– Замолчи, – велела ему Дженни.
– Ладно, ладно, – сдался он, поднимая руки, чтобы предупредить дальнейшие замечания в свой адрес.
– Появление Хантера Калгари – это лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. А я все время поступала вопреки его советам и пожеланиям, поэтому он считает меня избалованной богатой девчонкой, чей папочка, раз за разом вызволяет ее из беды с помощью денег.
– Но это неправда. Ты уже долгие годы живешь самостоятельно, хотя мне не хочется признаваться в этом.
Дженни, сама того не желая, рассмеялась.
– Только не пытайся теперь быть благоразумным. После всех этих лет. Ты лишь приведешь меня в замешательство.
Натали насмешливо приподняла бровь. Может быть, она была не такой уж глупой, как считала все эти годы Дженни?
– Я хочу, чтобы ты была с человеком, которого достойна, – упрямо заявил Аллен. – Хантер Калгари спас тебя и заслуживает вознаграждения. Но это не меняет того факта, что он безработный и бывший полицейский, да еще и впавший в депрессию.
Она вздохнула. Видимо, отец никогда не изменится. Взяв ветровку и сумочку, она многозначительно взглянула на него.
Аллен сдвинул брови на переносице, чувствуя какой-то подвох.
– Он будет твоим зятем, – сказала она. – Если, конечно, не раздумает на мне жениться.
– Надеюсь, ты обошелся без рукоприкладства? – спросил у Хантера Ортега, после того как его рану осмотрели, обработали антисептиками, зашили и забинтовали. Ортега обратил внимание на синие и багровые кровоподтеки на горле Троя.
– Я и пальцем его не тронул, – бодро солгал Хантер.
– Все равно он будет кричать о зверствах полицейских. Такой уж это тип, – проворчал Ортега.
– Он пытался изнасиловать ее. Держал под дулом пистолета.
– Прекрасно, – пробормотал Ортега, скорчив гримасу.
– Бенни заслуживает медаль. Имеются какие-нибудь награды за собачью доблесть?
Ортега снова что-то проворчал.
Из кабинета неотложной помощи они вышли вместе.
– А ты, однако, счастливчик, – заметил Ортега. – Мог бы от этой пули и без руки остаться.
Хантер спокойно кивнул, соглашаясь с ним, и вспомнил, как Трой целился в собственного единственного сына. Что это? Временное помрачение рассудка? Возможно. Но исход мог быть смертельным.
Дженни встретила их в приемном покое. Ее красивое лицо осунулось и побледнело.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Держусь на болеутоляющих таблетках. Куда бы я без них?
– У него все нормально, – сказал Ортега, заметив, что она встревожилась. – Я буду ждать, пока Рассела не отпустят из хирургии. А вам обоим советую пока немного отдохнуть.
Расставшись с ним возле лифтов, Хантер и Дженни вышли из больницы. Наступали сумерки, и снег в угасающем свете дня казался светло-голубым.
– Мне кажется, что он вот-вот объявится. Возможно, он убежал от Троя.
Хантер кивнул.
– Давай проверим автоответчик в твоей квартире.
– Я поведу машину.
Никаких посланий на автоответчике не было, но зато были три звонка из районов с разными кодовыми обозначениями.
– Может быть, это звонил Роули? – сказала она с надеждой в голосе. Бенни навострил уши и завилял хвостом.
– Последний раз звонили сегодня рано утром, – заметил Хантер.
– Возможно, он находится там, где нет доступа к телефону.
Неожиданно оба замолчали. Им нужно было очень многое сказать друг другу, но они не знали, как начать разговор. Наконец Дженни проговорила:
– Я понимаю, что ты все еще немного ошалевший от всего этого, но позволь мне сказать хотя бы, что я очень сожалею. Мне не следовало уезжать, не сообщив тебе, куда еду. Но я не хотела, чтобы тебе причинить боль.
Хантер пожал плечами.
– Позволь мне задать один вопрос. – Он помолчал, вспомнив их игру, и, чуть улыбнувшись, добавил: – Потом можешь задать вопрос мне.
– Ладно, – взглянув на него, согласилась Дженни.
– Ты подвергала себя чрезвычайной опасности. Почему ты решила, что мне будет безразлично, если что-нибудь случится с тобой?
Внимательно посмотрев на него, она спросила:
– Ты это серьезно?
– Ты забываешь соблюдать установленные тобой же правила: сначала ответь на вопрос, а уж потом задавай следующий.
Несмотря на тревогу за Роули, она слегка улыбнулась:
– Я подумала о твоем раненом плече. Я не хотела, чтобы ты связывался с Троем, потому что боялась, что он может причинить тебе боль. Я не смогла бы жить, если бы с тобой что-нибудь случилось из-за меня.
