Встав перед горящим крестом, руководитель прочитал длинную молитву, которую все слушали со склоненными головами, затем поднял руку в нацистском приветствии и начал свое выступление.
– Этот крест горит во имя свободы, нашей с вами свободы, – произнес он, и в этот момент внимание Тома было отвлечено в высшей степени несуразной вещью: он увидел Графа, мчавшегося к людям, стоявшим вокруг креста. Должно быть, они плохо закрыли одну из дверей фургона, она открылась, Граф выскочил и теперь бежал, разыскивая, судя по всему, Бэда. Бежать за ним означало бы нарушить всю церемонию, да и в любом случае, подумал Том, – и эта мысль его даже позабавила – собачий нос все равно найдет Бэда в этой толпе. Как бы ты ни замаскировался, собачий нос не обманешь.
– …борьба против чужеродных элементов, подрывающих нашу мощь, наше наследие, – оратор буквально кричал, чтобы перекрыть шум усилившегося ветра. – Международные банкиры, паразиты и мошенники, разве они нужны нам?
Слушатели ответили громовым «Нет!». Том с удивлением подумал: отец же посещал школу менеджеров, он должен знать, что сейчас, в век расширения и углубления международных экономических связей международные банкиры нам очень нужны. Если некоторые из них оказываются жуликами, то среди представителей других профессий тоже можно обнаружить немало жуликов; среди врачей, адвокатов, учителей, торговцев машинами, политиков да среди кого угодно. И что это доказывает? Ничего, кроме того, что на свете есть и нечестные люди. Отец, вне всякого сомнения, найдет оратору какое-то оправдание. Скажет, что ни одно движение не застраховано от ошибок, что нужно сделать скидку на полемический пыл оратора.
Том продолжал слушать выступление, думая про себя, что они с Робби могли бы изложить все это более гладко. Но, с другой стороны, требования, которые выдвигал выступавший, были куда более экстремистскими и кровавыми, чем все то, что до сих пор приходило Тому в голову. Том чувствовал, что у него учащенно бьется сердце и что-то пульсирует прямо у горла.
– Наши мужественные предки проливали кровь за то, чтобы наша страна стала такой, какой мы ее видим сегодня, и если нам суждено проливать кровь, чтобы сохранить ее для себя, освободить от нежелательных элементов, мы сделаем это.
Снова раздался одобрительный рев собравшихся.
– Мы должны быть готовы. Мы должны вооружиться и, если потребуется, без колебаний прибегнуть к оружию. Нам не нужны лживые лицемерные объяснения и оправдания. Враг окружает нас…
Тучи, которые пригнал усилившийся ветер, постепенно закрывали звезды, поле погружалось в темноту. Том, взглянув на небо, успел увидеть в просвете между тучами Млечный путь, и мысли его приняли иное направление. Грохочущий голос, который уже не сообщал ничего нового, а лишь варьировал на разный лад сказанное вначале, не мог долее удерживать внимание Тома. Какое же огромное небо с бесчисленным скоплением звезд и какая маленькая по сравнению с ним планета, на которой он стоит. Но какое небо маленькое в сравнении с галактиками, находящимися вне пределов видимости, непознанными областями Вселенной, недоступными восприятию самых мощных приборов, сделанных руками человека. «Нам еще столько всего предстоит узнать, – подумал Том. – Мы находимся в самом начале пути».
Люди на поле запели. Том узнал мелодию популярной песни «Дом, милый дом», но слова были другими.
«Мы все встанем как один навсегда
Дом, дом, страна и дом
Клановцы, мы будем жить и умрем за нашу страну и дом
Клановцы, мы…
Это случилось внезапно, как случается все неожиданное, словно вдруг грянул выстрел или в ясный летний день сверкнула молния. Раздался дикий рев, прокатилась воздушная волна и все кончилось, прежде чем, секунды спустя, собравшиеся осознали, что мощный автомобиль вынырнул с темной дороги и врезался в кольцо людей, окружавших крест. Он по диагонали пересек все поле, с визгом притормозил и исчез в дальнем конце поля прежде, чем кто-нибудь успел его разглядеть. Последовало мгновенное молчание, сменившееся настоящим бедламом.
Наверное, добрых полминуты Том стоял, будто приросши к месту. Луна снова вышла из-за несущихся по небу туч и в ее свете он увидел людей, сбрасывающих с себя балахоны и колпаки, людей, лежащих на земле, людей бегущих к машинам и окружающих пострадавших, живых или мертвых. Тогда он тоже побежал.
Только не отец! Пожалуйста, Господи, только не отец!
Он дико озирался вокруг, ища глазами Бэда, с криком «Кто? Где?» вглядывался в чужие лица, но не получал ответа.
На земле лежали три неподвижных тела. От страха Том снова оцепенел. Ноги не хотели нести его к этим телам, глаза не хотели смотреть на них. Колпаки с них сняли, и зеленоватый свет луны падал на их лица. Наконец он заставил себя посмотреть, но он и так знал. Просто знал.
Лицо первого лежавшего человека было незнакомым. Во втором он с ужасом узнал Рода Питта, добродушного старшего менеджера их фирмы. У третьего голова была в крови, а тело изувечено – ноги выгнуты под неестественным углом, вместо рук – сплошное месиво. Том с воем упал на землю.
– Господи, – произнес кто-то. – Это его сын.
Он не знал, сколько он пролежал там, но, видимо, не очень долго, потому что когда он очнулся, полиция и «скорая помощь» еще не прибыли. Он обнаружил, что лежит наполовину скрытый кустарником за последним рядом машин, неподалеку от фургона Бэда. Двое мужчин помогли ему сесть и поднесли к губам стакан.
– Выпей, – сказал один, – тебе это необходимо.
Том обычно пил только пиво и изредка какой-нибудь коктейль. Он не привык к крепким напиткам и, когда глотнул из стакана, его чуть не вырвало. Но в голове у него прояснилось. Осознание того, что произошло, вернулось к нему, и он тихо заплакал. Затем ему в голову пришла одна мысль и он воскликнул:
– Вы уверены, что он мертв? Может, он сильно пострадал и еще можно…
– Нет, сынок. Твой отец мертв. Трое мертвых, – угрюмо ответил мужчина, – у семерых переломаны кости, но они выживут. Несколько человек поехали вызывать «скорую».
– Кто это сделал? Кто? – простонал Том.
– Какой-то негодяй. Появился как летучая мышь из ада. Кинул картонку с надписью «Умрите, мерзавцы!» Но ничего, сынок, наш день еще придет. Мы поймаем его и вздернем на дереве. Твой отец первым бы проголосовал за это. Помни об этом. Помни об отце и присоединяйся к нам. Ты увидишь, придет и наш день и это время не за горами.
И как огонь охватил крест, мстительная ярость охватила Тома. Если бы он мог схватить тех, кто сделал такое с его отцом, с Бэдом, который меньше часа назад, положив ему на плечо свою всегда такую теплую руку, сказал, как он его любит. О, если бы он мог добраться до этого дерьма! И хотя щеки Тома были мокры от слез, он сжал кулаки и стиснул челюсти.
