– Я продал твой проект. Мне надоели твои постоянные отлучки и безответственное отношение к работе, – стараясь не выдавать своё нервозное состояние, выговорил он.
– О чём ты говоришь? Какое ещё безответственное отношение? – всерьёз запаниковала я, понимая, что Стас не шутит.
– Ты знаешь, о чём я говорю... Прости, но у меня нет времени обсуждать это. У меня сейчас новый проект, и я много над ним работаю. Все материалы и архивы находятся у твоего нового продюсера. Я сейчас сброшу тебе адрес его офиса и номер телефона.
– У какого ещё нового продюсера? Это не может быть правдой! Ты что, вот так просто бросишь под откос все годы нашей совместной работы?! Как ты вообще мог так поступить со мной?! Неужели я не заслужила, чтобы меня хотя бы поставили в известность до того, как продать мой проект, а не после этого?! – в ярости прокричала я в трубку.
– Кира, ты замечательная певица и талантливый автор. Наверное, в какой-то момент ты просто сошла с правильного пути, позабыв о том, что в действительности для тебя важно, а теперь приходится за это расплачиваться… Но я верю, что всё у тебя будет хорошо! Удачи тебе и всего доброго! – сказал Клинковский и положил трубку.
– Алло, Стас! Алло! – со слезами на глазах прокричала я глухим гудкам.
Я снова набрала его номер, но он больше не отвечал. Через несколько секунд пришло сообщение с адресом.
В состоянии глубокого душевного потрясения я быстро собралась и снова поехала офис к Клинковскому. На этот раз я его застала. Это и неудивительно, ведь прятаться от меня ему уже не было никакого смысла.
Влетев в его кабинет, я стала требовать от него объяснений по поводу происшедшего, но, как и следовало ожидать, добиться ничего не смогла. Всё это закончилось некрасивым скандалом и моей истерикой. Громко хлопнув за собой дверью, я ушла из офиса и отправилась домой.
Моё внутреннее состояние и отнюдь не приемлемый внешний вид не позволяли мне сегодня явиться к новому продюсеру, поэтому я решила, что поеду к нему завтра, послтого как немного отойду и приведу себя в порядок. Я позвонила в его офис, назвала свою фамилию и сообщила девушке с приятным голосом, что приеду завтра к девяти утра.
По дороге домой я ни на секунду не переставала думать обо всём этом.
"Новый продюсер - совершенно незнакомый для меня человек со своим характером, привычками и вкусами… Найдём ли мы взаимопонимание? Сколько времени для этого потребуется? Какие условия моей работы он поставит? А мой невышедший альбом? Что будет с ним?" – в голове у меня творился полный сумбур.
На следующий день я встала рано утром, позавтракала, собралась и поехала по адресу из сообщения. Мне поскорее хотелось разобраться со всем этим.
Прибыв на место, я надела на лицо холодную маску безразличия и походкой королевы вошла в офис. Все стены длинного коридора и приёмной были увешаны плакатами, фотографиями с концертов и дипломами. В стеклянных шкафах пылились награды и статуэтки, стояли электрогитары… Все это привлекало внимание и создавало впечатление места, связанного с музыкой, с эстрадой…
Войдя в приёмную, я представилась и подождала, пока секретарша доложит о моём приходе. Через минуту меня пригласили войти. Я подошла к двери с табличкой: "Геннадий Флоров. Музыкальный продюсер" (эта фамилия была мне знакома) и осторожно открыла дверь.
Когда я вошла в кабинет, который так же, как и другие помещения этого офиса, былнаполнен разнообразными музыкальными элементами интерьера, мне показалось, чт здесь никого нет. Я присела на чёрный кожаный диван и обречённо вздохнула. В этот момент огромное кресло за большим ярко рыжим столом, до сих пор стоявшее спинкой к столу, развернулось, – и передо мной предстал Дёмин в одном из своих безупречных элегантных костюмов. Я содрогнулась, едва не потеряв сознание от столь непредсказуемого появления.
– Здравствуй Виктория, – сдержанно произнёс он, бросив на меня свой фирменный высокомерный взгляд.
– Ты? – испуганным голосом произнесла я. – Что ты здесь делаешь? Почему ты в этом кабинете?
– Успокойся, милая. Всё хорошо! Это кабинет моего друга Геннадия Флорова. Он любезно согласился одолжить мне его на полчасика, чтобы мы могли с тобой поговорить…
– Нам что, больше негде разговаривать, кроме, как в кабинете моего нового продюсера? Или ты узнал, что Клинковский продал проект и тут же решил наведаться к этому Геннадию Флорову? Что происходит, Алексей? – с тревогой взглянула я на него, подойдя к столу.
– Нет никакого нового продюсера, Виктория… и не будет, – спокойно ответил он.
– Что значит – нет? – всплеснула я руками.
Алексей встал из-за стола, неспешно обошёл его и, остановившись напротив меня, сказал:
– Твой проект выкупил я.
– Что? – не поверила я своим ушам. Его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
– Ты, ведь шутишь, правда?
– Я говорю абсолютно серьёзно, – с тем же непоколебимым спокойствием ответил Дёмин, – Взгляни сама.
Он взял чёрную папку со стола, открыл её и поднёс к моим глазам документы, подтверждающие его право обладания проектом "Кира Лебедева". Я онемела.
Неожиданная сильная боль толкнулась в моей груди. На глаза накатились слёзы. Я чувствовала себя преданной дорогим мне человеком, униженной и буквально растоптанной.
Алексей увидел слёзы на моих глазах.
– Виктория, – прикоснувшись к моей руке, ласково произнёс он, но я резко выдернула её и отступила назад.
– Не прикасайся ко мне! – бросила я ему в лицо. – Как ты мог? Зачем?
– Как ты не понимаешь? Так будет только лучше! Откровенно говоря, я оказал тебе услугу. Теперь тебе не придётся работать ни на Клинковского, ни на кого другого!
– Разве я просила тебя о такой услуге? – глотая слёзы, спросила я. – И не надо лицемерить! Ты сделал это вовсе не из добрых побуждений! Настоящая причина кроется в том, что ты просто не хочешь, чтобы я пела на сцене, поэтому решил вот таким подлым образом перекрыть мне кислород! К тому же, ты всё это проделал ещё до нашего отлёта в Майами, на следующий день после того, как увидел синяки на моём теле, – и всё это время бессовестно сохранял молчание! Теперь я поняла. Я права?
Алексей несколько секунд продолжал с любовью смотреть на меня, не произнося ни слова, затем тихо подтвердил:
– Права…
Его ответ окончательно убил меня. Беспощадная боль, разрывающая мне грудь, разлилась теперь по всему телу, поразив каждую клеточку.
– Какой ужас! – отвернулась я от него, однако через мгновенье, с возмущением глядя ему в глаза, спросила:
– И сколько же вы заплатили Клинковскому, господин Дёмин? Во сколько меня оценили? Помнится вы обещали составить мне цену… Вижу, у вас это замечательно получилось!
