– Что же вы хотите от меня? – спросила Анжелика, затаив дыхание слушая Саида аль Измирли.
– Дойдем и до этого. Эмир замыслил гигантскую операцию, в ее подготовку вложено сотни миллионов долларов. Но что именно он замышляет, остается для меня неизвестным. Вы знакомы с Хасаном?
– Да, знакома.
– Я знаю, при каких обстоятельствах и к каким последствиям привело это знакомство. Недавно он побывал тут, долго беседовал с эмиром. А потом отбыл в Афганистан. Мне некого послать за ним, кроме вас. Вы должны отправиться туда, это и есть мое условие. Вы должно узнать, что он замышляет, и если понадобится, остановить. Так, как вы это сделали во Франции.
– Но это превосходит мои возможности. У Хасана целая организация, его поддерживает эмир – один из самых богатых людей на земле. А что я могу одна.
– Вы не будете там одна, вам будут помогать мои люди. А то, что вы можете многое, это вы доказали во Франции. Если вы отказываетесь отправиться в Афганистан, то в таком случае я прикажу сейчас, чтобы вас достали бы туда, откуда вас привели сюда. И больше к вашей судьбе я не буду иметь касательства.
– Я согласна на ваши условия, – поспешно сказала Анжелика. – Но как я выберусь отсюда?
– Если человек, способный оказать вам помощь в этом вопросе.
Анжелика думала совсем недолго.
– Да, есть, это Мамонтов, он сейчас в Париже.
– Я так и предполагал, что вы назовете эту фамилию. Но вы ошибаетесь, что он сейчас не Париже, он совсем недалеко от этих мест. Будучи уверенным в вашем согласии принять мои условия, я вызвал его сюда.
– Не может быть! Я могу его увидеть!
– Пока нет. Но завтра ночью, очень даже возможно. Эмира нет в княжестве, и это дает нам шанс на побег. Вам не надо знать в деталях, как все будет организовано, вам лишь нужно будет сделать то, что зависит от вас.
– Я сделаю, – горячо заверила Анжелика.
– Я не сомневаюсь. Между прочим, с вами отправится Джамаль, он знает восточные языки и будет вашим переводчиком во время выполнения вашей миссии. Он вас и посвятит во все детали завтрашней операции. Это все, что я хотел вам сказать.
Анжелика встала и направилась к выходу. Внезапно ее догнал голос Саида аль Измирли.
– Мне известно, что он решил отказаться от брака с моей дочерью. Это он сделал под вашим влиянием. При других обстоятельствах он бы многие годы гнил в тюрьме, но сейчас я его прощаю. И не думайте, что я помогаю вам освободиться из плена потому, что проникся сочувствием к вашей судьбе. Меня она совершенно не интересует. Я хочу с вашей помощью помешать безумию. Прощайте. Надеюсь, больше с вами никогда не увидимся.
Наступила ночь, но ни в одном глазу Анжелики не было даже намека на сон. Такого эмоционального подъема она не испытывала давно, скорей всего с того момента, как после долгих и почти безнадежных поисков, все же нашла своего мужа, вызволив его из плена. А теперь вызволить из плена уже должны ее.
Днем пришел Джамаль и подробно рассказал, как все будет происходить. Она видела, что он сильно боится, у него даже тряслись руки, и он вынужден был их все время прятать в карманах. Но и это не помогало, дрожать начинали запястья и локти, он понимал, что Анжелика видит его состояние, и это вызывало в нем стресс. Но одновременно он мужественно боролся со своей слабостью, а это уже вызывало в ней уважение. Настоящий трус не тот, кто боится, а тот, кто даже не пытается побороть свой страх. Так говорил ее муж, и она с этим мнением была абсолютно согласна. Значит, Джамаль все же не трус, у него есть шанс стать мужественным человеком. Как-нибудь она поговорит с ним на эту тему, а сейчас не до этого.
Если еще вчера время застыло неподвижно, то теперь ей казалось, что она слышит его физический ход. Неужели она сегодня освободится от этого кошмара и обретет такую долгожданную свободу. Какое замечательное это слово, как великолепно, как мелодично оно звучит. И сколько людей живут и не понимают, каким бесценным даром обладают. И надо пережить то, что пережила она, чтобы до конца это прочувствовать.
Сейчас Анжелика почти не думала о том, что ей предстоит после того, как она вырвется из плена. Хотя Джамаль подробно объяснил ей, что от нее требуется. И эта предстоящая миссия могла оказаться на порядок трудней всего того, что ей довелось пережить. Но об этом она станет размышлять потом, а сейчас ее волнует лишь одно: чтобы все прошло бы благополучно. Она отлично понимает, как сильно рискуют люди, задействованные в этой операции. И достаточно одного неверного шага, чтобы десятки голов, включая и ее голову, были бы отделены от туловищ. Это прямым текстом сказал ей Джамаль.
Анжелика понимала, что в этих обстоятельствах многое будет зависеть от ее выдержки. И потому, лежа на кровати, старалась погасить все любые проявления волнения. Она должны быть абсолютно спокойна, как камень и своим спокойствием заряжать им других.
Еще никогда время не тянулось столь медленно. Неожиданно для себя она вскочила с кровати и заметалась по комнате. За ней должны уже прийти, а никого нет. Неужели все отменили? Она этого не переживет.
Ей вдруг стало стыдно. Успокаивала, успокаивала себя, но хватило одной мысли, что ее избавители опаздывает, как все усилия пошли насмарку. И чего она паникует, прошло же еще совсем мало времени, Джамаль предупреждал, что раньше двух часов ночи они операцию не начнут. А сейчас поди нет и двенадцати, а может быть и одиннадцати. Как плохо, когда нет часов. Когда она попросила их у Джамаля, тот отказал ей, сославшись на приказ эмира. Странные тут люди, готовятся его предать, и одновременно неуклонно выполняет все распоряжения своего повелителя. Наверное, ей никогда не понять психологию восточного человека.
Она снова легла и попыталась обрести спокойствие. Был период ее жизни, когда она занималась медитацией. Но для ее бурного темперамента, с ее жаждой жизни это занятие оказалось все же не для нее. И все-таки она помнила, какие замечательные ощущения приносило ей это состояние.
Анжелика попыталась начать медитировать. Главное – это остановить бесконечный поток мыслей, особенно сегодняшних, которые почти все без исключения сосредоточены на побеге. Она лежала с закрытыми глазами и постепенно сознание начало очищаться от эмоций, словно вуаль, становиться более прозрачным и однотонным. Тело обрело легкость, стремясь к полной невесомости, и она вдруг увидела свою мать, причем так зримо и отчетливо, как будто бы она находилась на расстоянии руки.
Она не понимала, почему сознание принесло ее именно к матери, ни к мужу, ни к детям, а именно к этой женщине, с которой она виделась не чаще одного раза в год. В ее жизни она занимала совсем малюсенькое место, и, кажется, хорошо это понимала и не роптала, не требовала большего. Эти уж слишком необременительные отношения с матерью смущали Анжелику, она не могла отделаться от ощущения их не праведности. Но и изменить ничего не могла, слишком уж далеко разошлись пути-дороги матери и дочери, слишком разными они оказались людьми.
