живот.
— Мел…
— Мне не нравится, когда меня пугают. Я не знаю, какого это чувство. Это не в моей натуре, и все же я испугалась, — прошептала я.
Взяв мои руки в свои, он поцеловал тыльную сторону их.
— Ты не боялась, это сработал твой материнский инстинкт, любимая. Ты отложила свой гнев и жажду мести в сторону и защитила нашего ребенка. Такова твоя натура.
Улыбка на его лице, несмотря на все происходящее, вызвала у меня желание улыбнуться. Но я не смогла. В один миг я сидела, а в следующий момент согнулась ровно настолько, чтобы увидеть кровь — мою кровь — быстро окрашивающую белизну моего платья.
Нет. Пожалуйста, нет. Только не снова.
— Мел? Мел!
ЛИАМ
Я не знаю, что произошло. Все было как в тумане. В какой-то момент я был в восторге от нее, так горд, что она была откровенна со мной. В следующий момент я был окружен прессой, когда нес ее в машину скорой помощи. Я не был уверен, то ли я оглох, то ли мой мозг на мгновение отключился, позволив мне сосредоточиться без особого переутомления.
Во время поездки в больницу все происходило так быстро. Мел так чертовски сильно сжимала мою руку, и все же я застыл, неуверенный в том, что происходит, что сказать или сделать, поэтому я взял ее за руку, откинул ее волосы назад и поцеловал в лоб. Она свернулась калачиком в позе эмбриона, и я ничего не мог поделать. Я был на расстоянии телефонного звонка от того, чтобы сделать человека следующим президентом, и все же я не мог помочь своей жене.
В тот момент, когда мы вошли в больницу, они увезли ее на каталке, по пути срезав с нее платье. Медсестра уже готовилась поставить ей капельницу в руку, но я протянул руку, чтобы остановить ее.
— Никаких наркотиков
— Мистер Каллахан. — Я поднял глаза, чтобы посмотреть на доктора. Она посмотрела вниз на Мел, мягко надавливая на ее живот, что только заставило Мел снова вскрикнуть.
— Твоя работа — вылечить ее, а не делать еще хуже, — огрызнулся я, желая сорвать ее уродливую маленькую головку с шеи.
— Мистер Каллахан, мне жаль, но будет больно, прежде чем станет лучше. В любом случае, ей понадобится жидкость, а обезболивающие имеют двойное назначение. Ей нужно успокоиться, иначе мы рискуем потерять этого ребенка, — огрызнулась она в ответ.
Медсестра посмотрела прямо на меня, ожидая, что я отпущу ее руку, когда я это сделал, она вонзила иглу в руку Мелоди, прежде чем я успел моргнуть.
— Нам нужно сделать сонограмму, — проговорила она прямо мимо меня, все еще надавливая на живот Мел. Каждый раз, когда она давила, Мел сжимала мою руку. Казалось, что это продолжалось часами, но на самом деле, вероятно, прошло всего несколько минут; давит, сжимает, пока Мел не перестала реагировать и ее тело не расслабилось. Посмотрев на нее, я обнаружил, что она смотрит на меня, полностью расслабленная, с широко открытыми глазами. Это было чертовски страшно, и все же я все равно не отвел взгляд.
— Ты дерьмово выглядишь, — прошептала она с улыбкой.
— Так выглядят все мужчины, чьи жены терроризируют их, — прошептал я в ответ, опускаясь на колени у ее постели.
Она закатила глаза, глядя на меня, прежде чем посмотреть на медсестру, которая в данный момент измеряла ей кровяное давление.
— Что вы мне вкололи?
— Ацетаминофен. — Светловолосый врач улыбнулась, когда она схватила УЗИ. — Не волнуйтесь, это безопасно.
— Что с ней, доктор?
— Доктор Льюис, — поправила она. — Доктор Эми Льюис, мы познакомились в прошлом году, и я просто…
— Вопрос первый: что со мной? — Спросила Мел, переходя прямо к делу. — Вопрос второй: что с моим ребенком?
— Я сейчас посмотрю что с ребенком, но с ним или с ней все должно быть в порядке, — сказала она, когда медсестра закрыла дверь и жалюзи.
— А что по первому вопросу? — Спросил я.
— Вы не теряете времени даром…
— Потому что у нас нет времени, чтобы тратить его впустую, — сказали мы с Мел одновременно. — И, пожалуйста, не заставляйте меня спрашивать снова.
Мне почти захотелось рассмеяться над ее попыткой быть милой и произношением ею слова «пожалуйста». От этого ее голос звучал еще более раздраженно.
— Миссис Каллахан, насколько мы можем судить, у вас предрасположенность к преэклампсии. Это пока не опасно для жизни. Однако ваше кровяное давление очень высокое. Если не будет изменений, существует высокая вероятность того, что у вас разовьется эклампсия, которая может быть опасна как для вашего здоровья, так и для вашего будущего ребенка. Вам нужно отдыхать в ближайшие недели. Хорошо? — Подняв ее платье и укрыв ноги одеялом, доктор Льюис нанесла какой-то гель на живот Мел.
— Отдыхать? Валятся в кровати день напролет? — спросила она. Если вы хотите, чтобы Мел никогда не расслабилась, — скажите, что ей надо отдохнуть.
— Нет, я пока не думаю, что все настолько серьезно, но я бы, честно говоря, рекомендовала взять небольшой отпуск на работе.
— Каллахан, который работает на настоящей работе? — медсестра что-то прошептала позади нас, не подозревая, что я ее слышу, и я был примерно в двух секундах от того, чтобы задушить ее капельницей Мел. Однако, прежде чем я успел ответить, по палате эхом разнесся тихий звук. Это было похоже на крошечный подводный барабан.
— Это сердцебиение вашего ребенка.
Мел рассмеялась, потянувшись к животу, когда звук продолжился. Он был сильный и красивый одновременно. Похожий на музыку, которой, как я мог представить, наслаждается Бог, и я ни за что на свете не смогу оторвать глаз от черно-белой картинки на мониторе.
Улыбаясь, доктор Льюис уставилась на экран, водя палочкой по животу Мел.
— Хотите узнать пол?
— Да.
— Нет.
— Нет? — Я уставился на нее сверху вниз. Мы должны узнать прямо сейчас.
— Твои родители хотели узнать вместе с нами. Эвелин загнала меня в угол в машине. Она здесь?
Я понятия не имел. Все произошло так быстро, и моей главной заботой было доставить
