Я возвращаю руку, облизываю себе средний и заодно указательный (так, на всякий случай) пальцы и снова погружаю их туда, откуда только что убрал. Вот она, дырочка. Я провожу по ней, смазывая, а после осторожно, боясь сделать больно, погружаю внутрь средний палец. Понемножку, по миллиметру. При этом мажорка продолжает полировать мой член, а я ласкаю её клитор, только у меня теперь появилось ещё одно интересное занятие.
Максим не сопротивляется. Её анальная дырочка раскрывается для меня, и палец легко проскальзывает внутрь. Сначала одна фаланга, затем другая, и тогда я останавливаюсь. Вынимаю и, прибавив указательный, продолжаю движение теперь двумя пальцами, расширяя отверстие. Мажорка сладко стонет там, внизу, между моими ногами.
Я радуюсь от сознания, что нашел у него ещё одну эрогенную зону. Максим, получается, любит анальный секс? Продолжаю массировать её канал, но продолжается это недолго. У меня внизу начинаются спазмы. Это признаки приближения оргазма. Я не буду отпускать её клитор и лепестки, когда она… ой… ммммм… Мажорка со стонами и моими пальцами в своей попке и влагалище кончает. Левой рукой крепко держу её за талию, чтобы не оторвалась от моего лица.
Через несколько секунд сам достигаю апогея. Теперь очередь мажорки, и она выполняет всё превосходно. Глотает мою сперму, продолжая сосать. Это делает ощущения от фелляции намного сильнее, и меня буквально трясет от наслаждения. Когда последние капли семени вытекают из меня, мы отпускаем друг друга и бессильно откидываемся на постели.
Первым находит в себе силы Максим. Она возвращается ко мне и нежно целует в губы. У нас теперь лица в моей сперме, смазке и слюне, только это вновь не имеет значения. Нам радостно и легко, мышцы внизу ещё немного сокращаются сами по себе – это милые последствия оргазма. Вот и всё. Мы теперь сделали первый шаг к тому, чтобы стать настоящей парой.
– Это было просто невероятно, – шепчу я Максим и трусь кончиком носа по его губам. – Ты…
– Не нужно красивых слов, Саша, – отвечает мажорка. – Всё было изумительно.
– Спасибо тебе, – не могу удержаться.
– За что? – удивляется Максим.
– За любовь.
– Глупенький. Разве можно за неё благодарить? – улыбается мажорка и ласково проводит ладонью по моей голове. Её прикосновения вновь начинают рождать во мне желание. Член приподнимается слегка, и Максим ощущает это кожей своего упругого бедра.
– Тише, малыш, тише. Дай немного отдохнуть. Какой ты гусар у меня, однако, – говорит она и убирает руку, чтобы не провоцировать меня на новые подвиги.
– Мне с тобой очень хорошо, – говорю и целую девушку.
– Мне тоже, – отвечает она. – Вот и стали мы с тобой, Саша, любовниками.
– Да. Всё, как я мечтал, – скромно улыбаюсь в ответ на эти слова.
– Люблю тебя.
– И я люблю.
После этих слов она переворачивается на другой бок, я обнимаю, прижав к себе, и мы засыпаем, утомленные немного и абсолютно счастливые.
Глава 61
Все следующее утро мы занимаемся тем, что, как оказалось, нам обоим очень нравится. То есть целуемся так, что губы начинают болеть. Когда же сил ласкаться больше нет, лежим расслабленные и лениво переговариваемся. Два абсолютно счастливых человека, при этом немного инфантильных. Над нами нависла такая сильная угроза, из-за нас погибли люди, отец в реанимации, а мы тут прохлаждаемся.
Эти мысли, кажется, приходят нам в голову одновременно. Потому блаженные улыбки сползают с лиц, мы встаем и начинаем молча одеваться. Нам необходимо продумать план дальнейших действий. Иначе в ближайшее время можем оказаться холодными и закутанными в пластиковые мешки и бирками на больших пальцах ног.
Молча завтракаем остатками вчерашнего пиршества, а потом спрашиваю:
– Максим, кому ты в Японии будешь звонить? У тебя разве остались номера телефонов?
– Так, сохранила на всякий случай, – отвечает она.
