выстрела.
— Отойди, — шепчу я. — Прошу, отойди.
— У меня приказ.
— Чей? Мартина?
— Свой собственный.
Оглушающий звук закладывает уши. Я вздрагиваю вместо Элиота, который стискивает зубы, и улыбка крайне медленно гаснет на его лице. Он смотрит на меня своим привычно спокойным и мягким взглядом.
Я обхватываю мужскую талию, стараясь удержать его на ногах, но мне не хватает сил. Мы оба опускаемся на колени, и я, вцепившись в Элиота, до последнего не позволяю ему лечь на сырой бетонный пол.
— Уходи, — шипит мужчина, пытаясь оторвать мои руки от своей рубашки, которая со спины стала влажной и липкой от его собственной крови. — У тебя есть фора, уходи.
Элиот с трудом выдавливает из себя слова, стараясь удержать свое сознание. Но оно ускользает.
Наемник на какое-то время и правда теряет ко мне всякий интерес. Быть может, знает, что убьет, вот и не торопится.
Он достает смартфон и фотографирует нас, отчет или личная коллекция больного ублюдка.
Я не понимаю, как в такие моменты работает мужской мозг, чтобы найти выход из данной ситуации. Но единственное решение ударяет мне в голову.
Пока головорез занят своим телефоном, скинув меня со счетов, я бросаюсь к пистолету Элиота и без раздумий стреляю в наемника. Попасть не надеюсь, но уж лучше так, чем молчаливо ждать своей пули.
Мужчина не успевает среагировать и только изумленно пялится на свою грудь, а затем падает выронив все из рук. Я не промахнулась и, кажется, даже готова на контрольный выстрел. Но я откидываю пистолет и возвращаюсь к Элиоту, который все же закрыл глаза, оставив меня одну.
Я для чего-то трясу его, приказывая очнуться и не вздумать умирать. Лихорадочно прощупываю пульс на его шее, но не могу уловить ни малейших признаков его присутствия.
Не проходит и пяти минут как в помещении показывается Росс со своими ребятами.
— Ему нужна помощь, Мартин. — тараторю я, указывая на Элиота. — Сделайте же что-нибудь.
Бойцы подхватывают начальника охраны и выносят на улицу, пока Росс пытается остановить поток моего отчаяния.
У меня хватает сил вывалить все произошедшее на Мартина в мельчайших деталях. Он слушает, понимая, что мне просто необходимо выговориться. Росс не дает мне подняться, подхватывает на руки и забирает из этого жуткого места, заставив уткнуться ему в шею и больше не смотреть по сторонам.
Глава 26
Для меня переломный момент уже пройден. Я видела боль, слезы, отчаяние. Находилась на грани жизни и смерти, на пороге полной безысходности. Очерствела, но не смирилась.
Мартин стал походить на одержимого жаждой мести. Но я знаю, что за этим скрывается глубокое душевное опустошение. Не будь Росс настолько сильным, свихнулся бы от собственного цинизма.
— Собери всех в «Павильоне», — он наворачивает круги по кабинету.
— Мартин, ты же не думаешь, что Сток настолько туп?
— Ты же не думаешь, Крис, что настолько туп я?
Я молча наблюдаю за словесной перепалкой, в которую снова затягивает рассвирепевших мужчин. Мартин больше не гонит меня всякий раз, когда они начинают обсуждать дела. Он позволяет слушать, быть в курсе и даже участвовать в этих длительных диалогах. Признаться, иногда я ничего не понимаю, но Росс всегда подводит меня к тому, что картина становится четкой. И порой кажется, что я разбираюсь в ситуации, лучше них самих. Хотя, это всего лишь иллюзия.
— Тоби слишком самоуверен, — встреваю я. — Он захочет сыграть.
Росс как-то удовлетворенно улыбается. Подходит ко мне, наклоняется и, взяв за подбородок, целует в губы.
— Мыслишь в нужном направлении, милая.
Он прав, как никогда. Я действительно все чаще попадаю в цель. Разница между нами лишь в том, что на самом деле я боюсь, а он нет.
Криса вся эта показуха босса выводит из себя. Но по его взгляду читается беспокойство.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — выплевывает охранник и выходит из кабинета.
Я пытаюсь продолжить начатый ими разговор, но Мартин лихо уводит его в другое русло. Какие-то мелочи и совершенно бестолковые пустяки, не стоящие внимания. Он не хочет обсуждать это наедине, позволяет участвовать, но не вести.
— Я скоро уеду. Надеюсь, вернуться раньше, чем ты устроишь очередную провокацию.
— Иначе тебя не дождаться.
— Ребята уже боятся тебя. Говорят, что с тобой только Элиот мог справиться.
Эта наглая усмешка и упреки, преследующие каждый день. Он перебесился, но не остыл к двойному предательству. Тяга ко мне оказалась сильнее него самого, но это не значит, что нельзя регулярно ездить по больному.
— Пусть боятся. Только это вынуждает их плясать под мою дудку, — барабаню пальцами по подлокотнику кресла. — Как он?
Росс достает из верхнего ящика стола пистолет и заталкивает его за пояс. Следом накидывает пиджак, оставляя его не застегнутым.
— Идет на поправку и уже рвется в бой. Кто-то ведь должен тебя охранять.
Элиот выжил. Чертов кремень или просто везунчик. Так или иначе я снова дышу полной грудью, зная, что он жив.
— Я могу его навестить?
— Резинку в сумочку бросить?
— Хватит! — кричу, не выдерживая его издевательств.
Его запал тут же улетучивается, но глаза все еще блестят. Он готов продолжать пилить меня, пока я буду это позволять.
— Сегодня за тобой присмотрит Нил. Крис нужен мне в клубе.
— Это тот белобрысый мальчишка? Мои няньки с каждым разом все моложе.
Росс приближается и, схватив за локоть, вынуждает подняться на ноги. Я все равно смотрю на него снизу вверх, потому что разница в росте у нас очевидная.
— Не искушай меня, — рычит. — Еще раз приблизишься к кому-нибудь и из-за тебя несчастный словит пулю.
Он целует меня, смазано скользнув своими губами по моим, и уходит.
Эти отношения пропитались слишком многим, чтобы делать вид, что все прошло. Мы можем сколько угодно отталкивать друг друга, прикидываясь безразличными, но актерская игра хромает. Чем сильнее удары, тем отчетливее видны чувства. Я позволяю себе молчать, Мартин же позволяет себе бить. Сильно, настырно, и
