— Лиза, начинаем, — сказал Джанкарло, тряхнув гривой черный кудрей и продемонстрировав белоснежные зубы. — Я уже велел открыть двери в соседний зал.
— Спасибо, Джанкарло, — вздохнула Лиза, и Сен-Жюст повернулся к Носоксу, который проворно подскочил, держа в руках недостающую часть его костюма. — Теперь постройтесь, как на репетиции, и мы начнем. Я хочу, чтобы все поскорее закончилось, как и вы, наверное.
Конкурсанты под руководством Джанкарло и Люциуса выстроились парами. Похоже, партнерша Дамьена уехала из отеля, когда розыгрыши стали опасными. А сержант Деккер замешкался и не успел выбрать себе пару для парада.
Сен-Жюст с помощью Носокса накинул на плечи черный плащ и пристроил на голове шляпу, слегка сдвинув ее набок. Ловко отбросил назад полы плаща, продемонстрировав алую подкладку. Затем изящно убрал трость под мышку и подал руку Мари-Луизе, которая была в таком же длинном плаще, только серебристом с розовой подкладкой.
Носокс надел на ее зачесанные кверху локоны широкий капюшон, отступил назад и хлопнул в ладоши:
— Безупречно! Ни пуха ни пера, ребята.
— То есть как это? — не понял Стерлинг. Мэгги притянула его к себе и что-то прошептала. — Правда? А по-моему, странное пожелание удачи. Бальный зал на мгновение погрузился во мрак, затем свет вспыхнул вновь в обоих залах, и все увидели Лизу на подиуме.
— Дамы и господа, принцы и принцессы, ковбои и колонистки, а также, насколько я успела заметить, лепреконы и феи! Мы открываем Парад Конкурсантов.
Лиза подала знак, и музыка грянула из всех динамиков.
Зажглись разноцветные софиты, по залу поплыло пятно света и осветило вход. Парад открыли Люциус и его подружка (оба затянуты в черную кожу, причем ее костюм сидел так плотно, будто его сшили прямо на ней). Они прошли между столиков под громогласные звуки саундтрека к «Терминатору» «Испорченный до мозга костей». Когда парочка направилась в следующий зал, на первой сцене поднялся занавес, открыв взору два мотоцикла. Оба оседлали машины и величественными взорами оглядели публику, после чего помахали.
Следующим выступал сержант Деккер. Сен-Жюст с трудом разглядел, как под песню Роберта Палмера «Просто неотразим» сержант вытащил меч из ножен и ворвался в зал.
Лицо и тело — отменны, но ведет себя по-дурацки. Он продолжал делать выпады и размахивать мечом, угрожающе рыча по пути к сцене. Когда занавес поднялся, сержант вспрыгнул на сцену, потерял равновесие, схватился за белого коня, впряженного в маленькую колесницу, и… повалил его.
— Какой позор, — поморщился Сен-Жюст, наблюдая, как центурион, пытаясь поставить коня на место, уронил колесницу.
— Бедняга, он сделал все, на что способен, — покачал головой Стерлинг.
— Да, Стерлинг, ты прав. И лежит он там, глупец, хотя должен расследовать убийство мисс Шервуд.
— Ну вот, опять упал. Что за придурок, — заметил Джанкарло.
Сен-Жюст прищурился и посмотрел на него:
— Джордж Вилльерс, герцог Бэкингем, однажды заметил, что мир большей частью населен дураками и мошенниками, и если Деккер — дурак, то кто вы?
— Да иди ты! Все равно никто из вас не победит. Как обычно, — произнес Джанкарло с ухмылкой на красивом лице. — Смотрите и учитесь!
Музыка смолкла и снова зазвучала. Сен-Жюст сразу же узнал мелодию, под нее часто работала Мэгги. «Кисе», «Радар любви». Под ритм ударных и вопли певца Джанкарло в своих обтягивающих джинсах, высоких, отделанных бахромой замшевых ботинках и белой, расстегнутой до пупа рубашке схватил за руку партнершу и протанцевал с нею в зал.
— Просто сверкает, — Сен-Жюст спокойно наблюдал за происходящим, а Мари-Луиза поежилась. — Не волнуйся, мы ничуть не хуже.
— С этой паршивой музыкой, которую ты выбрал? Да уж.
Джанкарло и его девушка, одетая в джинсовую мини-юбку и маленький красный топ, забрались на свой подиум. Там стояла кровать, настоящая. Джанкарло подхватил партнершу на руки, бросил ее на простыни, повернулся к восторженно вопившей аудитории и провел языком по верхней губе.
— О господи, — Мари-Луиза тряхнула головой. — Это он переборщил.
— Он побеждал последние четыре-пять лет кряду или даже больше, — прошипела Берни из своего укрытия у стены. — Секс — двигатель продаж, ребятки. Не знаю, что у вас там под плащами, но постарайтесь это продать.
Ослепительно яркие софиты, сопровождавшие выход Льюиса, Деккера и Джанкарло, приглушили, осталось лишь одно пятно света, и воздух наполнился перебором старинной английской мелодии «Зеленые рукава». Носокс, которому Сен-Жюст дал достаточно денег, чтобы положить на лапу диджею, позаботился об этих мелочах.
Сен-Жюст едва заметно кивнул Мэгги и повел Мари-Луизу в зал. Они остановились в свете софита.
Виконт поклонился залу, и Стерлинг, тоже в костюме эпохи Регентства, шагнул к нему и также приветствовал зал. Сен-Жюст передал ему шляпу, снял перчатки и элегантным движением сбросил плащ, который Стерлинг подхватил.
Под плащом оказался великолепнейший бальный фрак в стиле Красавчика Бруммеля. Чернее ночи и белее снега. Безукоризненно белые лосины и вечерние туфли с серебряными пряжками. Шейный платок безупречен. Лишь цепочка карманных часов и монокль нарушали черно-белый контраст.
Сен-Жюст изящно раскланялся и выпрямился, одну руку положив на бедро, другую протянув Мари-Луизе. Стерлинг вновь выступил вперед, чтобы принять ее плащ.
По залу пронесся вздох восхищения.
Платье Мари-Луизы было особенным. С высокой талией, словно сплетенное из тончайшей паутины цвета слоновой кости, и усыпанное бриллиантами. Бриллианты сверкали, превращая девушку в юную сказочную фею; не хватало только крыльев. Она гордо подняла точеный подбородок, взяла под руку Сен-Жюста, и они прошествовали в зал, сопровождаемые лучом света.
Время от времени они останавливались среди столиков: Сен-Жюст кланялся, а Мари-Луиза приседала в безупречном реверансе. Так они приблизились к сцене, занавес поднялся, открыв взору миниатюрную гостиную в стиле начала XIX века.
Дурацкая кровать предыдущих конкурсантов исчезла, на ее место Носокс водрузил декорации. Резной комод, канделябры, атласные стулья.
Сен-Жюст помог Мари-Луизе подняться на сцену, и они закружились в вальсе. Мари-Луиза придерживала рукой шлейф платья, Сен-Жюст легко вел ее по сцене, а когда музыка смолкла, поднес ее руку к губам.
— Он шикарен, — произнесла Берни, обмахиваясь неизвестно где добытой программкой. — Правда, Табби?
— Мужики — козлы, — откликнулась та и снова отхлебнула из фляжки Берни.
— Музыка играет, а никого нет, — заметил Носокс, глядя на динамики.
— Это для Дамьена, — Мэгги пыталась перекричать Пэт Бенатар с ее «Покажи мне твой лучший удар». — Дурацкая музыка для парня. Хотя его все равно нет. Но после музыки Сен-Жюста бодрит.
