Дорнот убрал руку и дотронулся до своей шеи, словно что-то мешало ему дышать. Казалось, что впервые за всё время он не может справиться с эмоциями, бушевавшими внутри него и отражавшимися на его лице. Затем он взял Лию за руки.
– Ты спрашивала – нужна ли ты мне. Я люблю тебя так сильно, словно ты проникаешь в мои артерии с кровью, заполняя каждую клеточку тела без остатка. Мне страшно от того, что ты – это часть меня, делающая меня лучше, и страшно, что я могу потерять эту часть. Когда ты рядом – мне трудно дышать, но когда ты уходила, я понимал, что задыхаюсь потому, что меня лишили воздуха. Я испытывал боль, которую причинил тебе, и понимал, что заслужил втрое больше. Я большее не могу даже просить тебя остаться, но если ты уйдешь, я постараюсь жить надеждой, что ты найдешь счастье.
Он замолчал и крепко обнял Лию.
* * *
Они стояли, глядя на то, как из старого дома выносят последние коробки с упакованными вещами. Совсем немного, и это место перейдет к новому владельцу, который наполнит его новыми воспоминаниями и даст дому другую жизнь.
Лия знала, что он не жалеет. Он принял это решение, руководствуясь своими мыслями, и зная, что она поддержит его. Для неё этот дом хранил дни, когда она училась жить, а для него в нём оставались только тяжелые годы и дни, лишенные света. Хотя, она могла поклясться, что он, стоя у машины и наблюдая за грузившими вещи людьми, вспоминает и те дни, когда они оставались вместе наедине с собственными мнениями, разделенные стеной и в то же время близкие друг другу. Теперь, когда он не мог больше работать врачом, он мог начать что-то новое, и Лия не сомневалась, что он добьется успеха. Начало его предприятию уже было дано, и всё обещало успех – и деньги, и связи, и его хватка нашли новое применение, в котором он мог снова чувствовать себя творцом.
Желая показать, что он не одинок, она подошла ближе и взяла его под руку, спрятанную в кожаную перчатку. Дорнот привлек её к себе, словно стараясь закрыть от пронизывающего зимнего ветра.
– Ты не жалеешь?
Он перевел взгляд на неё и улыбнулся, превращаясь в странную химеру с двумя лицами, на одном из которых застыла насмешка, а на другом – расцвела теплая улыбка.
– Я не жалею ни о чем, если ты будешь рядом, – это было правдой, – и я хочу дать тебе всё, что ты заслуживаешь. Начнем новую главу с чистого листа, без напоминания о старом.
Лия усмехнулась, размышляя, что всё, что она хотела – она получила. Но, этот дом напоминал о многом, что оставалось в её ночных кошмарах, пусть даже из них она выныривала в спасительные объятия.
* * *
Очередное собрание совета директоров проходило в гнетущей атмосфере. Компания переживала худшие времена и терпела почти что крах. За какие-то пару лет всё, что было сделано, безостановочно катилось под откос, грозя раздавить каждого, кто не успеет выскочить из-под колес. Ситуация накалялась долгое время, и не единожды обсуждались возможности остановить надвигающееся. Неразумные и невыгодные сделки, заранее обреченные на провал, трата финансов на пустые и ненужные действия – всё это проходило как бразильский карнавал, угрожая ужасным пробуждением. Но кое-кого волновал только безудержный праздник жизни, освещаемый вспышками фото- и телекамер, оповещавших всех о его новой прихоти или причуде.
Вот и сегодня. Собрание началось полчаса назад, а кресло во главе стола пустовало. Но, единственный вариант спасения компании уже был единогласно поддержан большинством проголосовавших, и они могли только поставить его в известность, не ожидая никаких действий.
Входная дверь в зал открылась, пропуская запоздавшего председателя правления и донося аромат духов и какой-то фривольный комплимент, отпущенный им секретарю. Сидящие за столом начали медленно переговариваться, а он, не обращая внимания на повисшее в воздухе напряжение, довольный, сел на свое место и приветственно воздел руки:
– Добрый день, господа. Что у нас сегодня?
Новость дошла до него не сразу, хотя самый пожилой член правления повторил её дважды, понимая, что председатель не отнесся с должным вниманием к сказанному.
– Переизбрание? То есть вы считаете, что можете убрать меня, создавшего почти всё здесь и поставить на моё место какое-то ничтожество, возомнившее себя способным управлять моей компанией?
Видя на лицах сидящих подтверждение только что сказанному, он ударил кулаком по столу.
– Контрольный пакет акций был куплен развивающейся компанией, которая сразу приобрела его после объявления о продаже, – взявший на себя нелегкую роль донести всё до председателя член правления спокойно закончил говорить, не надеясь, что его слова будут восприняты адекватно. Он не заблуждался.
Маргулис не мог поверить в то, что произошло. Ещё вчера он владел всем, справедливо возвращая себе то, что должно было быть его с самого начала. Это было действительно справедливо, и он не сомневался в этом.
Миру было всегда мало, он только отнимал и забирал. Как и сейчас, когда все его старания пошли прахом, мир решил отдать принадлежавшее ему какому-то проходимцу, отнявшему у него всё. Он столько тратил сил и времени на развитие компании, столько вкладывал… он имел право на отдых и те маленькие радости, которых был лишен столько лет. Ни Бог, ни жизнь, ни мир – никто не имел права трогать принадлежащее ему. А уж тем более, безвестное ничтожество, которое станет вместо него во главе компании.
Он следил за новостями и узнавал всё, что только мог, превратив дни и ночи в лихорадочные поиски возможного претендента на его место. Он забывал бриться и отвечать на звонки, если только это не был кто-то связанный с компанией. Ему казалось важней всего понять – кто будет это человек, и чем он лучше него.
Его, бывший теперь, секретарь, которую он пригласил в кафе, по секрету сказала ему, что правление проголосовало и избрало нового председателя, совершенно незнакомого и неизвестного всем. О нём мало говорили, и узнать больше она просто не могла. Было только известно, что он хозяин компании, владеющей теперь контрольным пакетом акций, и что его представят всем на официальном приеме, который устраивают на следующей неделе.
К этому дню Маргулис превратился в нечто, отдаленно похожее на самого себя прежнего. Он ложился и вставал с одной мысль – кто этот мерзавец? Что в нем такого? Разве он имеет что-то, чего нет у него?
Весенний вечер был теплым, и в открытые окна большого зала компании, где проходил прием, врывался теплый ветерок, придавая атмосфере более уютный настрой. Людей было достаточно много, в ожидании начала официальной части они переговаривались и обменивались новостями. Пробираясь сквозь толпу, Маргулис ощущал, что он неожиданно стал словно незнакомым для них всех, никто не бросался к нему, чтобы заговорить или поприветствовать. Никто не улыбался ему, стараясь привлечь его внимание. За всего лишь пару недель он стал ничем. И в этом так же был виноват тот подонок, который сейчас, довольный, ожидает своего звездного часа.