– Какая ты предусмотрительная, – удивляюсь. Максим пожимает плечами. Мол, что в том такого удивительного? Но для меня такое в новинку. Не привык загадывать далеко наперед. Видимо, придется учиться. Ведь я раньше жил, словно маленькое тепличное животное. Мама погладит и постирает, приготовит покушать (или денег даст на еду) и в университет отправит. Вот и вся была моя жизнь, но теперь следует мне привыкать к новым обстоятельствам. Я больше не домашний милый мальчик, а… сам не знаю кто.
– Звонить я буду… Да пошло оно всё! – машет рукой Максим. – Самому Исиде Мацунаге!
– Старику? – удивлённо спрашиваю.
– Ему самому. Он же так ратовал за слияние двух компаний? Его идея была пригласить для выполнения задания сына делового партнера? Вот пусть помогает теперь, – говорит мажорка и набирает номер. Затем кладет телефон на стол и включает внешний динамик, чтобы я тоже мог всё слышать. Хотя и не понимаю зачем: Максим ведь прекрасно владеет японским. Но когда на том конце отвечают, она переходит на английский. Уже проще. Я не особый его знаток, но в общем и целом понять смогу.
Это секретарь Исиды, он говорит, что «господин Мацунага обедает». Автоматически смотрю на часы – у нас восьмой час утра, значит, в Японии второй час дня.
– Скажите, что это вопрос жизни и смерти. Буквально, – настаивает Максим. Секретарь медлит, тянет время. Видимо, боится тревожить покой господина. Но потом решается. И спустя пару минут в трубке слышится дребезжащий голос Исиды. Мажорка почтительно здоровается с ним, но без какого-либо придыхания, и прямо сообщает: на нас совершено два покушения, во время второго был сильно ранен отец, мы теперь вынуждены скрываться, нам требуется срочная помощь. Это в самых общих чертах, поскольку мажорка говорит более подробно, хотя и без лишних деталей.
– Про вашего отца я уже знаю, – отвечает Исида. – Мне сообщили. Да, дело очень серьезное. Я вам пришлю своих людей. Сегодня же. Они помогут. Вам ещё нужно что-нибудь? Не стесняйтесь, готов оказать любое содействие.
– Нет, спасибо, – говорит Максим. Потом добавляет, что сообщит по электронной почте (на случай, если нас прослушивают) адрес, где мы находимся. Потом они со стариком прощаются, но прежде тот успевает произнести что-то на японском. Кажется, это какой-то вопрос. Мажорка отвечает, затем её переключают на секретаря, и она просит японца сообщить адрес электронной почты. Тот говорит. «Ждите письмо», – отвечает Максим и отключается. Затем что-то кликает в телефоне.
– Что спросил старик напоследок? – интересуюсь.
– Почему мы не обратились в правоохранительные органы.
– Что ты ему ответила?
– Сказала «коррупция».
Да, чего тут объяснять, и так всё понятно. Чем больше у людей денег, тем больше криминальные возможности.
– Что теперь делать будем?
– Ждать.
Делать здесь и правда нечего. Дом чужой, особенно не разойдешься. Вчера у нас ночью был романтический порыв друг к другу, но теперь, хотя нас по-прежнему тянет целоваться и продолжить начатое – сколько интимных открытий ещё впереди! – но обстановка не та, слишком волнительно стало.
– Поехали на разведку, – вдруг предлагает мажорка.
Я молча киваю в ответ. Всё лучше, чем просто сидеть в четырех стенах. Мы выходим во двор, Максим выгоняет байк. Садимся и едем в автомастерскую. Арина, несмотря на ранний час, уже возится с очередным мотоциклом. Мы здороваемся. Женщина прекращает копаться в моторе, встает.
– Кажется, это про вас вчера по телевизору говорили, – сообщает она.
– Что именно?
– Совершено покушение на главу холдинга «Лайна», он в реанимации в тяжелом состоянии. Погибли два охранника и секретарь. Полиция ведет следствие, – рассказала Арина. – Да, ещё показали видеозаписи с камер наблюдения. Знаете, что теперь самое забавное? – она усмехнулась, но довольно кисло. – Вас теперь считают киллерами. Мол, примчались на байке, зашли, всех постреляли, кого увидели, а потом удрали. Там показали, как вы садитесь и уезжаете. Объявили какой-то план. То ли «Гром», то ли «Перехват».
