веки, и уголки его губ едва заметно дёрнулись вверх.
Сигарета за сигаретой.
Вечер укрыл их студёным одеялом.
Микаса вздрогнула, ощутив тыльной стороной закоченевшей ладони тёплую кожу руки Эрена.
Комментарий к 13. В промозглых объятиях осени
Не передать словами, как сильно я была заряжена на проду после столь эмоционального отклика под прошлой частью, но жизнь внесла свои коррективы, так что пришлось доставать себя из говённого состояния и усаживать за работу. Но я хорошо потрудилась и в целом уместила в главу всё, что хотела. Обнимаю за долгое ожидание ❤
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_4092
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== 14. Я был весь твой ==========
Поднявшись с продрогшей земли, Эрен отряхнул куртку и протянул руку Микасе. Она безрадостно оглядела её и отвернулась, сделала упрямый рывок, чтобы подняться вверх, но боль прострелила колено и устремилась вниз, до самой стопы.
— Ай! — как можно тише пискнула Микаса.
— Я тебе не постель предлагаю, а всего-то чёртову помощь, — раздражённо пробурчал Эрен, нахмурив брови.
Микаса сдалась и приняла его руку. Двинулась к дому, ревностно кутаясь в пальто. Эрен ненавязчиво шёл следом, чтобы подхватить в случае чего. Она не возражала. Чувство мнимой безмятежности на время приласкало её измученный рассудок, и Микаса воображала, будто они просто гуляют вместе. Будто между ними не зияла пропасть.
Как только впереди показался ветхий родной дом, окружённый грязными стенами тесного двора, по сердцу полоснула когтистая лапа ужаса: Бруно впервые упился вусмерть с того момента, как она рассказала родителям о Дементьеве.
Харуми была в растерянности и неловкости. Бруно же принял весть о потенциальном богатом женихе с небывалым энтузиазмом. Будто собираясь на ярмарку продать подороже ездовую клячу, он выплясывал перед Дементьевым замысловатые танцы лизоблюдства. Даже к выпивке не прикасался уже два месяца, лишь бы жирная рыба не сбрыкнулась с крючка из-за его неосторожности. Микаса испытывала омерзение к отчиму сильнее, чем когда-либо прежде, и каждый день была готова к тому, что вот сейчас он сорвётся.
И он сорвался. Сразу, как богатый жених улетел по делам.
— Мика, сходи за пивком, — онемевшим языком промямлил Бруно.
— Я упала, нога болит. Попроси маму… пожалуйста, — мягко добавила она, боясь навлечь на себя пьяный гнев.
— Чё ты выдумываешь, сучка! — рявкнул отчим. — Мы с матерью для тебя всё, а ты даже сраное пиво принести не можешь. Только подставлять щёлку взрослым мужикам горазда. — Он двинулся с крыльца, шатаясь из стороны в сторону. — Я тебя сейчас научу уважать родителей!
— Что ты сказал, мразь? — с обманчивым спокойствием произнёс Эрен, и его голос надломился.
Он обступил Микасу, выставив перед ней руку привычным оберегающим жестом, и свирепо уставился на Бруно.
— Отойди, ебучий щенок! Не то вломлю так, что в этот раз не поднимешься!
— Закрой свой поганый рот! — истошно закричал Эрен и налетел на отчима, повалив того на земь.
Вопя, как дикий зверь, он принялся наносить удар за ударом по челюсти не успевшего опомниться Бруно.
— Подонок! Мразь! Изувечу! Убью! — до хрипа надрывался Эрен, не чувствуя, как саднят раны на обагрившихся пальцах. — Ещё хоть раз к ней притронешься, хоть раз выдохнешь в её сторону, я тебя разорву!
Микаса не могла пошевелиться от пронзившего всё тело морозного ужаса. Она просто стояла и смотрела, как алые бисерины окропляли обезображенное гневом лицо Эрена, как напуганным червём под ним извивался Бруно, кошмарно скуля.
— Не смей уворачиваться! Не смей вставать!
Физиономия Бруно превращалась в окровавленное распухшее месиво. Безжалостные кулаки продолжали лупить раскуроченную плоть.
— Эрен, хватит! — вскрикнула Микаса, сбросив оцепенение, и прильнула к его спине, крепко обвив руками окаменевшую грудь. — Прекрати! Умоляю…
Занесённый над скулой жалко хрипящего Бруно кулак замер, с костяшек капнула густая тёмная кровь. Эрен жадно глотал воздух, трясясь от ярости, и постепенно успокаивался. Поднявшись, он покачнулся и как будто даже удивлённо взглянул на еле живого противника. В изумруде радужки блеснул зловещий фосфорический свет. Микаса уже видела его однажды. Ей было страшно приблизиться.
Лицо Эрена вдруг переменилось, и с глубины зрачков поднялись растерянность и боль. Он стыдливо повесил голову, и Микаса увидела того поверженного безрассудного мальчика, с чьих губ вытирала кровь, пока грязные ночные улицы пели им двоим колыбельную. В несколько шагов достигнув Эрена, Микаса прикоснулась указательным пальцем к его подбородку и легонько приподняла. Уставилась в тёмно-зелёные колодцы, в непроглядную бездну тоски.
«Печальный и прекрасный. Совсем как в тот далёкий вечер, когда он подарил мне свой шарф».
По-хозяйски достала из его карманов пачку сигарет и зажигалку, вложила в рот Эрена одну штуку и поднесла трепещущий огонёк. Над их головами взвились густые клубки дыма. Сухие листья жалобно скреблись по земле и сбивали друг друга.
Праздновать Рождество с семьёй Микаса не желала. Куда уютнее было провести вечер в компании Армина. Они сидели у него дома в одинаковых пижамах с оленями и снежинками, щёлкая на ютубе праздничные кинообзоры. Обложившись закусками и поставив рядом с кроватью графин глинтвейна, друзья предавались смеху и праздным разговорам.
― Слушай, Арми, ты не знаешь, почему Эрен уехал? ― заговорила вдруг Микаса.
― А я уж было подумал, что ты не станешь спрашивать. Особенно в эту ночь.
― Он себя так странно ведёт с тех пор, как мы поссорились, и мне всё чаще приходит в голову, что дело не в разбитом сердце. Или не только в нём. Не знаю… Просто уехать на новогодние каникулы по волонтёрской программе помощи бедному африканскому населению ― не безумная прихоть юного идеалиста, а результат каких-то немыслимо сильных переживаний, о которых он никогда прежде не говорил.
Армин резко выдохнул, прижался спиной к стене и обхватил обеими руками колени.
― Ты не представляешь, как же мне хочется вас обоих послать на хер, когда вы начинаете спрашивать друг о друге…
― Он тоже спрашивает обо мне?
― Разумеется, дурёха! ― Армин печально хмыкнул. ― Только и думаю о том, какого чёрта вы сами не зададите друг другу эти вопросы, ведь очевидно, что скучаете и всё такое. Ты можешь набрать ему. Или сообщение настрочить: это несложно, поверь.
― Я больше не могу ему написать. Не могу с ним дружить. Не могу его… ― Она умолкла и стиснула зубы.
― Извини, конечно, но это какая-то тупая ебанина! И я ещё молчу о том, что не понимаю, как ты вообще спуталась с тем типом да ещё и замуж за него собралась выскочить. Выскочить ― не выйти. Знаю, у тебя в семье полная жопа, но это уже слишком.
―
