с малым отбирает много времени. К тому же… Ната просит не шуметь. А молотить боксерскую грушу, поднимать штангу, — загибал я пальцы, — или таскать железо без звука очень сложно. Понимаешь?
— Понимаю… — говорила Лена, растирая мне плечи.
И я почувствовал, как член предательски встает. Он будто почуял женские руки и хотел ощутить их на себе.
— Черт, — ругнулся я и дальше пил пиво. Будто ничего и не было.
Но Лена все заметила.
— Что?
— Ничего…
— Что-то не так?
— Все нормально, — прикинулся я и как бы невзначай закинул ногу на ногу.
— Наверное, ты и по сексу скучаешь, — сказала Ленка, и мой член будто озверел. Он становился каменным, твердел и расширялся. Мне было даже больно его сдерживать. На какую-то секунду я представил, как сбрасываю пар — ей достаточно открыть рот и впустить его в себя. Всего каких-то пару минут, и при таком воздержании я кончу словно школьник. Она глотнет, не оставит улик. Натка даже не узнает.
— Хах… — ухмыльнулся я сам себе. Вдруг осознав, как все просто и легко. Я мог бы без напряга это сделать и соврать, элементарно не говорить. Как этим можно не воспользоваться? Да сам бог мне велел это сделать.
Как будто услышав мои мысли, эта сучка вдруг села на стол и раздвинула ноги — зажала меня коленями, словно приглашая внутрь.
— Войдешь?
Она пахла доступным телом и влажными трусами. А мой член — он просто упирался в стол, я не мог даже думать о чем-то кроме секса. Пару раз оглянулся на дверь и почесал затылок.
Но потом спросил ее:
— А как же Ната?
— А что Ната? — повторила Лена, расстегивая верх моей рубашки. Она ковала железо, пока горячо. А мне было трудно устоять. В таких условиях, после стольких дней без секса… — Ната спит. Она не помешает.
— Я думал, вы с ней лучшие подруги…
— И что?
— Разве это не предательство?
— Хах… — улыбнулась Лена. — Я здесь не ради подруги. Я ради тебя, Карим. Ты — это единственная причина, почему я здесь. А теперь давай приступим к делу…
Она хотела оседлать меня, но я вдруг поднялся со стула. И отошел к двери.
— А знаешь, Лена, в чем на самом деле причина?
— Что? Ты о чем?
— На самом деле единственная причина, почему ты здесь — это моя доброта. Но доброта не к тебе, а к моей Натке. Я люблю ее, и потому терплю тебя. Ведь ты приносишь ей радость… Только потому я не стану ее расстраивать и говорить всю правду. Что ее ЛП на самом деле не ЛП… А если ты попробуешь еще раз это сделать, — приблизился я и легонько стукнул ее по носу, — захочешь подкатить ко мне… то знай — я без разговоров сломаю тебе нос. Одним ударом.
— Чего? — трясла Лена подбородком. У нее реально отвисла челюсть. — Да ты вообще с ума сошел? Ты ж говорил, что никогда не ударишь девушку…
— Но ты ведь не девушка — ты просто кусок собачьего дерьма. Ясно? — ухмыльнулся я и выключил свет, оставив ее одну на кухне. — Спокойной ночи.
В тот момент я реально гордился собой. Сделать такое мог только взрослый человек. Настоящий мужчина с силой воли, и это был не кто-то другой, а именно я.
— Это что же, выходит, — кричала она мне вслед, — я зря целый день говно тут нюхала, да?! Ты вот так меня оставишь?! Пренебрегаешь мною?! Серьезно?!
— Мне похуй, можешь валить. Иди на хуй, — показал я рукой на выход. — Можешь идти на хуй, и мне все равно, на чей… Но точно не на мой.
— Урод!
Собрав свои вещи, Лена хлопнула дверью. И больше я ее не видел. Никогда.
— Браво, Карим… — хлопал я в ладоши. — Это было сильно… Мне ее даже жаль — будет травма теперь на всю оставшуюся жизнь.
Я заглянул тихонько в спальню, и увидел Эльдара — он ползал по кровати и играл всем тем, что нашел у Наты в сумочке. Сама же Натка спала без задних ног.
— Охуеть… — выдохнул я, но вспомнил просьбу не ругаться. — Извини, Эльдар. Надеюсь, ты не слышал. А то ведь и правда будешь материться. Такой маленький, а уже материшься… — Я взял его на руки и вынес в гостиную. Решил поносить его немного по квартире, раз уж ему не спится. Не хотел будить Нату. — Представляешь, отдаем тебя законной маме, она берет тебя на ручки… и ты ей такой говоришь… О-о-о-о… — понял я причину этой бодрости. — Да ты пахнешь какашками, пацан. Я подумал сперва, что это тетя Лена свой запах оставила, но это ты просто обделался… Ничего, — положил я его на диван. — Сейчас все исправим. Потерпи. Но только без плача. — Малыш намылился хныкать, но я пригрозил ему пальцем. — Не плакать!
Я снял с него штанишки, избавился от памперса. Вытер хорошенько попу влажным полотенцем, оно пахло лавандой или типа того. Было видно, что Эльдар замерз, но плакать не стал. Я это заметил. И оценил.
— Все, порядок, — улыбнулся я малому и чмокнул его в животик. Не знаю, почему люди так делают. Но давно уже хотел попробовать. Ощущения странные, но приятные. Я лег на диван и усадил его себе на живот. — А кто тут герой? Папа герой. Папа сменил вонючий памперс и вытер попу. Так что герой у
