Он пробудил в ней все эти качества. Только она ещё не знала до конца, как правильно ими управлять. По своей неопытности не понимала, что ими не нужно управлять, а лучше отдаться полностью, без остатка. Что она и сделала.
Когда вошел в неё, едва не тронулся рассудком. Стася вздрогнула.
Было неприятно только в первые секунды. Потом… внутри что-то стало разливаться, расти. Была наполнена им. Восхитительно.
Слились в поцелуе, став одним целым. С каждым толчком Стася чувствовала, скоро приблизится нечто такое, что подарит заоблачное наслаждение. Но Влад не спешил. Осторожничал. Заставлял гореть в огне страсти, подливая масла в огонь умелым языком, но не ускорялся.
— Пожалуйста… — буквально взмолилась, коснувшись губами слегка влажной шеи, и прошлась по ней языком. — Не сдерживай себя.
Влад с гулким рычанием ускорился, уткнувшись носом в висок. Раз просит, значит, сможет принять его всего. Движения стали резкими, глубокими.
Стася ахнула, задрожав всем телом. Каждый её стон, всхлип, просьба, дрожь, которую он чувствовал, распаляли его ещё больше. Вот так, кожа к коже, тело к телу, дыхание к дыханию. Хотел потеряться в ней навсегда. Раствориться. Чтобы забыть свое имя. Забыть себя.
Он двигался именно так, как ей хотелось. Брал на полную и отдавал так же. Не знала, как лучше, чтобы это длилось вечно или чтобы поскорее прекратилось. Когда испытала внутри сладкие спазмы, поняла — это именно то, чего хотела. К чему стремилась. Застыла, отдавшись непередаваемому наслаждению с легкой дрожью. По телу разлилась волна удовлетворенности.
Уже через несколько минут Влад содрогнулся от колоссального наслаждения. Стася напрягла стенки влагалища настолько, насколько смогла и уловила дрожь, которая передалась от любимого мужчины, а, услышав его протяжный стон — испытала высшую степень удовольствия.
Шамров хотел отстраниться, слегка подняв себя на локтях, но она не позволила: крепко обняла и заставила упасть всей мощью сильного тела. Поддался. Прошелся губами по покрытой влажной испариной груди, лизнул левый сосок, улыбнулся, почувствовав, как содрогнулась от этой ласки, и прижался ухом к месту, где колотилось сердце. Не удержавшись, поцеловал и его.
Это сердце так много для него значило. Оно и раньше было отдано ему и сейчас. Оно подарило жизнь девушке, в которую влюбился до беспамятства, не смотря на все запреты, и внушило мысль, что от судьбы не уйти, как бы не пытался скрыться.
Глава 17
Неделя лже-больничного пролетела как один день.
Неделя невероятно острых ощущений и впечатлений. Я открыла много нового в себе (не без помощи Влада, конечно) и к концу субботы уже не чувствовала себя неопытной, застенчивой девушкой, знающей о сексе с кинофильмов и журналов. Это была новая, женственная я. Всё кричало об этом, и особенно — долгие взгляды проходивших мимо мужчин. Не знаю, может, они и прежде бросали их вслед, а я не замечала? Но именно сейчас чувствовала их особенно ярко.
«У женщины, которая любима, по-особенному светятся глаза. Её походка легкая, игрива, и на распашку, кажется, душа». Так и было. И пускай мы толком не выходили из квартиры, не считая походов в магазин и на прогулку с Джоем — для меня это был самый настоящий медовый месяц.
Медовый… И этим всё сказано.
Хотя, бывало, что, проснувшись среди ночи, щипала себя за плечо, до сих пор не веря в действительность, всматриваясь в лицо спавшего рядом Влада. Потом прижималась к нему, прислушиваясь к ровному дыханию, и тихо шептала: «Я люблю тебя, мой мужчина». А утром, открыв глаза от умелых ласк, забывала о сумрачных страхах и тревогах, стоило только волнам наслаждения сковать тело сладкой дрожью.
Счастливые часов не наблюдают.
Только когда в воскресенье под обед телефон Шамрова разразился долгим призывным треком — поняла — мини-отпуск подошел к концу.
