— Не богатство, не титул, даже не бессмертие хотела она от меня.
Бренна не удивилась, что летит над Ирландией на крылатом коне вместе с принцем эльфов.
— А что же?
— Обещания, клятвы, слова, исходящие из сердца. Почему некоторым так трудно произнести «я люблю тебя»?
— Наверное, потому, что, произнеся эти слова, становишься беззащитным.
Он повернул голову, взглянул на нее печальными глазами.
— Да, я согласен, для этого требуется храбрость. Не так ли, Мэри Бренна О'Тул?
— Безрассудная храбрость.
— Почему любовь превращает нас в глупцов?
Конь помчался к земле с такой скоростью, что сердце Бренны бешено заколотилось. От восторга, не страха.
Она увидела свет, мерцающий за оконным стеклом, коттедж, тенью маячивший на волшебном холме.
Из-под копыт, ударившихся о землю, посыпались искры.
— Какое простое место для столь драматичных событий, — прошептал Кэррик. — А эта хрупкая садовая калитка… Но для меня она — крепостная стена. Я не могу войти в нее, как когда-то.
— Она гуляет по скалам, ваша любовь.
— Да, мне говорили, но и там мы не можем видеть друг друга, даже если стоим совсем рядом. — Не печаль теперь светилась в его глазах, а глубокое горе и боль страстного, но неосуществимого желания. — Иногда я чувствую ее там, улавливаю аромат ее волос или кожи. Однако ни разу за три сотни лет я не смог ни увидеть, ни коснуться ее, ни открыть ей свои чувства.
— Суровое заклятие наложили вы на нее и себя, — заметила Бренна.
— Да, да. И жестоко расплачиваюсь за ту вспышку гнева. Тебе это знакомо.
— Еще бы! К счастью, я не обладаю магическим даром.
— Смертные. — Лицо Кэррика смягчилось, даже повеселело. — Вы и не представляете своего могущества, а те крохи, какими пользуетесь, беспечно растрачиваете.
— Кто бы говорил!
— Камень в мой огород, — кивком согласился Кэррик. — Но в том, что зародилось между мной и Гвен, не было эльфийской магии. Никогда я чарами не приманивал ее, как утверждают некоторые легенды. Она приходила ко мне по своей воле, пока отец не запретил ей, пока из страха передо мной не пообещал ее другому.
— Я верю вам. — Бренна положила ладонь на его руку, поскольку и вправду хотела утешить. — Но я пройду этот путь по-своему.
— Слушай.
Больше Кэррик ничего не сказал. Волшебная музыка вдруг возникла в воздухе и обволокла Бренну, словно окутала шелковой сетью.
— Шон! Эту песню он подарил мне. О! — Бренна закрыла глаза. — Она разрывает сердце. Она прекраснее всего, что я слышала в вашем дворце.
Бренна протянула руку к калитке, но, сколько ни тянула, ни толкала, калитка не поддавалась.
— Я не могу ее открыть. — В панике она обернулась, но не увидела ни всадника, ни коня. Они исчезли, словно их и не было. — Она снова повернулась к калитке, вцепилась в нее обеими руками. — Шон!
— Тихо, тихо. — Она оказалась в его объятиях, услышала смех в его голосе. Ты спала, тебе снился сон. Необыкновенный сон.
— Спала. — Ее разум был окутан туманом, пронизан звездным светом и музыкой. — Я пс могла открыть калитку. Я не могла войти.
— Ты вошла. Ты здесь.
— Слава богу. Я еще плохо соображаю. Похоже, так устала, что просто провалилась в сон. Подожди минутку. Я постараюсь прийти в себя.
— У меня есть пара новостей, которые быстро приведут тебя в чувство.
— И какие же?
— Эйдан обалдел от твоих эскизов.
Как Шон и думал, ее глаза мгновенно прояснились.
— Правда? Ему понравилось?
— Правда, так понравилось, что он уже поговорил о них с Маги.
— И что он сказал?
— Который из них?
— Неважно. Любой. — Бренна схватила его за руки. — Не играй со мной, Шон, или я тебя поколочу.
— Верю и боюсь до смерти, поэтому скажу. Я не могу в точности передать слова Маги, поскольку с ним разговаривал Эйдан, но, по-моему, парень так заинтересовался, что хочет взглянуть, и побыстрее. — Шон высвободил одну руку, намотал на палец рыжий локон — недавняя, но любимая привычка. — Поэтому твои эскизы отправляются в славный город Нью-Йорк, а нам остается ждать ответа.
— Это хороший проект, честное слово!
— Мне тоже так показалось.
— Правда-правда, хороший. — Бренна все-таки встревожилась, закусила губу. — Даже болван увидел бы, что театр прекрасно вписывается в ландшафт, и не просто вписывается, а украшает его. Ни один из модных архитекторов Маги не придумал бы лучше.
— Бренна, тебе еще нужно поработать над самоуверенностью и своей непревзойденной скромностью.
Бренна фыркнула.
— Но Маги ничего не поймет, если не увидит своими глазами расположение паба и земельный участок.
— У него есть фотографии, — напомнил Шон. — Финкл, пока был здесь, нащелкал с дюжину.
— Это совсем не одно и то же. Я должна сама поговорить с Маги, точно должна.
— Может, ты и права, но не лучше ли немного подождать? Дать ему время подумать, прежде чем давить на него?
— Кое-кому необходим хороший пинок. — Бренна ухмыльнулась. — Как тебе, например. Когда Эйдан пошлет эскизы? Я хотела бы еще разок на них взглянуть.
— Они уже в пути. Он отправил их вчерашней почтой, экспресс-почтой, как попросил Маги.
— Ну, тогда ладно. Хорошо. — Теперь ни провал, ни успех от нее не зависят. Как и с песней Шона. Бренна чуть не выпалила, что уже разговаривала с Маги, и у того — с двумя их проектами — теперь забот полон рот.
Нет, лучше подождать и выложить Шону результат вместо тревог насчет исхода дела.
— Бренна, о чем задумалась?
— О следующих шагах и их последствиях. Мне кажется, что, когда меняется что-то одно, меняется и все остальное.
— Я тоже думал об этом. — О нас, мысленно добавил он, отводя волосы от ее лица.
Бренна затаила дыхание. Еще одно изменение, поняла она. Одно легкое прикосновение Шона, и все ее чувства обостряются.
— И встревожился?
— Нет. Но если встревожилась ты, может, тебе лучше снова заснуть. — Шон уложил ее, почти коснулся губами ее губ. — Если обнимешь меня, мы увидим один и тот же сон.
— Я хочу быть с тобой. Ты единственный. — Еще несколько слов, и она стала бы абсолютно беззащитной.
Сонная, расслабленная, она смотрела на него в колеблющемся свете свечей и мерцающего в камине огня и чувствовала незнакомую прежде нежность и страстное желание дарить ему все, что он просит. С нежностью.
Они раздели друг друга. Неспешно, осторожно. Пальцы заскользили по коже, тоже неспешно, и каждая ласка была томительно сладостной. Вздох отвечал на шепот, смешивалось дыхание.
Желание без ослепляющей темной страсти, словно расплавленное золото. Даже содрогнувшись в оргазме, Бренна удержала это сияние.
