— На совести? — снова повышает тон голоса, срываясь. — Дианы нет, ее убила твоя балерина. И, знаешь, я заставлю ее заплатить за это, — уверенно заявляет. — Вот только разберусь с тобой. А потом займусь матерью и ею. Между прочим, Авраам уже заждался в гордом одиночестве. Каролина, наверняка, станцевать успела на его трупе.
— Значит, наша встреча была тобой полностью спрогнозирована? — с прищуром смотрю на Марка, и тот довольный, кивает мне.
— Естественно, братец, — цыкает. — Было так легко вывести из себя этого придурка, просто случайно обронив фразу, что твоя пушинка нашлась. Дочь, — будто знающе, задумывается, — единственное дитя, ради которого Авраам потерял рассудок, и был готов на любой глоток информации о ее местонахождении. И я дал, — гордо заявляет. — Контакты, где потом произошла эпическая встреча с любимой женой. Осталось доставить недостающий элемент. На складе, возле Москвы-реки, где твой дружок мент часто с горя глотку заливает.
Приблизительно, я понимал, о чем говорит Марк. И даже знал, где это место.
— Ты совсем с катушек съехал, — констатирую очевидное, и Марк просто жмет плечами.
— Наверное, — оскал буквально безумнее прежнего. — Ох, чуть не забыл, — хлопнул в ладоши. — А мама то наша в курсе, что любимый сыночек прихлопнул папашу. Она ведь безумно любит его. Что же делает эта любовь с нашими мозгами, — задумчиво протягивает, приподнимая подбородок, Марк смотрит на лестницу. И тут я понимаю, что за моей спиной стоит наша мать. Просто так брат бы не стал говорить об отце, да еще с таким намерением, чтобы вокруг очернить все, кроме себя самого.
— Что? — вырвался всхлип из мамы. Я тут же обернулся. Она накрыла ладонями рот, ошарашена этой новостью, ведь я ушел от ответа, когда она напрямую спросила, чья была кровь на моей груди. Казалось, по моим глазам Зоя Степановна прочла, но продолжала уверять себя в обратном. Надеялась, а теперь ее ожидания рухнули. Женщина мигом спустилась с лестницы. И я поспешил перекрыть путь, чтобы она не приближалась к Марку. У того на уме могло возникнуть все, что угодно. Конечно, брат это видел, и ему было смешно от моего волнения за мать, которая нас растила в ужасных обстоятельствах. Мама сначала зло метнула взглядом в Марка, а потом посмотрела на меня, ожидая пояснения.
— Это правда, но… — начал я, больше не желая таить перед ней. В любом случае, правда всегда была больнее лжи, это как аксиома, которую давно доказали, только теперь она стала независимой от гипотез. — Отец пытался убить меня. У меня не оставалось выбора, — честно отвечаю матери. Она так сильно побледнела, что казалось, сейчас рухнет на пол, потеряв сознание. Но на удивление, мама просто кивнула, затем обошла меня, встав ровно посередине между своими сыновьями. — Мам, — зову ее, желая уберечь. Хочу накричать на нее, чтобы она ушла отсюда. Чтобы смогла быть рядом с Олей. И вообще, какого хрена Власов-старший ее отпустил, ведь я просил следить за ними обеими в оба. Но она взмахнула рукой, останавливая меня на полуслове. Что-то обдумывает, а потом я замечаю, как по ее щекам потекли дорожки слез. Странно видеть мать между своими детьми, да еще и со слезами на глазах. Марку же было наплевать. Он просто стоял и наблюдал за разыгравшейся семейной сценой, но не спешил нарушать тишину. Даже, когда мама начала говорить, он продолжал молчать, будто полностью абстрагировался.
— Когда я вас рожала, — тихо начала она, а Марк закатил глаза, потому как мы оба знаем, что будет сказано дальше. — Я чуть жизни не лишилась, — женщина сначала смотрит на своего первенца. — Даже в утробе ты сражался с братом, чтобы быть первым, — ласково произносит, — уперся ручками в проходе, и не давал Леньке родиться первым. Потому мне сделали кесарево, — мама улыбается от своих воспоминаний, — тогда я потеряла много крови. Очень много, и разрывы практически были не совместимы с жизнью. Но, когда вас обоих мне положили на грудь. Всего лишь на долю секунды, я была счастлива. Мне было неважно, что я практически одной ногой стояла на том свете, я целовала ваши лобики. Даже сейчас помню тот аромат, — мама всхлипнула. — Я шептала вам двоим, что вы братья, и теперь должны быть рука об руку всюду и во всем. Это ваша судьба. Но, спустя время, все стало рушится на глазах. Владимир убил нашу семью, буквально застрелил каждого из нас. В том или ином смысле. Но я продолжала любить его, сыновья. Ради вас, и ради себя.
