– Пожалуй, – согласился Ярослав. – Выследила, значит. Чего тебе надо?! – Он повернулся к ней. – Не женюсь на тебе.
– А я от тебя залетела. Так что жениться придется! – выкрикнула девушка.
– Вот еще! – фыркнул Страхов. Василиса тряхнула плечом, сбросила руку Витька. – Чего удумала. Сама-то слышишь, чего несешь?
– Я несу тебе счастье! – пробормотала она. Баренцев расхохотался.
– Жаль, мне будет без вас скучно, ребята.
– Зачем же лишать себя удовольствия? – спросил Ярослав. – Сказал же, если мы не договоримся, наша смерть только ускорит скандал.
– Ну и ладно. А я уже в Канаде буду.
– У нас с Канадой подписан договор об экстрадиции, – буркнула Василиса. – И вообще, где вы нас всех хоронить собираетесь?
– Вот мне интересно, на что ты рассчитывала, когда просто так приперлась ко мне сюда? – спросил Баренцев. – Был у тебя план «Б»?
– Слушай, а может, и на ней тоже жучок висит? – предположил Витек.
– Гхм, – улыбнулся бизнесмен. – Раздевайся, журналистка.
– Что? – вытаращилась девушка.
– Только, боюсь, для тебя халата у меня нету. Придется, так сказать, отбросив всякий стыд.
– Нет на мне микрофона, – замотала головой Василиса. – Материалы о вас уже ушли на НТВ. Все кончено. План «Б» – сдаться и начать сотрудничать со следствием.
– Странно, – пожал плечами Баренцев. – А твой друг-целитель вот предлагает остановить все это, если я ему полмиллиона заплачу. Что же получается, врет?
Василиса замолчала и повернулась к Ярославу. Тот смотрел мимо нее, избегая взгляда. Полмиллиона? Большие деньги. Как раз такие, о которых он всегда мечтал. Может быть, все так и есть? Вдруг все это – из-за денег?
– Полмиллиона? – переспросила она.
– Да, полмиллиона долларов. – И Баренцев посмотрел на целителя. – На самом деле не так и дорого. Знаешь, юродивый, а я согласен. Твое предложение мне нравится больше, чем ее. Вопрос только в том, что нам делать с нею?
– Никому она ничего не передавала. Просто блефует. Любит меня, вот и прибежала спасать, – задумчиво протянул Ярослав. – Материалы не уйдут, если я выйду отсюда живым к концу дня.
– Ты выйдешь, – уточнил Баренцев.
– Да. Если я выйду.
– Не она? – еще настойчивее уточнил бизнесмен.
– Не она, – подтвердил Страхов. Баренцев протянул руку к почти уже пустой бутылке коньяку.
– Тогда у нас есть решение нашей проблемы. Смотри, юродивый, как все красиво получается. Ты убиваешь ее – и все налаживается. И мы с тобой будем как братья. Выйдешь отсюда с еще одной сумкой. Витька сейчас принесет. Сам знаешь, я дома кэш всегда держу. Будет чем помочь популяции уссурийских тигров.
– Убить ее? – переспросил Ярослав и побледнел. Дмитрий Рудольфович сощурился и отставил бокал.
– Для тебя это единственный путь. Только так ты выйдешь отсюда, целитель. Только так я смогу тебе верить.
* * *
Василиса не могла поверить своим глазам. Все вокруг вдруг как-то успокоились и сосредоточились. Витек заклеил девушке рот скотчем – омерзительное чувство бессилия и паники подступило к горлу, но она больше ничего не могла сделать. Даже закричать.
Она понимала, что он этого не хотел. Сама пришла. Ярослав хотел иметь страховку, журналиста со статьей, которую можно опубликовать потом. Или можно использовать как способ шантажа.
А может быть, он с самого начала хотел ее подставить. Отомстить за передачу. Откуда она знает, что он не принялся торговать ее жизнью после того, как с него сняли все датчики. Что вообще она знает об этом Евгении, обо всей этой операции.
Пятьсот тысяч долларов. Стоит ли ее жизнь таких денег? После того как она разрушила имя целителя Ярослава Страхова, разве не логично это – избавиться от нее и заодно заработать на безбедную старость. Полмиллиона. Даже пусть на двоих или троих. Хороший кусок.
И все же Ветрякова не могла поверить своим глазам. Страхов переоделся в какие-то вещи Баренцева. Не убивать же в халате. Охранник сидел рядом с Василисой, держал ее на прицеле, а Ярослав, следуя инструкциям бизнесмена, снял со стола скатерть. Она пластиковая, большая, так что кровь не прольется на пол.
– А тело куда? – спросил Ярослав, избегая Василисиных бешеных глаз.
– Это не твоя забота. Твоя проблема – выстрелить.
– Ладно, – кивнул он, раскладывая скатерть на полу.
– Тащи ее в центр.
– Со стулом?
– Господи, нет, конечно! – воскликнул Баренцев. – На черта мне стул в кровище? Витька, камеру принеси.
– Камеру? – нахмурился Ярослав.
– А ты как думал? Это уж – моя страховка.
– Что будет с вашей женой? – спросил Ярослав, подходя к Василисе. Она истерически забилась и забрыкалась, но руки Страхова – сильные, крепкие, из них не вырвешься. Как девушка любила его руки, их силу и нежность. А теперь эти руки бросили ее легкое тело в самый центр огромной скатерти.
– Дашку не убью, – покачал головой Баренцев. – Ты будешь молчать, уедешь. Все будет в порядке.
– Это хорошо, – кивнул Ярослав, краем глаза отмечая, как Витек располагает в углу комнаты видеокамеру на подставке-треножнике.
– Ладно. Бери пистолет. – Баренцев вдруг совершенно протрезвел и посерьезнел. – В ящике под телевизором. Открывай медленно. Там же глушитель. Имей в виду, ты сам под прицелом. Одно неверное движение – и вы оба будете трупами.
– Я понимаю, – ответил Страхов. Медленно, как и просили, он открыл ящик и достал оттуда пистолет Стечкина. Примерно такой же, каким совсем недавно выбил стекло в идущей ко дну машине.
– Вот как все обернулось, – пробормотал бизнесмен, встретившись взглядом с Василисой. У нее из глаз лились слезы. Его остались сухими. – Слушай, а тебе ее совершенно не жаль? Просто интересно, какой ты на самом деле, целитель.
– Жаль, конечно. Почему же, – пожал плечами Ярослав. – Только себя-то все же жальче. И потом, если она умрет – никто не потревожится. Она, знаешь ли, не из звезд. Не из тех журналюг, по которым потом все плачут да расследуют. Для этого нужно, как минимум, взять интервью у Путина. Верно, Василиса? Не твой случай. – И Страхов посмотрел на нее еще раз.
Василиса вздрогнула и резко выпрямилась. Ярослав отвел взгляд и поднял пистолет. Витек продолжал держать свой пистолет наведенным на целителя, а бизнесмен Дмитрий Рудольфович вдруг весь подобрался, напрягся и смотрел, не отрываясь, на девушку.
Ее глаза расширились, а время будто совсем остановилось, и было в этом что-то невероятное, запредельное и невозможное. Как будто Василиса Ветрякова вдруг оказалась в самой середине арены древнего Колизея и трибуны полны беснующимися людьми. Даже не людьми, зверьми, жаждущими крови ради крови, убийства ради убийства.
