— Подождите, пожалуйста, еще минуту, — терпеливо попросила стюардесса, приглашая на выход пожилого инвалида в коляске, сопровождаемого глухонемым юношей.
Старик благодарно кивнул седой головой, пустив на прощанье слезу:
— Спасибо, дочка, доброго тебе здоровья!
— И вам того же, — пожелал инвалиду напарник стюардессы, помогая глухонемому плечистому парню вытолкать коляску из открывшегося люка в «рукав».
— Да уж, да уж, — скрипучим голосом прокряхтел старик, поднимая недобрые выпуклые глаза, — на заморских хирургов надеюсь, обещали вылечить. Деньги всем миром на дорогу собирали.
— Обязательно вылечат, — крикнула вдогонку стюардесса, и коляска заскользила по гладкому ковровому покрытию, словно по льду.
— Хай, — бодро поприветствовал служащий американского аэропорта первых пассажиров из России и, дежурно улыбнувшись, словно регулировщик, рукой показал направление, в котором находится паспортный контроль.
— Пошел ты, без тебя знаю, — прошипел старик в седую бороду и сердито накинулся на сопровождавшего его юношу: — Чего уставился? Еще насмотришься! Поехали, пока очередь не собралась.
Когда необычная пара откатила, лицо служащего преобразилось. Он озабоченно отдал несколько распоряжений по переговорному устройству. Затем достал из кармана потрепанный блокнот и быстрым шагом пустился вдогонку.
— Извините, вы что-то потеряли, — поравнявшись с пассажирами, произнес он по-английски, протягивая якобы оброненную ими вещь.
Глухонемой продолжал двигаться дальше, несмотря на обращение к ним служащего.
Старик подал ему знак остановиться.
— Ну что еще? — недовольно пробурчал он.
— Мистер, вы потеряли вот это. — Служащий протянул старику блокнот.
Тот вопросительно посмотрел на глухонемого:
— Твой?
Юноша обрадованно закивал и, взяв потерю, хотел положить в карман.
— Постой! — Старик подозрительно зыркнул рыбьими глазами сначала на служащего, потом на юношу. Мгновенно приняв решение, он вырвал находку из рук парня.
Из блокнота, планируя, будто бумажный самолетик, вылетел клочок картона.
Юноша нагнулся и поднял его.
— Дай сюда, — не успокаивался старик.
Юноша повиновался.
Клочок картона оказался потрепанной фотографией с оторванным углом.
Настороженно всматриваясь в потертое изображение, старик криво усмехнулся. На снимке он увидел себя в обнимку с девушкой, пассией его давних-давних лет. Она и была матерью глухонемого парня. Помнится, вопреки правилам, он разрешил тогда уличному фотографу запечатлеть себя на память с рыженькой толстушкой-хохотушкой.
Юноша бережно вернул фотографию на место в записную книжку, старательно приложив к ней неизвестно откуда взявшийся оторванный уголок.
«Несчастный урод, единственное, что у него осталось — это я», — с неприязнью подумал старик и взглянул на туповатого широколицего парня. Тот беззлобно ухмыльнулся, покорно принимая недовольство больного отца.
— Все в порядке? — поинтересовался служащий и, похлопав парня по плечу, быстрым шагом вернулся на место.
Через несколько минут в Россию поступило закодированное сообщение:
«Крючков в сопровождении вашего агента благополучно прибыл в Нью-Йорк. Пароль подтвержден. Дальнейшее берем на себя и благодарим за сотрудничество».
Далее следовала подпись шефа нью-йоркского отделения Интерпола.
— На лечение? — тяжелый штемпель американского пограничника опустился на страничку новенького паспорта измученного дальней дорогой российского гражданина в инвалидной коляске.
Старик с седой бородой утвердительно кивнул и подал паспорт сопровождавшего его глухонемого.
— Все в порядке. — Пограничник чуть быстрее, чем нужно, вернул документы парня.
«Ну, с Богом!» — выезжая из узенького коридора в огромный зал, пожалел сам себя Крючков, но внезапная мысль заставила его вздрогнуть.
«Однако что-то не так», — мелькнуло в его настороженном мозгу. Мысленно проследив последние полчаса, он подозрительно взглянул на сына. «Странная история с фотографией, — профессионально анализируя ситуацию, вычислил он. — Неужели этот увалень может быть…»
— Иди, получи багаж, — кивая на дальнюю ленту транспортера с табло «Москва», остановил он глухонемого.
Парень нерешительно посмотрел на старика.
— Иди-иди, никто меня не украдет, — пробурчал Крючков. — И тележку для багажа возьми. Она вон там.
Парень как бы растерянно таращил глаза в разные стороны. Столько поручений за раз в новой обстановке!
— Ничего, справишься, учись! — ободряюще напутствовал его старик и, развернув коляску в сторону туалета, с досадой повторил про себя: «Учись-учись! Ты, сопляк, под стол пешком ходил, когда я в разведке работал!»
— Пожалуйста, — вежливо придержал дверь с надписью «Джентльмен» выходящий из туалета мужчина, пропуская инвалида внутрь.
Мозг Крючкова заработал четко. Расположившись поудобнее, он извлек из дорожной сумки бритвенный прибор, затем намылил перед огромным зеркалом лицо и несколькими четкими движениями сбрил бороду. Промокнув бумажным полотенцем горевшие щеки, старик содрал с головы седой парик и, распустив по плечам длинные крашеные волосы, любовно расчесал их. С удовлетворением подмигнув своему прикиду в зеркале, он скинул поношенный пиджак и натянул яркую куртку Верникова. Еще раз сравнив свое отражение в зеркале с фотографией в запасном паспорте, бывший разведчик ухмыльнулся и подумал, что теперь к его профессионализму нужно хоть чуточку удачи, и… вдруг заметил у дверей кабинки с символикой «инвалид» легкие, удобные костыли. Звук спускаемой в туалетном бачке воды заставил его принять мгновенное решение.
«Нам с тобой повезло, приятель, — мысленно обращаясь к хозяину костылей, подумал он, — причем повезло обоим… Поэтому махнемся, не глядя!»
Оставив отличную автоматическую коляску новому хозяину, моложавый щеголь подхватил непривычные костыли и, слегка прихрамывая, вынырнул в зал.
Лифт, к счастью, оказался недалеко, но подоспевшая кабина была полностью забита коробками путешествующей явно не налегке пышной леди.
— Простите, я спешу, — на чистом английском языке воскликнул Крючков и втиснулся между огромным багажом пассажирки.
— Поместимся, — стараясь сократиться в объеме, вежливо подвинулась пышка, толстым животом прижимаясь к стенке лифта. В просвете закрывающейся двери он успел заметить мечущегося по залу глухонемого.
Сунув руку в карман куртки, он вспомнил про темные очки.
«Ну вот и все! Прощай, „сынок“!»
