Шейла засмеялась, но как-то безрадостно.
— В тот момент он был у меня. Он сказал, что сегодня вечером собирается сообщить жене о том, что он уходит ко мне…
— Шейла!
— Я умоляла его этого не делать. Знаешь, он, конечно, умный, забавный, очень милый. Я даже терпеливо отношусь к тем моментам, когда он бывает чуточку напыщенным, изображая из себя бог весть кого. Но он вызывает у меня такую скуку! Как бы тебе это объяснить: с одной стороны, я не скрою, его общество мне приятно, но с другой — он явно не тот, с кем бы мне хотелось провести остаток своей жизни. Последние две недели он только и делал, что твердил о каком-то удивительном рождественском подарке, который меня ожидает. Так вот, сегодня вечером он собирался сообщить своей жене эту более чем неприятную для нее новость, а затем приехать ко мне, чтобы мы могли отпраздновать наше первое Рождество. Это и есть его подарок!
— Ничего не скажешь, очень романтично, — с горечью в голосе сказала Кейти.
— Действительно. Я умоляла его не говорить ничего жене сегодня, ты же знаешь, что в Рождество эмоции и так на пределе. Так он начал меня обвинять в том, что я его стыжусь, стыжусь появляться вместе с ним на людях. Сказал, что я никогда не захочу познакомить его со своей семьей… и, представляешь, в этот момент позвонила Джулия. Не знаю, что в ту минуту на меня нашло; я ей сказала, что приду на обед только вместе со своим другом. Знаешь, даже не знаю, кто из них двоих был удивлен больше: Джулия или Аллан.
— Она сказала, что догадалась, о ком идет речь: у Аллана достаточно редкая фамилия.
— Да, я знаю об этом. Дублин не такой уж большой город. Через какое-то время она мне перезвонила и стала расспрашивать, женат ли он, знает ли его жена о том, что он ей изменяет. Последними ее словами было, что она не потерпит его в своем доме. Послушай, ну какое ей до этого дело?
— Я тебя понимаю. Представляешь, Роберт задал ей тот же самый вопрос.
— Так в течение вечера она мне несколько раз перезванивала, очевидно, желая обсудить со мной ситуацию.
— Аллан уже у тебя?
— Нет, я убедила его пойти домой и ничего не говорить жене.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Ума не приложу. Придумаю что-нибудь после Рождества. Было бы чудесно, если бы удалось от него избавиться, хотя я уже сейчас понимаю, насколько нелегко это будет сделать.
— Так ты пойдешь с ним на обед к Джулии?
— Ни в коем случае! Думаю, Джулия бы просто не позволила ему переступить порог своего дома.
Телефон издал жалобный звук, и голос Шейлы стал отдаляться, становясь все тише и тише, пока не исчез совсем: аккумулятор разрядился. Кейти поставила телефон на зарядку и уже была готова пойти в спальню, чтобы оттуда позвонить Шейле, но решила этого не делать. До того, как она отправится спать, предстояло еще многое сделать. И ей хотелось погрузиться в неспешные рождественские приготовления.
Разговор с Шейлой, у которой был роман с женатым мужчиной, постоянно возвращал ее к своей довольно непростой ситуации. Как бы ей хотелось хотя бы на несколько минут забыть обо всем, что сегодня пришлось пережить. Пусть все будет так, как в последнее Рождество…
И вдруг она с ужасом осознала, что в последнее Рождество у Роберта уже был роман со Стефани. Закрыв рот руками, она побежала в туалет и там, опустившись на колени, горько разрыдалась.
Среда, 25 декабря
Рождество
Кейти Уокер открыла глаза, почувствовав необъяснимую тревогу. Что могло ее разбудить?
Она легла уже после полуночи, закончив все дела на кухне, наполнившейся запахами Рождества — специй и корицы, выпечки и восковых свечей, — запахами, которые теперь всегда у нее будут ассоциироваться с изменой. Повернувшись в кровати, посмотрела на часы: почти час.
В доме царили тишина и покой; она знала — еще до того, как встала с кровати и раздвинула плотные шторы, — что на улице идет снег. Мир за окном стал белым, морозным, волшебным и чистым. Пройдет немного времени, и машины превратят дорогу в жидкую черную кашу; в искрящемся снежном полотне дети проложат многочисленные тропинки. Это произойдет позже… В настоящую минуту мир был новым и восхитительным; снег, казалось, спрятал под собой все проблемы.
Вернувшись в теплую кровать, Кейти легла на спину и стала смотреть в потолок. Ей следовало бы задернуть шторы: идущий за окном снег делал проникающий в комнату свет каким-то плотным и серым.
Белое Рождество.
В последний раз, когда на Рождество шел снег, она была еще ребенком. Это можно было бы весело обыграть, отметив; но только не сегодня.
Вчера — неужели это было только вчера? — она встречалась с любовницей своего мужа.
Вчера она поехала к женщине, о существовании которой еще недавно не подозревала, и дала ей пощечину.
Вчера она пила чай с женщиной, которая спала с ее мужем.
Вчера эта женщина порвала с ее мужем.
Вчера, вчера, вчера.
Прошло не более двенадцати часов, которые казались ей вечностью.
Вновь возникшая боль заставила Кейти приложить обе руки к тому месту, где находился желудок. С того момента, как она приняла решение поехать к дому у канала, в котором жила Стефани Берроуз, с желудком стало происходить что-то странное: в нем постоянно что-то крутило, бурлило; избыток кислоты вызывал страшную изжогу. Когда она подъехала к дому Стефани и вышла из машины, ее чуть не стошнило. Хорошо, что она не успела нажать кнопку звонка.
Возвращаясь от Стефани, она была вынуждена дважды останавливаться. Съезжая на обочину, она открывала окно и сидела глубоко дыша. Спазматическая боль вернулась к ней в конце дня, став невыносимой к позднему вечеру. Как только образы и звуки дневной встречи ожили в памяти, она сразу почувствовала такой приступ тошноты, что не могла больше сдерживаться. Ее стошнило, и в желудке не осталось ничего, кроме горькой желчи. Не зная, что делать, она выпила маалокс прямо из бутылочки. Белая жидкость оставила на языке и губах неприятный молочный осадок.
Кейти посмотрела на вторую половину кровати: ту, на которой должен был лежать Роберт.
Его половина была пуста. Он не захотел возвращаться в спальню. Значит, решил провести ночь в своем кабинете, сидя в кресле. Если бы он попытался улечься с ней в одну кровать… Что бы она стала делать? Наверное, ушла спать на диван в гостиной. Но он не пришел… Ей следовало догадаться сразу: он не хотел оказаться в ситуации, когда бы они были вынуждены разговаривать. Она поняла: к этому он еще внутренне не готов. В прошлом у них неоднократно возникали споры и разногласия. И она не видела в этом ничего странного: это происходит в каждой семье. Его обычная тактика состояла в том, чтобы, обозначив свою позицию, в дальнейшем отказаться от ее обсуждения. После нескольких безуспешных попыток Кейти, как правило, оставляла его в покое, превращая, таким образом, свое поражение в его победу. Но на этот раз все будет иначе: они не смогут жить вместе, если не договорятся о том, каким будет их завтра.
