Томас целовал меня так, словно он веками нуждался во мне, и в то же время он целовал меня, прощаясь. Это было желание, и печаль и злость, соединенные вместе, но контролируемые, в сладком, нежном поцелуе.
Когда он, наконец, отпустил меня, я почувствовала, что наклоняюсь вперед, желая большего.
Он моргнул несколько раз.
— Я пытался не делать этого. Прости.
И он ушел.
— Нет… все… все отлично, — сказала я пустому коридору.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней, все еще чувствуя его вкус. Место, где я стояла, все еще пахло, как он. Впервые с тех пор, как я въехала, моя квартира не чувствовалась моим святилищем или представлением моей самостоятельности. Я просто чувствовала себя одинокой. Ужин уже не пах так хорошо, как несколько минут назад. Я посмотрела на девочек на картине Такато, вспомнив, что Томас помогал мне вешать ее — даже они не помогали мне почувствовать себя лучше.
Я поплелась к плите, выключила ее, потом взяла свою сумку и ключи.
Лифт, казалось, полз невероятно долго, чтобы достичь вестибюля, и я подпрыгивала в ожидании. Мне нужно было уйти из дома, от квартиры Томаса. Мне нужно было сидеть напротив Энтони с «Манхэттеном» в руке, забыв о Гроуве и Томасе, и о там, от чего я отказалась для себя.
Я посмотрела по обе стороны и перешла улицу широкими шагами, но когда я достигла тротуара, большая ладонь обхватила мою руку, останавливая меня.
— Куда, черт возьми, ты идешь? — спросил Томас.
Я отдернула руку и оттолкнула его. Он просто отодвинулся, но я закрыла рот рукой, а потом положила ладони на грудь.
— О, Боже! Прости! Это была спонтанная реакция.
Томас нахмурился. — Ты не можешь гулять одна сейчас, Лиис, пока мы не найдем местонахождение Гроува.
В десяти шагах, на углу стояла пара, ожидая, пока загорится зеленый свет. Не считая их, мы были одни.
Я с облегчение выдохнула, но мое сердце все еще колотилось.
— Ты не можешь просто ходить и хватать людей так. Тебе повезло, что ты не закончил как пьяный Джо.
Улыбка медленно расползлась по лицу Томаса.
— Прости. Я слышал, как хлопнула твоя дверь, и я испугался, что ты рискуешь из — за меня, выходя на улицу.
— Возможно, — сказала я пристыжено.
Томас напрягся, уже чувствуя боль от своих следующих слов. — Я не пытаюсь сделать тебя жалкой. Ты думала, я могу оставаться достаточно занятым, просто чтобы сделать это самому.
Мой взгляд упал вниз.
— Я не хочу, чтобы ты был жалким. Но это то, что есть — это жалко.
— Тогда, — он подошел ко мне, — давай вернемся. Мы можем говорить об этом всю ночь, если хочешь. Я объясню это столько раз, сколько захочешь. Мы можем опустить некоторые основные правила. Я слишком сильно давил раньше. Теперь я вижу это. Мы можем замедлить темп. Мы можем договориться, — Я ничего еще так сильно не хотела в своей жизни, — Нет.
— Нет? — сказал он опустошенно, — Почему?
Мои глаза заблестели, и я посмотрела вниз, и слезы побежали по моим щекам.
— Потому что я так сильно этого хочу, и это так пугает меня.
Всплеск эмоций поразил меня, но это вызвало что — то в Томасе.
— Малышка, посмотри на меня, — сказал он, большим пальцем нежно поднимая мой подбородок, пока наши глаза не встретились, — Вместе не может быть хуже, чем по отдельности.
— Но мы зашли в тупик. У нас один и тот же аргумент снова и снова. Мы просто должны справиться с этим.
Томас покачал головой.
— Ты все еще пытаешься забыть Камиллу, — подумала я вслух, — И потребуется некоторое время, но это возможно. И никто не получает все, чего хочет, правда?
— Я не просто хочу тебя, Лиис. Ты мне нужна. Это не пройдет.
Он ухватился за края моей рубашки и прикоснулся своим лбом к моему. Он так хорошо пах, мускусом и чистотой. Лишь крошечное прикосновение его пальцев к моей одежде заставило меня растаять. Я пристально смотрела в его глаза, не в силах отвечать.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что забыл ее? Я забыл ее, — сказал он, и его голос с каждым словом становился все более отчаянным.
Я покачала головой, смотря на темную улицу.
— Я не просто хочу, чтобы ты сказал это. Я хочу, чтобы это была правда.
— Лиис, — он подождал, пока я взгляну на него, — Пожалуйста, поверь мне. Я любил кого — то прежде, но я никогда никого не любил так, как я люблю тебя.
Я приникла к нему, позволив ему обернуть руки вокруг меня. Я позволила себе отпустить все, дать власть тем силам, которые привели нас в это место. У меня было два варианта. Я могла уйти от Томаса и как — нибудь перетерпеть боль в сердце, которую чувствовала каждый день без него. Или я могла пойти на огромный риск, только поверив, без всяких прогнозов, расчетов и уверенности.
Томас любил меня. Я была нужна ему.
Возможно, я не была первой женщиной, которую он любил, и может быть, та любовь, которую мужчина Мэддокс испытывал, длилась вечно, но он тоже был нужен мне. Я была не первой, но я стану последней. Это ставило меня не на второе место, это делало меня его навсегда.
Громкий треск прокатился эхом по темной улице. Кирпич позади меня разлетелся на сотню кусков во всех направлениях.
Я повернулась и посмотрела наверх, увидев маленькое облачко пыли, парившее в воздухе над моим левым плечом и дыру в кирпичной кладке.
— Какого хрена? — спросил Томас. Его глаза оглядели каждое окно над нами, и затем переместились на пустую дорогу между нами и нашим домом.
Гроув шагал через улицу с вытянутой перед собой рукой, держа выданный Бюро пистолет в дрожащей руке. Томас принял защитную позу, закрывая мое тело своим.
Он сердито посмотрел на нападавшего.
— Положи свою пушку на землю, Гроув, и я не убью тебя, черт возьми.
Гроув остановился лишь в двадцати ярдах, и между нами была только припаркованная параллельно машина.
— Я видел, как ты бежал из своего дома, чтобы поймать агента Линди — босиком. Я сомневаюсь, что ты додумался захватить свое оружие. Ты засунул его в шорты, прежде чем выйти?
Для жирного, пухлого, низкого человека он был ужасно снисходительным. Усы Гроува дернулись, и он улыбнулся, обнажив рот, полный гниющих зубов. Это была правда. Злость разъедала людей изнутри.
— Ты продала меня, Линди, — усмехнулся Гроув.
— Это был я, — сказал Томас, медленно сгибая локти, чтобы поднять руки.
— Я привел ее сюда, потому что не доверял твоей информации.
Два человека вышли из — за угла и застыли.
— О, дерьмо! — сказал один из них, перед тем как они развернулись и побежали в обратную сторону.
Я медленно дотянулась до своей сумки, используя тело Томаса, чтобы скрыть мое движение.
