— В Чикаго весьма жарко и влажно, — надменно говорит она. — Но Фримонт — очаровательный городок. Как и люди, которые в нем живут. Так, Дерек?
— Да, — отвечаю я.
Я вхожу в дом моей бабушки и осознаю, что он не кажется правильным. Он слишком большой и слишком пустой. Ночью я смотрю на белые голые стены и понимаю, что это не то место, где я хотел бы быть.
Еще до рассвета я спускаюсь вниз по лестнице и удивляюсь, обнаружив, что бабушка сидит в библиотеке. Она держит в руке письмо моей мамы.
— Не можешь уснуть?
Она качает головой и опускает письмо.
— Даже не пыталась. А ты, Дерек?
— Я тоже не могу уснуть, — я сажусь рядом с ней. — Ты скучаешь по маме?
— Да, очень, — кивает она.
— Я тоже, — я смотрю на бабушку и впервые с тех пор, как умерла мама, я понимаю, чего хочу. Я хочу быть там, где Джулиан и Брэнди — семья, которая я думал, мне не нужна. Я хочу быть ближе к своей бабушке, даже если она меня выводит из себя. Я хочу видеть Эштин, что означает, что я безоговорочно в нее влюблен, она единственная девушка, с которой я хочу быть рядом, и не хочу, чтобы она когда-либо снова была в одиночестве.
Я хочу ссориться с ней. И делать это с двойным усердием.
Проходит довольно много времени, прежде чем я начинаю приводить в действие план, глупые розыгрыши остались позади, стремление к первенству пропало, как будто его никогда и не было. Я чувствую возбуждение, кровь бурлит в мои венах, как только я придумываю, как поступить. Это не будет легко — далеко не легко. Но я люблю сложные задачи.
— Бабуля?
— Да, Дерек. Разве я тебе не говорила, что ненавижу, когда ты меня так называешь?
— Это ласковое обращение, потому что я тебя люблю, — выдаю я и тут же получаю толчок в ребра. — Я хочу вернуться в Чикаго. И я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Я техаска, Дерек, — говорит она.
— Я тоже. Думаешь, мы можем быть техасцами, которые, так уж получилось, живут где-то еще?
Она с минуту думает, затем кивает.
— Да. Да, полагаю, мы можем попробовать провернуть это. Гарольд поможет нам найти славный домик неподалеку от Брэнди и Эштин. И, конечно, Гарольд и персонал переедут с нами... и я должна буду периодически приезжать сюда, чтобы присматривать за «Уортингтон индастриз». Ты же знаешь, что ты единственный наследник компании?
— Ты все время напоминаешь мне.
— Хорошо.
Это даже больше, чем исправление ошибок, которые я наделал в прошлом. Это возвращение смысла в мою жизнь, чего-то, что я потерял. Эштин понимала, что во мне была внутренняя борьба... и она помогла мне осознать, что у меня есть цели и мечты точно так же, как и у нее.
Бабушка очень рада воплотить мои планы в жизнь. Она делает несколько телефонных звонков в школы и тренерам, с которыми я когда-то играл, и ей приходится воспользоваться некоторыми связями, лишь бы только наследник «Уортингтон Индастриз» смог добиться своего. Я лечу назад в Чикаго, когда узнаю, что у Эштин собеседование в Северо-Западном Университете. Я знаю, что ее нет на тренировке, и как только приземляюсь, сразу же направляюсь во Фримонтскую старшую школу.
Я иду по полю, меня окружает знакомый запах свежескошенной травы. Тренер разговаривает на повышенных тонах с одним из своих помощников.
— Тренер, Дитер, — произношу я, подбежав к нему.
Тренер разворачивается, окидывая меня внимательным взглядом голубых глаз.
— Да?
Я сглатываю ком, застрявший в горле, вдруг начиная нервничать. Странно, почему мои нервы напряжены из-за разговора с тренером из маленького городка? Вероятно потому, что на подсознательном уровне я понимаю — это то, что мне нужно, и я не могу повернуть назад.
— Я перевелся из другой школы, — говорю я Дитеру. — Я начал здесь учиться осенью и...
— Сынок, у меня нет времени. Ближе к делу.
И я прямолинейно выдаю ему:
— Я хочу играть в футбол. Квотербеком.
Он смеется.
— Послушайте, я знаю, что вы потеряли МакНайта и ваш дублер недостаточно опытен, — я не могу позволить себе показать слабость, только решимость и уверенность. — Я буду лучше МакНайта.
Тренер Дитер приподнимает бровь.
— Ты, нахальный сукин сын, так в этом уверен? Как тебя зовут?
Я протягиваю ему руку.
— Дерек. Дерек Фицпатрик.
Тренер пожимает мне руку. Это мужское рукопожатие, одно из тех, что является проверкой на стойкость любого парня.
— Где ты играл?
— Начинал в Алабаме, затем играл в Сиерра Хай в Калифорнии. Чемпион штата, игрок, представляющий штат...
— Какого ты года обучения?
— Я буду в выпускном классе.
Дитер подзывает одного из ассистентов.
— Дерек Фицпатрик, это наш тренер, отвечающий за подготовку, тренер Хейлманн. Тренер Хейлманн, Дерек здесь, потому что думает, что из него лучше квотербек, нежели из Лендона МакНайта.
Тренер Хейлманн издает короткий смешок, затем пожимает плечами.
— Какого черта. Я устрою ему проверку, Билл. На данном этапе это не нанесет ущерб, — говорит ассистент тренера, прежде чем оставить нас одних.
Дитер защелкивает ручку на планшете.
— Что наносит вред, так это самовлюбленный честолюбец, который тратит мое время.
Прежде чем я успеваю рассказать ему о своей статистике, он говорит:
— Следуй за мной, сынок. Пойдем, переоденем тебя и посмотрим, на что ты способен.
Я иду за тренером в раздевалку, где в это время экипируется остальная команда. Он дает мне знак подождать около кладовки со снаряжением, пока берет мне шлем и щитки. Как только он мне их вручает, я сажусь на лавку и смотрю на своих будущих партнеров по команде.
Я тут же замечаю Виктора. Он бросает на меня взгляд и стремительно подскакивает ко мне с выражением лютой ненависти на лице.
— Убирайся к чертям отсюда, Фицпатрик. Ты думаешь, что можешь причинить боль Эштин, а потом вдруг передумать и ожидать, что она прибежит к тебе в объятия, чтобы ты снова ею воспользовался? Это полная хрень, чувак. Я не доверяю тебе, как и любой другой в этой команде, так что шел бы ты туда, откуда пришел.
— Я никуда не уйду, — говорю ему.
— Да? Если ты хочешь заполучить Эштин, тебе придется справиться с каждым из нас.
— Нет проблем. — Чего бы это ни стоило, я не отступлю назад.
Он толкает меня. Я толкаю в ответ.
Мы вот-вот вцепимся друг в друга, но тут Дитер дает свисток. Все замирают, и в раздевалке наступает полная тишина. Все глаза на мне. Очевидно, если Виктор считает меня врагом, то и остальные тоже такого же мнения.
— Все на поле! — кричит Дитер.
Вот дерьмо, это будет не так уж легко.
