Из скрюченных пальцев уходит напряжение, я начинаю поглаживать мужское тело, утыкаюсь носом в немного влажную шею, повожу им, точно ласковая кошка.
— Какая ты сегодня быстрая, — хмыкает Логан и усаживает меня на себя поудобнее, чтобы начать серьёзную игру. — И не думай, что я последую твоему примеру.
Слово у этого невероятного мужчины не расходится с делом — к рассвету у меня садится голос от его страсти.
— Не хочу тебя отпускать, — прижимая к себе, признаётся он.
— Мне на учёбу.
— Заберу после занятий.
— Угу.
Мы стоим на краю обрыва, помятые, но счастливые, обнимаемся и любуемся рассветным Нью — Йорком.
Безумно символично видеть, как просыпается город. Словно дарит нам ещё один шанс. Перспективы ещё не ясны, но они есть. Хочется верить, что они есть, только уж слишком невероятными кажутся.
Марк. Логан. Я.
Любая другая семья, попроще, возможно, приняла бы такой союз, но Бекендорфы? В высшем обществе принято соблюдать правила приличия. Не представляю, что придумает Логан. Ведь он подумал об этом, правда? Должен был подумать.
— Может, прогуляешь сегодня?
— С ума сошёл? Нет, конечно!
Я делаю шаг от этого бессовестного, но ноги не держат, и он ехидно изгибает бровь. Серые глаза смеются. Да и весь Логан словно пропитан солнечным светом и теплом, в кои — то веки доволен и счастлив и, что самое невероятное, не скрывает чувств.
— Буду скучать.
— Я тоже. Ужасно!
Расставаться невыносимо, но Логан отвозит меня к общежитию и хмурится.
— Если бы не две важные встречи, я бы тебя украл.
Он улыбается. Я смеюсь, шаловливо целую его в щёку и пытаюсь ретироваться. Но где там! Меня удерживают и целуют так, что приходится несколько раз моргнуть. Всё — таки братья Бекендорф — профи по части поцелуев.
— Мы живём в цивилизованном обществе, мистер Бекендорф, — щебечу весело и птичкой вылетаю из машины, не давая возможности моему ненаглядному кавалеру показать хорошие манеры и открыть даме дверь. — Джентльмены не похищают дам.
Я весело машу ему рукой и скрываюсь в здании общежития.
Весь учебный день приходится провести под лозунгом: «Кофе, кофе, ещё стаканчик кофе», зато из — за сонного отупения не забиваю голову миллиардом проблем по своему обыкновению.
Пока не возвращаюсь в общежитие.
Логан предупредил, что приедет к определённому времени, так что я успеваю и сменить пять нарядов, и перекраситься, и даже пострадать на любимую тему, поэтому спускаюсь на улицу напряжённая и недоверчивая.
— Ты без чемодана? — удивляется Логан.
— А мы собрались… — Я распахиваю глаза и едва успеваю подхватить стремящуюся к земле челюсть. — К Марку?
— Мне казалось это логичным. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не оттягивать до последнего. Разве нет? Месяц из жизни вычеркнули. Куда ещё тянуть?
— Д-да. Я почему — то думала, мы решим этот вопрос по — другому.
— Как, например?
Логан обнимает меня за талию и целует в шею, однако я так напряжена, что едва ли не впервые не возбуждаюсь. От мысли, что увижу Марка, потряхивает. Я и хочу этого, и боюсь нереально. И соскучилась так, что слёзы наворачиваются.
— Я думала, ты проведёшь расследование и, может, мы не скажем ни о чём Марку, — признаюсь, закрывая глаза и вжимая голову в плечи.
Если он не виноват, а по здравому размышлению поняла, что его действительно нагло подставили, выходит, я повела себя как истеричка. Не поговорила, не выяснила отношения, напрасно сама страдала и заставила страдать моих мужчин.
Закатить скандал и всё! Пять минут крика — и правда выплыла бы наружу. Да, некрасиво, может, при зрителях, зато вопрос решился бы в тот же день, в тот же час. А не через бесконечно длинный, унылый и тягуче — болезненный месяц!
— Котя, не дрейфь. Марк, конечно, знатно охренеет, когда узнает, в чём ты его заподозрила, но будет так рад видеть тебя, что просит всё, что угодно. Кроме того, если мы скроем аферу Фло и Барбары, тебе всю оставшуюся жизнь придётся строить хорошую мину при плохой игре, а так ты сможешь отказать им от дома и будешь в своём праве.
