а угрозы в адрес Фёдора это рычаг, при помощи которого на неё пытаются давить. И дело даже не в ней самой, как в личности, проблема в их неудовлетворённых амбициях. Шору нужна её защита, ведь он её первый руководитель. Докторская, выполненная под его началом, огромный плюс для него. А отцу… Там всё сложнее. Он много лет — да по сути всю свою жизнь — доказывал, что он отец-герой, сам вырастил достойную дочь, дал ей образование, профессию, мужа профессорского отпрыска. Он гордился её кандидатской и мечтал прослыть в глазах общественности отцом доктора медицинских наук. А она решила всё бросить и пойти работать в гостиницу. Это же удар для него. Крах надежд, а главное — имиджа.
Лариса смотрела на двух мужчин и хохотала в голос, пока отец не принёс ей стакан воды.
— Это истерика, — попытался он оправдаться перед Шором.
Лариса отмахнулась от отца, так и не взяв стакан, и тоже посмотрела на своего руководителя. Вот только в её взгляде не было ни страха, ни покорности.
— Вы серьёзно? — озвучила она свои недавние мысли. — Вы вдвоём против семьи Фёдора? И я тоже его семья, — вкрадчиво продолжила она, — хоть мы и развелись. Не страшно вам, Артур Алексеевич?
— Что ты такое говоришь! — прикрикнул на неё отец. — Ты должна быть благодарна…
Шор не дал ему договорить, остановив жестом. Он прекрасно понял, на что намекает Лариса, и от откровенного шантажа перешёл к лести.
— Лариса Анатольевна, не стоит горячиться. Ну что тебе стоит защитить готовую работу? — Он хотел обнять Лару за плечи, но она вывернулась. — А потом делай, что хочешь.
— И зачем это МНЕ? — сложив руки на груди, поинтересовалась Лара. Не дождавшись ответа, продолжила: — Я поняла вас обоих. Мне, в отличие от вас, эта дурацкая степень не нужна. Вы, Артур Алексеевич, найдёте себе новую подопечную и очень быстро. И возможно, она будет гораздо талантливее и умнее меня. — Губы Лары искривились в усмешке. — А тебе, папа, я хочу сказать, что прошли те времена, когда ты решал за меня. Я выросла, а ты и не заметил. И, к слову сказать, оставь уже Фёдора в покое! Это не он ушёл от меня, а я встретила мужчину, с которым мне хорошо и надёжно!
После этих слов и у отца, и у Шора отвисли челюсти. Лариса, совсем не собиравшаяся здесь говорить о своей личной жизни, на мгновение почувствовала угрызения совести перед отцом, но быстро от них избавилась. В конце концов, не она начала этот грязный спектакль, это он пришёл сюда потрясти её грязным бельём!
Шор быстро пришёл в себя и примирительно поднял руки вверх.
— Ну что же, очень рад за вас, Лариса Анатольевна. Желаю, как говорится, счастья в личной жизни. — Он быстро поставил подпись на заявлении и протянул его Ларе. — Жаль, что наша совместная деятельность больше невозможна.
— Благодарю, — склонила набок голову Лариса. Хитрый похотливый лис! — Рада, что мы поняли друг друга. Папа? — обратилась она к отцу, но тот, похоже, впал в ступор и никак не отреагировал. — Папа! — позвала она громче. Родитель вздрогнул и посмотрел на неё. — Я ухожу. Ты со мной? — Отец демонстративно отвернулся, поджав губы. — Хорошо, — кивнула Лариса, — успокоишься — приходи, поговорим. Но без нравоучений и указаний!
Она вышла из кабинета с улыбкой. У неё всё получилось! Она смогла! Наконец-то свобода!
Ларисе хотелось поделиться с кем-то своей радостью, и первый, кто пришёл на ум, был Фёдор. Набрала его, но услышала, что телефон отключен. Так бывало, если он оперировал или принимал роды. Звонить Игорю было бесполезно, он предупредил, что у него сегодня сложные переговоры. Что ж, придётся подождать до вечера…
Вернувшись в кабинет, Лара заварила себе чай с мелиссой и, вдохнув божественный аромат, наслаждалась спокойствием, но длилось это недолго — к ней без стука вошёл отец.
— Я желаю тебе добра, — пафосно начал он, — а ты ведёшь себя, как избалованный ребёнок. Что это за чушь про другого мужчину?! Немедленно помирись с Федькой, нечего семью рушить из-за глупости, можно подумать, у тебя до этого мало мужиков было!
Ярость перекрыла вспыхнувшее было чувство стыда от того, что отец, оказывается, прекрасно знал о всех её интрижках.
— Нет семьи, папа! Давно нет, с тех самых пор, как Федя меня с Шором застал, — со злорадством наблюдая за отцовской реакцией, заявила Лариса. — Думаешь, он тогда просто так в Африку подался? Да и жили мы потом соседями — ради Алиски, чтоб семья нормальной казалась. Что же ты молчал? Ты же всё замечаешь и видишь!
Лариса чувствовала, что говорит всё это зря — отец её не слышит, не хочет слышать. Ничего-то он не понял! Ларе больше нечего было ему сказать, и она попросила:
— Пап, не порть мне настроение, успокойся. И пожалуйста, не лезь в мою жизнь.
— Я свою жизнь положил на то, чтобы вырастить из тебя достойного человека! А ты рушишь всё, чего мы достигли с таким трудом, — продолжал настаивать на своём отец. — Иди извинись перед Артуром Алексеевичем и скажи, что была неправа…
— Папа, остановись, — вкрадчиво произнесла Лара. — Не заставляй меня делать то, от чего больно будет нам обоим. Если ты сейчас не прекратишь, то я вынуждена буду попросить тебя удалиться.
На мгновение отец опешил, явно не ожидая услышать подобные слова из уст всегда послушной дочери, но очень быстро взял себя в руки.
— Нет, дорогая, я сам уйду, и если ты не одумаешься, знай — дочери у меня больше нет!
Лариса пожала плечами, спорить с отцом, что-то ему доказывать не было ни сил, ни желания. Бесполезно!
Отец в ярости развернулся и, чеканя шаг, вышел из кабинета даже не попрощавшись, но зато не забыл громко хлопнуть дверью.
— До свидания, папа, — сказала в пустоту Лариса. — И тебе всего хорошего.
Радость, переполнявшая Лару ещё пять минут назад, поутихла. Стало немного грустно оттого, что самый родной человек не смог или не захотел её понять и поддержать. Что ж, иногда приходится что-то терять, но время всё расставит по местам…
«Предлагаю устроить сегодня праздник! — отправила Лариса сообщение Игорю. — И пригласить Федю. Вам давно пора познакомиться!» Не будет она предаваться грусти! Есть те, кто поймёт её и поддержит, и сегодня Лариса хочет, чтобы они вместе с ней отпраздновали начало её новой жизни!
Часть 38
Наконец-то Фёдор с Игорем встретились и познакомились — на том самом запланированном Ларой ужине. Она дёргалась, переживала, но
