из помещения куда подальше, желательно обратно в другую страну. С трудом пришлось напомнить самому себе, что Матвей его друг, пусть и не особо близкий.
– Рокотов, свали в туман, – попросил он. – Ты здесь лишний, мы тут с моей девушкой планы на вечер обсуждаем.
– Да? – приподнял одну бровь Матвей. – Что-то не вижу я здесь твою девушку. Линочка, идем? А Кир пусть продолжает тут с невидимками беседовать.
– Сиди, – остановил Василину Кирилл, но, увидев маячившего на заднем фоне Романа, резко разозлился и передумал. Да что ж они все, сговорились, что ли? Поговорить им здесь явно не дадут. Придется менять дислокацию.
– Лина, поехали в кафе, поговорим, – предложил он.
– Никуда я не поеду! – возмутилась девушка. – У меня работы полно.
Что ж, уговаривать ее времени особо не было. Потом извинится. Он поднял девушку и, не обращая внимания на ее возмущенные вопли, закинул на плечо и потащил к двери.
– Рокотов, сорри, но ты здесь лишний, – бросил другу. – Веник свой можешь Роману подарить, он оценит. Мой, пожалуйста, в вазу поставьте.
Коллега Василины на этом моменте грохнул и сполз вниз по стеночке, заливаясь хохотом. Что удивительно, Матвей тоже даже не попытался его остановить. Единственной сопротивляющейся стороной была Василина, но Кирилл терпеливо сносил все удары брыкающейся девушки.
Встретившейся по дороге Лилии Константиновне он сказал:
– Не переживайте, племянницу верну завтра. Может быть.
Василина снова возмущенно забрыкалась, но Лаврецкий как ни в чем не бывало продолжил путь, даже не посмотрев на реакцию женщины. В машину запихнул ее с трудом, не слушая вопли. Как они ехали до его дома – отдельная история. Василина ругалась, заваливала его вопросами, требованиями остановить, но Кирилл упорно молчал. К счастью, до его дома было недалеко, и вскоре он втащил девушку в квартиру, запер дверь, после чего очень спокойно произнес:
– Вот теперь поговорим. Обо всем.
– Ты думаешь, нам есть о чем разговаривать? – взвилась Лина.
– Предлагаю сделку, – деловито заметил Кирилл. – Ты даешь мне час, мы с тобой поговорим обо всем, откровенно. Только ничего не скрывая. И потом, если захочешь, ты уйдешь.
– ЕСЛИ захочу? – раздраженно акцентировала на первом слове девушка.
– Если, – подтвердил Кирилл. – Итак?
Она на секунду застыла, боясь принять решение. А с другой стороны, что ей терять? Только время. Ну и, может, чуточку гордости. Тем более у нее тоже был вопрос, который она, может быть, решится задать.
– Принимается.
– Отлично. А теперь скажи честно, почему ты меня тогда бросила? Зачем ты мне тогда соврала? – с места в карьер спросил он.
Василина резко повернулась и уставилась на него. С чего такой вопрос? Да и какой смысл ворошить это сейчас? Хотя, может, именно сейчас это и нужно. Зато разойдутся без злости.
– Не хотела быть твоей игрушкой в череде баб, – невозмутимо пожала плечами она, но эта невозмутимость ей много стоила.
– А с чего ты взяла?
Что ж, начала – договаривай. И она рассказала. Потом добавила:
– Сейчас я понимаю, что зря тебе все это тогда наговорила. Это я тогда себе любовь придумала. И не имела права ожидать от тебя того же. Для твоего возраста это нормально.
– Нет, ты точно дура! – Кирилл раздраженно взъерошил пятерней волосы. – Тебе нужно было со мной нормально поговорить. Ничего ты себе не придумала. Я был идиотом, а ты все время вела себя нерешительно. Я не знал, как ты ко мне относишься. А тот разговор, что ты подслушала, не значил ничего. Мы всегда так ржали. Прости. Я не должен был этого говорить. Я готов поклясться, ни с кем параллельно не встречался.
