– Прекрати!
– Эх, – начальник вытянулся в кожаном кресле, – везет же людям в любви! Тут полжизни ищешь, по клубам-ресторанам ходишь, и ничего. Какую бы девчонку ни встретил, сердце молчит. Измордовала такая жизнь! Ты своим счастьем еще глаза мозолишь.
– Ты не по ресторанам ходи, а грузчиком поработай, – рассмеялся Глеб, – и тебе повезет!
– Ладно, шутник, – Жолан практически лег в кресле, – свадьба-то когда?
– Тебя забыли спросить!
– Ты как с генеральным директором разговариваешь?! – он сдвинул густые брови и, мастерски изображая начальственный гнев, саданул обоими кулаками по столу. – Свадьба когда?!
– Рано еще, – Глеб вздохнул и, уже понимая, что так быстро теперь не уйдешь, сел на диван у стены, – надо сначала поставить компанию на ноги. Выйдем с тобой на приличные показатели, разбогатеем, тогда и жениться можно. Не могу же я зарабатывать меньше жены!
– Умный ты, а дурак, – удивился Жолан.
– Почему?!
– Потому что лось египетский! – Глеб давно уже забыл это выражение из своей юности и, услышав его, улыбнулся. – Если друг друга любите, чего же тянуть? Больше Светы зарабатывать ты все равно не будешь.
– Думаешь? – Глеб печально опустил глаза.
– Уверен! – Жолан завистливо вздохнул. – Ты смотри, как она компанию раскрутила! Вся Москва в ее вывесках. Уже и в других городах магазины открылись. Состаришься, пока будешь с ней соревноваться! Тебе это надо?
– Не знаю…
– Ладно, – Жолан, почувствовав настроение Глеба, сменил тему, – обойдемся пока без свадьбы. Тебе диплом на днях дадут. Хоть это можно отметить?!
– Точно, – Глеб встрепенулся, – а я из-за работы даже забыл, представляешь?
– Я бы напомнил, – усмехнулся Жолан, – зачем мне исполнительный директор без образования?
– Действительно, – Глеб засмеялся.
– Может, в Караганду махнем? – с надеждой в голосе предложил Жолан. – Отдохнем как люди.
– А компанию на кого оставим? – засомневался Глеб. – Работы невпроворот! Только сдвинулись с мертвой точки.
– Ой, – Жолан отмахнулся с таким видом, словно его мутило, – с вами, карьеристами, чокнешься! Ни капли романтики.
– Кстати, о романтике, – Глеб торопливо вскочил, – я же на минутку зашел! Все! До понедельника!
– Давай! – напутствовал Жолан.
Глеб выскочил за дверь, а директор посмотрел ему вслед со смешанным чувством белой зависти и отеческой гордости.
Машина Самойлова была припаркована на подземной стоянке. Он взглянул на часы – времени мало, а до вылета еще нужно заехать домой. Жаль, не удалось купить квартиру поближе к центру – очень уж дорого. Вот и приходилось утром и вечером толкаться в пробках. Если еще учесть, что почти каждую пятницу они со Светланой куда-нибудь улетали, лишняя трата времени на дорогу была совсем некстати. Но ничего не поделаешь!
А вообще грех ему, конечно, на жизнь жаловаться. Подумаешь, пробки! Зато все, о чем мечтал, за последние годы сбылось. Рядом любимая женщина. Сам он без пяти минут дипломированный психолог. Работает по профессии. Отец Жолана сдержал слово – придумал для сына интересный бизнес в Москве. Сами они вряд ли додумались бы до такой нетривиальной схемы выкачивания из столичных компаний денег.
Конечно, все это было прекрасно, но Глеб все-таки не был собою доволен. Ему казалось, он способен на решение более глобальных задач, на изменение целой системы и успешную работу с большим коллективом, как когда-то в компании Светы.
За время в пути Глеб успел вдоволь поразмыслить о жизни и решил, что пора бы настроить себя на отдых. Впереди выходные, чудесная поездка в Италию, целых сорок восемь часов они не будут расставаться со Светой! И ради него она даже отключит свой телефон – чтобы ни дела, ни люди их друг от друга не отвлекали.
Нет никаких сомнений: жизнь удалась! Рано ему подводить итоги, но уже сегодня понятно, что каждое событие имело свой смысл, каждый день был не напрасным. И побег в Москву, и работа в Светиных супермаркетах, и даже поступок Сергея. Благодаря тому, что Глеб позволил свалить всю вину на себя, он и узнал о чувствах Светланы…
Если бы сейчас Глеба спросили о том, как бы он хотел изменить свое прошлое – что аннулировать, что поменять, – он бы ответил: «Никак». Каждый камень в пути, который он сам для себя выложил, был важным. И даже поступки, о которых поначалу хотелось забыть, со временем приобрели совершенно другое звучание: это – его жизненный опыт, его право на счастье. Нельзя отказаться от самого себя.
Наконец Глеб въехал во двор собственного дома и, с трудом отыскав место для парковки, поднялся на свой этаж.
– Сыночек? – настороженно спросила мама из-за двери, услышав звонок.
– Да, мам! – отозвался со вздохом Глеб.
Все-таки не может она привыкнуть пока к Москве: боится всего, на улицу редко выходит. А ведь сама настояла на том, чтобы они продали дом в родном городе и, добавив вырученные деньги к накоплениям Глеба, купили жилье в столице. Хотела помогать любимому сыну, быть рядом.
Она распахнула дверь, и Глеб увидел, как на лице мамы расцвела радостная улыбка. Как же ей мало для счастья надо! Видеть время от времени лицо самого дорогого ей человека.
Какой дурак был отец! Такую женщину упустил. Чуть ли не довел ее по собственной дурости до психбольницы. И ради чего? Ради возможности сделать несчастными и других людей – вторую жену, дочь. Мысли об отце по-прежнему расстраивали Глеба. Он так и не смог ни понять, ни простить его. Общался теперь только с Надей, которая за последние пять лет превратилась в угловатого нервного подростка. Пытался помочь советом, словом, деньгами. Но если купюры она у брата брала, то речи, как ему казалось, пропускала мимо ушей. И Глеб сильно – до спазмов в горле – расстраивался при виде этого. Нине операцию в Германии они так и не сделали. Та сумма, которую собрал тогда Глеб, постепенно иссякла, превращаясь месяц за месяцем то в новый холодильник, то в одежду, то в поездку к морю. «Ниночка давно хотела», – рефреном звучало у Глеба в ушах, и эта пытка была невыносимой. Искать для них деньги снова? Слишком хорошо он понимал, чем в итоге все обернется: глупостью и безволием.
– Я сумку тебе собрала, – сообщила мама с порога.
Глеб подумал о том, что она, бедная, так до сих пор и не знает, куда подевались тогда ее капиталы – наверное, решила, что их «съел» кризис и они понадобились сыночку в трудные времена. А он не решился сказать правду. Да и бог с ним!
– Спасибо! – он благодарно ее обнял.
– А Светочка к нам зайдет? – спросила она.
– Мам, я не знаю, – Глеб улыбнулся, – наверное, как всегда, прилетит в последнюю минуту. Даже и не поднимется.
– Жаль, – она покачала головой, – я блинов напекла. Как она любит, с творогом!