— Ты так сказал: «Отказать им от дома», словно у меня есть дом, куда они захотят прийти, — хмыкаю, прижимаясь к надёжному и сильному мужчине. С таким не страшны ни аферы родственников, ни гнев Марка. Если кого и побаиваться, только его самого. Даже не представляю, что такое попасть в немилость к старшему брату Бекендорфу. Не хочу представлять. Да и не нужно это. Скоро увижу на примере Барби и Флоранс.
— А почему ты думаешь, что его нет?
Что? О — о–о.
Пока я недоумеваю, меня усаживают в машину, пристёгивают ремнём безопасности и не упускают возможности пощупать, на что только тихо ахаю и плотно сжимаю колени.
Сумасшествие какое — то!
Жизнь не устаёт меня удивлять.
Машина летит, преодолевая километры, звучит старая добрая классика семидесятых, а я кусаю губы и не знаю, стоит ли о чём — то спрашивать, ведь Логан не продолжает развивать тему, а я… позорище, конечно, но я стесняюсь.
Логан — не Марк. Братья совершенно не похожи и ведут себя по — разному. Кроме того, я и отношусь к ним совсем не одинаково.
Марк — это Любовь. Разная любовь. Тихая и ласковая, бурная и опасная, родная и порой словно незнакомая. С ним я уверена в себе и способна на любые шалости, ему я доверяю. Если опустить момент с моим Промахом Века.
Логан — это дикая химия, влюблённость, фейерверк эмоций, запретная страсть. С ним я робкая и пугливая, вечно возбуждённая и податливая. Именно потому не выходит найти тему для разговора, а Логан далеко не болтун и спокойно переносит тишину, может, даже наслаждается ею. Он периодически улыбается мне и чувствует себя спокойно и комфортно, тогда как я сижу словно на иголках.
— Ты сказал Марку, что мы приедем или это сюрприз? — соображаю, что эту тему определённо стоило обсудить заранее. Так же, как и намекнуть мне про чемодан с вещами.
Кажется, я только что нашла наш общий недостаток. Мы с Логаном оба рассчитываем на то, что кругом сплошные телепаты. По крайней мере ждём этого от партнёра.
— Нет. Он запретил мне к тебе приближаться даже на пушечный выстрел, так что не знает, что мы помирились и едем домой. О таком лучше сообщать лично.
— Наверное, ты прав.
Я вновь отворачиваюсь к окну, делая вид, что любуюсь пейзажем.
По — хорошему, у нас тысяча тем для беседы. Дорога дальняя, можно было расспросить его обо всём, но я как обычно в своём репертуаре. Всё же влюблённость порой делает из девушек тех ещё бестолковых скромниц. Сама поражаюсь, как органично сочетаю успешную в учёбе и карьере умницу, любимицу преподавателей, гордость родителей и неуверенную в себе трепетную лань с огромным таким, полным мадагаскарских тараканов, инсектарием вместо головы.
Машина въехала на территорию поместья и припарковалась у входа. Я вцепилась в сумочку, будто утопающий в спасательный круг, но спокойствия это не добавило. Ещё и вспомнила, как точно так же хваталась за ремни оранжевого рюкзачка, с которым приехала сюда впервые, месяц назад.
Логан обошёл машину, открыл мне дверь и подал руку.
— Ледяная совсем. Не бойся, Котя. Он будет рад тебя видеть.
— Пока не узнает истинную причину нашего расставания.
Я сделала шаг в дому и застыла от ужаса, подумав, вдруг я зря поверила в красивую и стройную теорию Логана и на самом деле были и измена, и флирт, и всё на свете. А обмануть себя — это вообще проще простого!
Не ожидавший внезапного маневра Бекендорф продолжил движение и, учитывая его габариты и вес, ненароком протащил меня вперёд.
Именно этот момент выбрал Марк, чтобы распахнуть двери.
— Кэти?
Боже, какой он бледный! Худой! Синяки под глазами!
— Марк! — испуганно вскричала я, всё ещё не соображая, что с ним произошло. Было полнейшее ощущение, что я приехала выручать его из плена или что — то в этом роде, но никак не мириться в доме его собственного брата.
— Сдурел? — завопил Марк на Логана. — Зачем ты приволок её силой? Я же сказал: ей нужно время! Не все такие грёбанные извращенцы, как мы с тобой. Она ведь переживает!
