Марк пристально смотрит на неё, но взгляд Александрии продолжает устремляться ко мне, как будто она хочет, чтобы я что-то сказал. Я даже не знаю, что и думать. Я всё ещё в ступоре из-за её фамилии. Мне она говорила, что её фамилия Ашер. Но Марк назвал её Макинтош.
Какого чёрта?
— Вы двое знаете друг друга? — интересуюсь я.
Александрия бросает на меня умоляющий взгляд.
— Мы вместе учились в средней школе.
— О, конечно, скажи это Прескотту так, словно мы просто знакомые. Как будто мы едва знаем друг друга. Мы встречались, когда я был старшеклассником, а она была в младшей школе, на протяжении… как долго? Весь футбольный сезон? — ухмылка на лице Марка говорит сама за себя. — Веселились за трибунами и всё такое. Ты знаешь, как это бывает — и засранец на самом деле подмигивает мне.
Ага. Знаю я. Он трахал её. А теперь Марк думает, что мы члены одного клуба или что-то в этом роде.
— Ничего серьёзного, — протестует она, как будто это должно как-то улучшить ситуацию.
— А когда это бывает серьёзно, Алекс? Помню, у тебя тогда было много парней, — Марк ржёт, словно рассказал весёлую шутку.
Я сжимаю руки в кулаки. Чёрт возьми, мне хочется изуродовать его грёбаное лицо.
— Нам уже пора… — начинает Александрия, поворачиваясь ко мне, когда Марк снова подаёт голос.
— Кстати, как поживают твои родители? Я слышал, что у них было много неприятностей из-за выдвинутых против них обвинений и всего остального.
Я замираю совершенно неподвижно. Обвинения? Против её родителей?
— Погоди минутку, — Марк щёлкает пальцами, затем указывает одним на Александрию. — Их же признали виновными, верно? И приговорили к тюремному заключению. — он качает головой, его голос полон насмешливого сочувствия. — Полный отстой.
Александрия дрожит, когда делает шаг ближе ко мне.
— Уведи меня отсюда, — шепчет она. — Пожалуйста.
— Что, воссоединение с бывшим не доставляет удовольствия? — спрашиваю я резким голосом. Таким резким, что она вздрагивает, как будто я физически порезал её.
Проклятье, ничего не могу с этим поделать. Этот придурок Марк, похоже, знает о ней больше, чем когда-либо узнаю я, и он занимался с ней сексом. Я знаю, что он это делал, ублюдочный урод. Если бы мне могло сойти с рук избиение его рожи, я бы так и сделал.
Это делает меня ревнивым придурком? Вам лучше поверить в это. И меня это вполне устраивает. Более чем, потому что я бы хотел надрать его жалкую задницу. Одна только мысль о том, что он прикасается к Александрии…
Это невыносимо.
— Не могу поверить, что не встречал тебя в кампусе. Мы должны как-нибудь пересечься. С удовольствием наверстал бы время. Кстати, красивое платье, — он снова дотрагивается до неё. На самом деле, обнимает её за талию, и вот тогда у меня в глазах красная пелена.
Вот тогда я теряю самообладание.
Алекс
— Тристан, нет! — кричу я, когда он так сильно отталкивает Марка от меня, что тот падает на пол. Я наклоняюсь вперёд, чтобы помочь ему подняться, но кто-то другой удерживает меня, когда мы внезапно оказываемся в окружении.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что это Шеп останавливает меня, его выражение лица решительное, и он качает головой.
— Стой тут, — велит он мне низким и смертельно серьёзным голосом. — Тебе не стоит влезать в эту неразбериху.
Джейд спешит присоединиться к нам.
— Мы не хотим, чтобы ты пострадала, — накрыв мою руку своей, теперь и она уговаривает меня. Я киваю, высвобождаясь из объятий Шепа, хотя и не отстраняюсь от него. Вместо этого я жду, от паники у меня сводит желудок.
Шеп и Джейд не хотят, чтобы мне было больно, но мне уже больно наблюдать, как трое парней, включая Гейба, удерживают Тристана, чтобы он не набросился на Марка, который снова на ногах. Его лицо красное, ухмылка на губах уродливая, глаза остекленели от гнева. Узнаю этот взгляд, хотя прошло много времени с тех пор, как я видела его в последний раз. Марк был немного вспыльчив, когда мы были подростками. Видимо, некоторые вещи не меняются.
— Какого чёрта ты это сделал, урод? — рычит он.
А ещё Марк пьян. Я помню, ему всегда нравились вечеринки, ему всегда хотелось накуриться, напиться, что угодно. Мы действительно встречались, как он сказал, даже несколько раз дурачились, но, как я уже подчеркнула, ничего серьёзного не было. Между Марком и мной никогда не было ничего большего.
Он намекнул, что мы занимались этим, как кролики, с момента нашей первой встречи в школе, придурок с самодовольным выражением лица, которому так и хочется влепить пощёчину. Не сомневаюсь, что Тристан понял это.
— Ты дотронулся до неё, — шипит Тристан, кивая в мою сторону. — Ты не имеешь права прикасаться к моей девушке.
Моё сердце согревается от того, как он называет меня своей девушкой, но это превратилось в такую уродливую сцену. У меня дикое желание уйти, просто сбежать и забыть всю эту ночь, когда-либо случавшуюся.
— Сначала она была моей девушкой, мудак, — Марк смеётся, и Тристан снова бросается на него, другие парни удерживают его, говоря, чтобы он успокоился.
А всё, что я могу делать, это стоять там и смотреть на разворачивающуюся передо мной сцену, словно я какой-то статист на съёмочной площадке, которого не используют, но почему-то считают необходимым.
— Марк, прекрати, — начинаю я, но Тристан смотрит на меня, его ноздри раздуваются, рот сжат в тонкую линию.
— Вам двоим лучше уйти, — твёрдо говорит Гейб, положив руку на плечо Тристана и подталкивая его в мою сторону. — Если, конечно, ты не против пойти с ним домой? — спрашивает он с выражением искренней озабоченности на лице.
Вскидываю руки вверх, раздражённая его расспросами. Как будто я теперь должна его бояться?
— Конечно, я хочу пойти домой с ним.
— Тогда пойдём, — Тристан сбрасывает руку Гейба и подходит ко мне с пылающими от гнева глазами. Разочарование. И множество других эмоций, которые я даже не могу определить. — Ты готова, Александрия?
Кивнув, позволяю ему взять меня за руку и вывести из помещения, его хватка крепкая, выражение лица полностью отсутствующее. Всё, что осталось, — это его обычная бесстрастная маска, которую он так чертовски хорошо умеет носить.
Мы ни с кем не прощаемся, и, когда проходим мимо, на нас пялится куча народа, отчего мне неловко. Вот это конец вечера. Такое чувство, будто я всё испортила. Будто этот идиот Марк тоже столько всего не испортил. Почему его не выгоняют? Не то чтобы я хотела остаться, но все автоматически предполагают, что в этой ситуации плохой парень — Тристан.
Это он толкнул Марка на пол…
Но сделал он это из-за меня. Никто никогда раньше не делал для меня ничего подобного.
Мы выходим из отеля, не сказав друг другу ни слова, и, как только нас окутывает тёмная ночь, делаю глубокий вдох, уговаривая себя не плакать. Эта ситуация не стоит моих слёз. Мы с этим разберёмся. Он не сердится на меня. Он злится на Марка за то, что тот столько дерьма наговорил обо мне.