– Тебе нужна защита, – сказал он. – Именно для этой цели твой отец первоначально и нанял меня. И я сделаю все, чтобы оберегать тебя от Троя. Но, поскольку ты мне не сказала, куда уезжаешь, я, черт возьми, чуть было не опоздал!
Она приложила палец к губам:
– Тсс. Ты забываешь о правилах. Сейчас моя очередь задавать вопрос. – Она чуть помедлила. – Кстати, не забудь, что я извинилась.
– А где вопрос? – спросил он, несколько смягчившись.
– Я не похожа на твою бывшую жену, Хантер. Я знаю, что ты считаешь, будто я привыкла сорить деньгами, но ты ошибаешься. Однако не жди, что я буду поступать благоразумно, когда мой сын пропал неизвестно куда. – В ее голосе чувствовались близкие слезы. – Но я рада, что ты приехал в нужный момент. Спасибо, – добавила она слабым голосом.
Хантер протянул к ней левую руку, и она торопливо бросилась к нему, чтобы прильнуть к его груди, услышать биение его сердца и почувствовать себя в безопасности. Он глубоко вдохнул ее нежный аромат, наслаждаясь ее близостью. Им было уже не до игры.
– Ты думаешь, что Роули жив? – наконец спросила она. – Только не лги.
– Да, думаю, он жив и это он звонил.
– В таком случае где же он?
Прижавшись щекой к ее шелковистым волосам, Хантер задавал себе тот же вопрос.
Дженни никогда бы не поверила, что сможет заснуть, но хотя ее не оставляли тревожные мысли, тело требовало отдыха. Они с Хантером провели еще одну ночь на кушетке и утром одновременно проснулись.
В девять часов зазвонил телефон.
– Дайте мне Калгари, – буркнул в трубку Орте га, как всегда раздраженным тоном.
– Алло, – нахмурясь, ответил Хантер.
– Этот чертов дождь, снова пригнал сюда твоего приятеля-бездельника, и от него несет, как от помойки. Забери его отсюда. Кстати, ты, наконец, работаешь в департаменте или нет? Если работаешь, то изволь явиться сюда.
– Мне нужно отвезти Дженни в Таос, чтобы забрать ее «Вольво».
– Ну что ж, прекрасно. Похоже, что Рассел все-таки будет ходить, о чем я очень сожалею. Вот и верь этим самострелам в ногу! – Он хрипло рассмеялся.
– Я заеду по дороге в участок и все улажу с Оуби. – Хантер помедлил. – О мальчике пока ничего не слышно? – Он видел, как замерла на месте Дженни, глядя в его сторону.
– Абсолютно ничего.
– Что он сказал? – спросила Дженни, как только Хантер повесил трубку. Он покачал головой:
– Мы расколем Рассела. Заставим его говорить.
– Но с каждым часом… – Она замолчала, не в силах продолжать.
– Ну-ну, крепись. Мы заедем в участок, я решу, что делать с Оуби, потом мы съездим за твоей машиной.
– Кто такой Оуби? – спросила она без особого интереса.
– Просто один чокнутый старикан, который не любит дождь.
Снег, растаяв, превратился в лужи. Дождь все еще слегка моросил, но буря уже стихла.
– Теперь, возможно, дождей больше не будет до следующей зимы, – заметил Хантер. – Обычно здесь выпадает не так уж много осадков.
– Я так мечтала о своем ресторане и о новой жизни, – сказала Дженни, глядя сквозь боковое стекло джипа. – Но сейчас только судьба Роули имеет значение.
– Мы найдем его, – заявил Хантер с мрачным упорством.
– К этому времени он бы вернулся домой. Он не заставил бы меня так беспокоиться.
– Гони из головы такие мысли.
– Ничего не могу с собой поделать, – сдавленным голосом произнесла она.
Хантер шевельнул раненой рукой, чтобы погладить ее пальцы. Она подняла на него полные слез глаза, и его взгляд скользнул по ссадине на ее щеке.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Слезы потекли по ее щекам, капая на руки. Она тоже любила его, но сейчас неизвестно где был Роули. Может быть, он один? Или ему больно? Этого она не могла знать.
Оуби Логгерфилд стоял, притопывая ногами, перед входом в полицейский участок. Пальцы у него замерзли. Он был без пончо, и это, уж поверьте, не улучшало ситуацию. Будь проклят тот, кто придумал дождь.
Уперев в бока руки, сержант стоял по ту сторону застекленной двустворчатой двери и сердито, как и положено человеку злобному и раздражительному, взирал на Оуби. Старик был потрясен, когда Ортега неожиданно распахнул одну створку двери и приказал:
– Ладно, заходи.
– Спасибо, сэр, – уважительно сказал Оуби и пересек порог, окропляя пол дождевой водой и тающим снегом.
– Не сходи с этого места. – Сержант указал на квадратик линолеума, размеров которого, по его мнению, было достаточно для одного старого бродяги.