– Теперь-то какая разница? – уже спокойнее произнесла она. Мама была права, и ей стало чуточку легче. И в то же время возникло какое-то опустошение – что же получается, она тогда наворотила сгоряча дел, и они все это время только зря ссорились? Кирилл прав, она дура.
– Колоссальная. – Кирилл подошел к ней ближе. – Я сказал, что не разобрался с твоим отношением ко мне. Но свои чувства на тот момент я понимал. Я тебя люблю.
Пол под ногами дрогнул. В ушах зашумело, а сердце предательски хлопнулось в обморок.
– Ты… хочешь сказать… любил? – дрожащим голосом уточнила Лина.
– Я сказал то, что хотел сказать, – покачал головой Кирилл. – Люблю. Настоящее время. Хотя я был несколько запутан в своих чувствах последние шесть лет, ты и ненавидеть себя заставила.
– Прости, – прошептала Василина, все еще пытаясь осознать, что только что услышала. Он ее… любит? Как такое может быть? Нет, это ей явно снится, слишком хорошо для реальности. Ее забила дрожь от страха, что сейчас она очнется.
– Мы друг друга стоим, Линка, – рассмеялся он и обнял. Девушка даже не сопротивлялась. Хороший знак. – Но это не все, что я хотел тебе сказать. Я знаю, тебе сейчас сложно мне поверить, слишком многое мы оба придумали за последние шесть лет. Я знаю, что ты меня тоже любишь, даже не отрицай, – остановил он указательным пальцем шевельнувшиеся было губы. – Я не требую от тебя ответных признаний, скажешь, как будешь готова. Тебе сложно сейчас мне поверить. И у меня к тебе предложение. – Он опустил руку в карман, достал что-то оттуда. – Ты мне задолжала последнее желание, помнишь?
– Я боюсь твоих желаний, – рассмеялась Василина, чувствуя, как с этим легким смехом ее покидает напряжение и наполняет счастье. Кирилл ее любит! Он прав, ей пока сложно в это поверить. Но как же хочется.
– Не бойся, вдвоем мы точно справимся. – Лаврецкий взял ее правую руку, и на палец что-то соскользнуло. – Все очень просто – выходи за меня. А там уже разберешься, можно ли мне верить.
Василина просто потеряла дар речи, удивленно тараща на него глаза.
– Что ты молчишь? – ласково спросил он, заправляя выбившуюся из ее прически прядь волос за уши.
Она ушам своим не верила. Кирилл Лаврецкий, бабник и призовой жеребец, предлагает ей выйти замуж! Да быть такого не может! Но поблескивающее золотом кольцо на безымянном пальце говорило об обратном. И что же делать?
– А подумать можно?
– Нельзя, – отрезал Кирилл. – Тебе это вредно, обычно ничем хорошим это для нас не заканчивается. – Свою резкость он сгладил легким поцелуем в нос.
– Ки-и-ир, – протянула Василина, желая отвлечь его хоть ненадолго от столь важного решения. – Скажи, а что произошло той ночью? Когда мы встретились в клубе.
Конечно, сейчас это было уже не столь важно. Но этот вопрос нельзя было оставлять без ответа. В конце концов, если он зовет ее замуж, значит, между ними не должно быть таких секретов. А Лаврецкий заметно смутился.
– Обещаешь не психовать и не бить? – спросил он, наконец. Получив кивок, продолжил: – Ничего не было. Я просто не хотел, чтобы ты вляпалась в неприятности, и увез тебя. Ты полночи мне рассказывала о том, как тебе скучно со своим парнем. Надеюсь, со мной не скучно? – подколол напоследок.
– Нет, – машинально ответила Лина и тут до нее дошло. – Лаврецкий, твою мать! Какого черта ты мне тогда соврал?
– Тихо, тихо, не буянь. – Он
