— Ты и недели без него прожить не можешь — и говоришь, что не чувствуешь любви? Ты сама себе противоречишь.
— Ну, так разъясни мне мою ситуацию.
— Прежде всего, ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Я не понимаю?
— Именно. Ты хотя и влюблялась множество раз, но тебе ни разу не попадался хороший, надежный, серьезный мужчина. Ты бы и в упор его не распознала.
— Вот ты сразу поняла, что влюблена в Билли?
— Это в пятнадцать лет-то? Я тогда просто жаждала любви как безумная, но через пару лет поняла разницу между похотью и любовью, и любовь пришла ко мне. Я могу быть уверена, что он всегда будет рядом со мной, могу положиться на него, как на мужа, друга, товарища по команде. Он смешит меня, обнимает, когда я плачу, и так же предан семье и детям, как я сама. Он хороший человек, и я не просто его люблю, но и уважаю, и восхищаюсь им.
«И я восхищаюсь Уолтом, — подумала Касси. — И тоже уважаю его. А если бы только позволила себе, то и полюбила бы».
— А я вот не знаю, что делать, — сказала она вслух.
— Касси, за десять лет все твои бойфренды в конце концов или исчезали, или начинали тебе хамить. По-твоему, это лучшие варианты, чем человек, который обращается с тобой как с королевой, только при этом носит хвост? Господи! По-моему, раз тебя так смущает его внешность, тебе просто надо привыкнуть к ней. Что ты сделаешь, если он вдруг побреется, подстрижется и повесит себе на шею стетоскоп?
Касси округлила глаза. Подстриженный Уолт в белом халате выглядел бы суперсексуально…
— Неужели я такая мелочная?
— Похоже на то, — сочувственно кивнула ее подруга.
— Господи, как же все сложно!
Из-за окна послышался короткий вскрик, и они обе увидели, как лестница исчезает из их поля зрения, затем раздался громкий треск.
— Господи! — крикнула Джулия, роняя яблоки и нож. — Неужели опять!
Опережая Касси, она метнулась к двери и, выбежав во двор, бросилась к Билли, лежавшему на земле, и опустилась рядом на колени. Касси крикнула: «Не трогай!..» Но Джулия уже приподняла его голову, но тут подоспела Касси и присела с другой стороны.
— А ведь я уже говорил тебе — нельзя трогать упавшего за голову, — сказал Билли. — Привет, Касси.
— Ты что, снова свалился с лестницы?
— Не совсем. Я просто толкнул ее на землю и сам прилег рядом, чтобы проверить, запомнила ли ты мои слова. Я ведь мог травмировать спинной мозг, милая моя!
Джулия отпустила его голову:
— Билли, ты просто кретин.
Он схватил ее, притянул к себе, перекатился, чтобы оказаться сверху, и стал ее щекотать, а потом поцеловал.
— Ну, я пошла домой, — сказала Касси. — Не знаю, что хуже, когда вы ругаетесь или когда предаетесь необузданным ласкам. Почему вы не можете вести себя как нормальные люди?!
— Что это она разворчалась? — спросил муж жену.
— Она пытается не влюбиться, — ответила та.
Собираясь на ужин с Уолтом и его родителями, Касси вдруг вспомнила, что не спросила, куда именно они пойдут. Уолт знал невероятно много уютных закусочных, в которых отлично готовили, но изредка он водил ее в настоящий ресторан, вроде того, что они посетили на винзаводе в свою первую поездку в горы. И в него они явились в пропыленных джинсах, лохматые, так что вряд ли имело смысл спрашивать Уолта, как лучше одеться. Уолт совершенно непредсказуемый.
Вдруг Касси поняла, что еще ни один парень не предлагал познакомить ее со своими родителями. Никогда! И хотя Касси так и не была уверена, что хочет развития их отношений, ей вдруг показалось очень важным понравиться его родителям. Они простые, милые люди. Так сказал Уолт. Папа — торговец бакалеей, мама — учительница. Касси выбрала шелковый светло-зеленый брючный костюм и распустила волосы, как нравилось Уолту. Она как-то забыла, что эти отношения не принесут ей желанного блеска или стабильности, подкрашивая лицо, она только надеялась, что Уолт сегодня найдет ее хорошенькой.
В шесть часов он заехал за ней и выглядел просто фантастически в английских брюках и голубой шелковой рубашке, которая подчеркивала цвет его глаз, и Касси не нашла в его внешности ни малейшего изъяна. Но только туфли он явно одолжил — из черной дорогой кожи, очень элегантные. Густые волосы были стянуты в обычный хвост, борода и усы аккуратно подстрижены.
— Это ты навел лоск ради мамы, — сказала она, пальчиком приглаживая ему усы. — Ты сейчас просто очень красивый. А как твои родители относятся к твоей прическе?
— Наверное, они давно к ней привыкли. Правда, мама хочет, чтобы мне ампутировали руку, — сказал он, выставляя вперед голую даму.
Они приехали в маленький французский ресторан с видом на реку, и здесь Уолта тоже приветствовали, как постоянного клиента. В зале стояло всего десяток столиков, зато официантов было множество, а приглушенный свет подчеркивал эксклюзивность заведения. На стенах висели хорошие картины, на столах, сервированных тонким фарфором, лежали крахмальные скатерти, горели свечи. Едва они вошли, как приятная пара лет шестидесяти поднялась навстречу им из-за углового столика, и Уолт мягко подтолкнул Касси вперед.
Сказать, что они выглядели совсем не так, как ожидала Касси, было бы сильным преуменьшением. Уолт представил их как Дика и Джуди. Дик был чуть ниже метра восьмидесяти, лысый, с необыкновенно выразительными глазами и подкупающей улыбкой. Джуди и вовсе оказалась великолепна. Сногсшибательна. Высокая, исключительно пропорционально сложенная, не слишком худая, но стройная, сияющая здоровьем и ослепительной улыбкой. В туфлях на невысоком каблуке, с волосами медового оттенка, длиной до плеч, с ухоженными руками, изысканным макияжем, а ее шоколадного цвета костюм был несомненно от Шанель, и под ним жемчужного цвета блузка. На пальце ее ярко сверкнуло кольцо с бриллиантом, когда она здоровалась с Касси за руку. Теперь стало понятно, от кого Уолт унаследовал свои удивительные голубые глаза! Они уселись.
Джуди заговорила:
— Уолт рассказывал, что вы медсестра в отделении экстренной помощи. Мне не терпится услышать подробности о вашей работе.
— Мама, вряд ли тебе захочется слушать рассказы Касси за едой. Ее будни — это выпавшие кишки, торчащие кости, вытекший мозг и прочие прелести.
У Джуди заблестели глаза.
— Как интересно! — воскликнула она. — И давно вы на этой работе?
Касси впала в некое подобие транса. Дик и Джуди побуждали ее рассказывать о себе, а ей ужасно хотелось понять, почему они такие изысканные и богато одетые, но как об этом спросить? Потом им принесли меню, где не было цен. Уолт спросил разрешения заказать вино по своему выбору, Джуди щедро расточала ей комплименты. Неужели матери Уолта и правда шестьдесят? На вид она гораздо моложе. Но если старшему сыну тридцать четыре и она окончила институт, ей точно шестьдесят или около того. Выглядела она молодой и цветущей. И в то же время величественной, значительной. Безупречной.
