Прощай, Германия и кузен Иоахим. Я рад, что мы встретились. Теперь мы будем поддерживать контакт, и к нашей семейной саге добавятся новые главы.
Поезд отходит завтра рано утром, а в пятницу мы поднимемся на борт «Лузитании». До скорой встречи в Нью-Йорке. С любовью
Пол.
Хорошо было вновь оказаться дома. Американской атмосфере, в отличие от старой Европы, с ее интригами, цинизмом, роскошью и чувственностью, были присущи сдержанность, чистота и нравственное здоровье. Америка была более простой и здравомыслящей. Эта мысль невольно пришла ему в голову, хотя, возможно, он рассуждал и наивно. Как бы там ни было, он был рад вернуться домой и быть встреченным милой американской девушкой, чья безыскусственность и прямота были столь отличны от лукавой игривости европейских женщин.
Мистер Майер находился в библиотеке и читал «Таймс», когда Пол постучал в дверь.
– Не могли бы вы уделить мне несколько минут, сэр? Я хочу вас кое о чем попросить.
Он тщательно подготовился к этому разговору, надеясь, что сможет избежать скованности и смущения. Но все его опасения были напрасны; он держался совершенно непринужденно.
Мистер Майер опустил газету на колени.
– Мне кажется, я догадываюсь, о чем ты хочешь меня попросить, Пол. Буду очень рад, если это окажется именно тем, что я думаю.
Пол почувствовал, что лицо его расплывается в улыбке.
– О Мариан… Мими… и обо мне. Мы…
– Вы любите друг друга, – закончил мистер Майер. – И ответ будет «да», конечно же, «да», и да благословит вас обоих Господь, – глаза его влажно блеснули. – Одно только, Пол. Мне бы хотелось подождать с объявлением вашей помолвки до весны, до дня рождения Мариан. В нашей семье это давняя традиция. Мы предпочитаем не связывать себя официальными обязательствами, пока нашим женщинам не исполнится двадцать один год. После этого вы можете сыграть свадьбу, как только пожелаете. Это тебя устраивает?
– Мне придется повиноваться, сэр, – сказал Пол, подумав, что традиция была совершенно нелепой. – Во всяком случае, осталось ждать всего несколько месяцев.
– Ну, а теперь, пойдем к дамам и откроем бутылку шампанского.
Миссис Майер расцеловала его, и Мими подарила ему свой первый публичный поцелуй под одобрительные улыбки родителей. Они заставили его остаться на обед, во время которого мистер Майер говорил об инвестициях, то и дело советуясь с Полом и явно оказывая ему полное доверие, словно он уже был членом семьи.
После обеда мистер и миссис Майер сказали, что уходят, и оставили Пола с Мими в гостиной, в первый раз действительно одних.
Мими положила голову на плечо Пола.
– Я так счастлива, дорогой. Это будет чудесно, Пол. Вся жизнь! Я рада, что мы еще так молоды.
Он взял в руку ее ладонь. Пальцы ее были длинными и безвольными; касаясь их, он ощутил легкую жалость.
– Пора подумать о кольце, Мими. Почему бы тебе не зайти к «Тиффани» и не выбрать себе что-нибудь? А потом я сделаю заказ, чтобы быть уверенным, что мы получим его вовремя.
– Мне бы хотелось пойти туда вместе с тобой, – смущенно проговорила она. – Я не знаю, что выбрать, и сколько я могу потратить.
– Можешь потратить сколько захочешь! Ты будешь носить это кольцо всю жизнь, и оно должно быть совершенным. Но ты права, мы отправимся туда вместе.
Он привлек ее к себе, прижавшись щекой к ее волосам. Чудесная девушка! Девушка, заслуживающая самого бережного отношения и нежной любви.
В ярком свете лампы ему бросились в глаза изящно изогнутые лепестки единственной белой розы в вазе на столе; это был самый необыкновенный цветок, какой ему когда-либо доводилось видеть. В комнате было тихо, лишь в камине еле слышно потрескивали дрова. В душе его царил покой, и он был совершенно доволен жизнью.
Однажды в субботу Пол неожиданно возвратился домой до полудня. На кровати его лежала тряпка для пыли, щетка для чистки ковров была прислонена к стене, а новая горничная читала. Она разложила на письменном столе одну из его книг по искусству и была настолько поглощена ею, что даже не слышала, как он вошел.
Лицо ее выражало откровенное удовольствие, что было видно даже в профиль; казалось, с ее полуоткрытых губ вот-вот сорвется изумленное восклицание. Он, естественно, заметил при первой же встрече – да и какой мужчина не сделал бы этого, – что новая горничная отличалась необыкновенной красотой; ее пышные темно-рыжие волосы привлекли бы внимание любого.
– Ты знаешь, она еврейка, – сказала ему мать.
Это было необычно. По какой-то причине, над которой он ни разу не задумался, почти во всех знакомых ему домах прислуживали ирландцы или славяне, и никогда евреи или итальянцы. Однако после этого разговора с матерью он больше не вспоминал о новой горничной. Горничные приходили и уходили. Только миссис Монагэн, повариха, была постоянно с ними; молодые выходили замуж и навсегда исчезали из их жизни.
Мгновение он стоял, молча ее разглядывая, пока она не почувствовала его присутствия и не оглянулась.
– О, простите! Я…
– Не волнуйся, Анна, все в порядке. Что там тебя так заинтересовало?
– Э… это, – ответила она с запинкой.
– А, Моне.
Женщина в летнем платье сидела в обнесенной стеной фруктовом саду среди отягощенных плодами деревьев. Сплошная зелень и золото; утренний воздух был напоен ароматами; дул легкий ветерок, и ты чувствовал, как там прохладно.
– Она чудесна, не правда ли? Тебе нравятся картины, Анна?
– Я никогда ни одной не видела, только в этих книгах.
– В городе же полно музеев и картинных галерей. Тебе непременно нужно их посетить. Это ничего тебе не будет стоить.
– Ну, тогда, думаю, я схожу.
Последовало молчание, и внезапно Пол ощутил неловкость. Пересилив себя, он спросил:
– Так тебе нравятся мои книги, Анна?
– Я смотрю их каждый день, – призналась она.
– Правда? Так, значит, они доставляют тебе удовольствие?
– О, да! Мне нравится думать, что где-то на свете есть такие места.
Это простое заявление чрезвычайно его тронуло.
– Знаешь, тебе совсем не нужно проглядывать эти книги в спешке. Возьми сейчас несколько в свою комнату и на досуге просмотри их внимательно, а потом возьмешь другие, какие захочешь.
– Вы не возражаете? О, спасибо, большое спасибо! Он заметил, что у нее дрожали руки, когда она, держа в одной книгу, а другой таща за собой в холл щетку, выходила из комнаты.
Он упомянул об этом случае матери.
– Очень хорошая девушка, – заметила удовлетворенно Флоренс. – У меня были на ее счет кое-какие сомнения, так как у нее нет никакого опыта, но она умна и, думаю, быстро всему научится. Хотя одному только Богу известно, сколько она у нас еще пробудет; она встречается с молодым человеком, который приходит к ней, когда у нее выходной.
