что не убьёшь себя одиночеством и страхом. Обещай, прошу, — с мольбой смотрю на него.
— Обещаю, Таллия. Я не буду молчать. И я не умру, у меня есть причина, чтобы жить дальше — открыть тебе весь этот мир и не дать ему уничтожить всё прекрасное, что я боготворю в тебе. Я обещаю.
Обещаю, — Каван обнимает меня и качает в своих руках. Постоянно всхлипывая, чувствую, как боль потихоньку уходит. Я прощаю тех, кто меня покинул. Прощаю их за то, что тоже осталась одна, ведь теперь у меня есть Каван. Я не позволю ему жить дальше так, как он жил. Я помогу ему и спасу его. Он будет счастлив любым способом.
Мне плевать на плату. Я пойду дальше.
— Я не могу нормально воспринимать Дарину, потому что постоянно вижу в своём отражении последствия моей маниакальной защиты её жизни. Свои шрамы на лице я получил из-за неё, — внезапно произносит Каван.
Я отодвигаюсь назад, чтобы посмотреть на его лицо.
— Каждый шрам мне напоминает о том, почему я её ненавижу и почему должен прекратить заботиться о ней. Дарина того не стоит, Таллия. Она лживая сука. Я был идиотом, считая, что могу уберечь её, но она сама этого не хотела. Дарина постоянно подставляла меня, а я разгребал её дерьмо. Из-за неё меня едва не убили, но Слэйн спас меня, и мне пришлось находиться рядом с ним, потому что я хотел жить. Я влез в это дерьмо из-за Дарины и её обмана. Я сломал жизнь Слэйну, уничтожив в нём всё хорошее из-за доверия своей сестре. Я сделал много плохого, чтобы выбраться из той ямы, в которую меня посадили из-за неё. Поэтому я не хочу видеть Дарину и быть её братом. Не хочу больше нести ответственность за её глупые выходки, с годами они стали нести с собой опасность для моей жизни, хотя и раньше это было так же.
Моя вера в неё умерла, и что-то внутри меня тоже оборвалось. Я не испытываю никаких чувств, кроме ненависти и презрения к её существованию. Иногда я мечтаю, чтобы её убили.
Меня приводит в ужас объяснение Кавана. Что же такого Дарина сделала, раз её брат боится прошлых воспоминаний и бежит от них, воздвигая между ними стены? Каким образом она могла так сильно разрушить прекрасного мужчину, который сам выбрал путь одиночества и теперь страдает из-за этого?
— Не спрашивай больше. Я не готов сейчас рассказывать.
Но у меня есть причины и довольно веские, чтобы так вести себя с ней, — сурово добавляет Каван.
— Не буду, — шепчу я. Тянусь пальцами к его лицу и легонько провожу по его шраму, рассекающему глаз.
— Мне нравятся твои шрамы, Каван. Они делают тебя загадочным, таинственным и сексуально опасным. Знаешь, я читала о таких героях в книгах, и у каждого из них было доброе сердце, только мало веры в себя. Они прятались за своими шрамами и темнотой, чтобы никто им больше не причинил боли. Но у каждого из них всегда есть шанс быть счастливыми. Все люди заслуживают счастья, особенно ты, Каван. И я хочу… наверное, это глупо, подарить тебе счастье, если смогу. Я буду стараться. Я быстро учусь новому, если мне это интересно. А ты мне очень интересен, как мужчина, — пока я говорю, то краснею от своей честности.
Каван улыбается мне и целует меня в лоб. Почему не в губы?
Не понимаю, почему он не может поцеловать меня по-настоящему, ведь я только что призналась в том, что готова на большее?
— Я уже счастлив, Таллия. Действительно, счастлив. И это для меня так странно. Но тебе не нужно стараться, у тебя получается сделать меня счастливым одним своим видом, — произносит он, обхватывая моё лицо ладонями, и улыбается мне ещё шире.
Почему не целует?
— Тогда у нас всё в порядке? — уточняю я.
— Всё отлично. Я благодарен тебе за то, что ты сбежала от своей матери и позволила мне познакомиться с тобой. Так что теперь моя очередь знакомить тебя с лучшим в этом мире. И у меня есть идея.
Думаю, ты не будешь против немного почитать и позаниматься, пока я сделаю несколько звонков по работе. Тебе будет скучно слушать их.
— Да… да, конечно. Я позанимаюсь, — стараюсь улыбаться, а внутри меня такое огромное сожаление. Я не хочу лучшее в этом мире. Хочу находиться рядом с Каваном. Но наверное, он не готов к тому, что я всегда нахожусь у него на глазах. Ему нужно личное пространство, а если я скажу, что не хочу отпускать его руку, то он сочтёт меня прилипалой.
Слышу знакомую мелодию и удивлённо вскидываю брови.
— Мой мобильный?
— Чёрт, да. Я забыл сказать, что положил его на стол. Наверное, это твой друг звонит, чтобы проверить жива ли ты ещё. Ответь ему, — отпуская меня, произносит Каван, а меня постигает разочарование без его объятий.
— А ты не хочешь послушать, о чём мы будем разговаривать? Это ведь условие, — напоминаю я, хватаясь за возможность ещё немного побыть рядом с ним.
— Нет, я тебе доверяю, Таллия. Встретимся чуть позже, — Каван дарит мне улыбку и, скрываясь за дверью, плотно закрывает её за собой.
Чёрт, мне нужно больше узнать о поведении мужчин, и если Каван этого не услышит, то Ал будет достоверным источником знаний.
Таллия
Поднимаю вверх волосы, обдумывая, стоит ли их заколоть или пусть будут распущенными? Или, может быть, нанести больше макияжа на глаза? Или выбрать другое платье? Или… Вот таких «или» за последние три часа уже тысяча. Дело в том, что Каван пригласил меня на свидание. Я не знаю, куда мы пойдём, и что мне следует надеть. Он только сказал, что мне это понравится, и я должна чувствовать себя комфортно. Но есть дресс-код, это платье и туфли. Я перемерила все предоставленные наряды, и каждое платье было невероятно прекрасным. Удивлена тому, как хорошо Каван подобрал мне наряды и одежду, словно делал это сотню раз.
Сильно волнуюсь, потому что понятия не имею, что меня ждёт. Я остановила свой выбор на тёмно-вишнёвом платье до колен с рукавами, но с открытыми плечами. Оно одновременно простое и потрясающе красивое, на мой взгляд. Остальные больше подходят принцессе. Кавана я не видела, он оставил меня одну