Звонил Варланов. Влад, некоторое время молча слушал его, а потом ответил: «Обязательно будем».
Я стояла в дверях и прислушивалась к разговору, с горечью осознав, что сегодня придётся куда-то тащиться. Не хотелось. Особенно к Роману Викторовичу. Как вспомню — мурашки по коже. Вот к Мишке с Иркой съездила с большим удовольствием. Хорошо так посидели в узком кругу. По-домашнему. Насмеялась на год вперед. Очень понравилось. Но к криминальному авторитету? Особого желания не было.
Заметив мое присутствие, Влад поднялся с дивана в гостиной и с извиняющей улыбкой подошел ко мне:
— Варланов зовет в гости на шашлыки. Будут только самые близкие из его окружения. Скотник тоже подтянется.
Я поправила на плече кухонное полотенце, потеряв настроение.
— В честь чего гулянка?
Он сдвинул плечами и поправил мои волосы, заведя непослушный локон за ухо.
— Да особо и повода нет. Где-то дважды в год он проводит подобные встречи. Так сказать, собирая семью за одним общим столом у себя в загородном доме.
— Вай-вай, сколько чести, — я всё же съязвила. — Варлан и мангалы — ассоциация ещё та.
— А с чем, интересно, он у тебя ассоциируется? — сложил руки на груди и с интересом посмотрел на недовольную меня.
— Со смертью, — сказала то, что чувствовала, не считая нужным юлить. Ведь так и было. Он и Руслан — два человека, которых связывала с ней. Возможно потому, что видела, как один отдал приказ убить, а второй его выполнил.
— Зае**сь, — протянул Влад. — А я? Ведь мы с Варланом похожи. Только и того, что положение в обществе и статус разный. А так — одно целое.
Я прикусила язык. Что-что, а никогда не совмещала его с понятием «смерть». Скорее, наоборот. Но в чем-то он был прав: нельзя оставаться кристально чистым, будучи с ними в одной упряжке.
— А ты ассоциируешься со справедливостью, — ответила прямо, выдержав пристальный взгляд. Сказала так, как чувствовала.
— Зря… — вернулся на диван и принялся бездумно переключать каналы. — Не стоит искать оправдания моим действиям.
Не знаю, зачем он так делал? Будто специально заставлял думать о нем только в плохом свете. Так вот он тоже «зря» старался. С каждым днем любила его всё сильнее. С каждым часом, с каждым поцелуем. Да, всё дело в любви. Она на многое закрывает глаза. Но и сердце подсказывало, что Влад не настолько потерянный. Что он заранее говорит: «Смотри, я плохой, не жди от меня праведных деяний. Прими меня таким, каким я есть». А я и приняла. Только ему, судя по всему, в это сложно поверить.
Часто в его темных зрачках, на самой глубине мелькало непонятное выражение, которое теперь (я в этом была уверенна), означало страх остаться непонятым.
Отложила полотенце в сторону и подошла к нему, без предупреждения присев на колени таким образом, что оказалась к нему лицом. Влад отбросил пульт и переключил внимание на меня.
Я не постеснялась взять его руки в свои, завести себе за спину и оставить там. Мужские ладони сразу оживились, спустившись вниз и остановились на ягодицах. Почувствовала, как сжал их, притягивая к себе поближе. Пришлось слегка поерзать, устраиваясь поудобней. Уже хорошо знакомое чувство желания промелькнуло в глазах напротив и стоило немалых усилий сосредоточиться на том, что хотела озвучить.
— Недавно ты сказал, чтобы я не пыталась перевоспитать тебя, — обхватила его лицо ладонями, словив себя на мысли, что легкая небритость ему к лицу. — Так вот, ты тоже не старайся переубедить меня. Я ни за что не поверю, что ты можешь убить просто так, не проработав всех вариантов. Что человеческая жизнь для тебя ничего не значит. Я прекрасно помню твое лицо, когда Руслан убил Чижова. На нем не было удовлетворения от случившегося. Да, не спорю, я существую в совсем ином мире и мне не нравиться жизнь, которой ты живешь, но позволь мне самой решать, что хорошо, а что — плохо. Договорились?
Он говорил, что со мной сложно. Стоило отметить, что с ним тоже не легко.