— Хватит этих соплей, — нервно завопил Марк, оборвав маму. Женщина дернулась, будто получила пощечину. Она смотрела на него долгим взглядом, знающим и понимающим. Мама сделала свои выводы.
— Ты превратился в чудовище, сынок, — она совсем отвернулась от меня и направилась к брату. Я хотел было воспрепятствовать, но замер, как вкопанный, не понимая, зачем она обнимает его, и что-то шепчет. Марк стоял неподвижно, даже не склонился перед матерью, чтобы ей было легче говорить. Он сверлил меня взглядом, холодея и бледнея. А потом резко оттолкнул женщину и разразился всяческими ругательствами.
— Хватит! — вопил, отступив от нас на несколько метров. — Замолчи! Как ты можешь говорить мне такие вещи при нем?! Мы никогда… — Марк задыхается от слов, — слышишь, никогда не станем единым целым! Потому что я ненавижу его также, как и тебя! — В этот момент весь мой мир буквально взрывается перед глазами, и все происходит, как в замедленной киносъемке. Брат вынимает пистолет и направляет его на меня, выстрелив.
— Стой! — заорал, выставил перед собой руку, но было поздно.
Звонкий шум рикошета раздался на всю комнату, и я услышал крик матери, которая кинулась на меня с безумным взглядом. Мама упала в мои объятия. Я же выронил пистолет, ловя ее в охапку. Не мог сообразить, отчего женщина закрыла глаза, пока вновь их не раскрыла, и теперь едва дышит.
— Лёня, — хрипит, но я не слышу ее звука. Это было ее последнее слово мне, и она закрыла глаза. Выстрел оглушил меня, или не в нем причина, а в шоке, который накрыл с головой. Ведь Марк только что выстелил в меня, а пулю словила мама. Подставила себя, чтобы спасти второго сына. Все еще находясь в шоке, видел, как Марк рванул вверх по лестнице. Тут меня будто молнией прошибло, я снова вернулся в реальность. Брат пошел за Олей. Он намерен доставить ее своим родителям, чтобы Каролина закончила план своего мщения Аврааму.
— Мама, прости, — голос надрывается, когда я укладываю ее бездыханное тело на пол. Грудь пропиталась кровью мгновенно. Прямое попадание в сердце. Когда только успел брат выхватить свой пистолет, и что ему сказала мать, так спровоцировав. Боже мой! Руки трясутся.
— А-а-а! — заорал во все горло, потом схватил с пола пистолет и со всех ног рванул наверх. Пелена перед глазами застилает все, что я вижу перед собой. Вместо ярости на место пришла скорбь, но и чувство страха за жизнь моей пушинки взлетело на невероятный уровень. Влетаю на второй этаж, и прямиком мчусь в комнату матери с отцом. Сердце стучит, а кажется, будто останавливается и мне едва хватает воздуха. Мозг отключился, и я ничего не могу сообразить. Теперь Марк точно живым не уйдет. Как только сворачиваю направо, выставив перед собой пистолет, брат из-за угла ударил меня своими руками по моим, и я выронил оружие. Мы схватились в рукопашной, но потом я заметил в руках нож. Но, где его пистолет? Я нахмурился, быстро осматриваюсь по сторонам, выбирая лучшую позицию. Двери в родительскую комнату распахнуты, и я не на шутку испугался, что Марк, возможно, успел сделать свое дело. Но, слава богу, там не оказалось никого. Значит, Власов слышал выстрел и скорее увел Олю в другое место.
— Ты убил нашу мать! — зарычал я, скрепя зубами. Я был похож на безумца, как и мой брат-близнец. Мы кружили в холле на втором этаже. На равных. Так нас учили. Марк перекинул рукоять в другую руку, подбирая лучшую позицию, чтобы воспользоваться лезвием.
— Там ей место, — зло выплюнул. — Какая она мне мать, если просила сдаться полиции, и прекратить сражаться с самим собой, потому что я превратился в психа! — воскликнул. — Только психи мы тут все! — и накинулся на меня, размахивая металлическим острием. Бью по рукам, потом коленом по ноге Марку, лишая равновесия. Брату удается задеть меня ножом, прополосовав прямо по груди. Я отшатнулся, прижимая руку к ране. Кровь мгновенно просочилась через разорванную ткань.
