попытается дернуться, сбежать.
Но она быстро просекла — без шансов. Во-первых, высокий забор. Во-вторых, огромная территория. В-третьих… Потому что Агата внезапно почувствовала, что темные, пугающие, таинственные окна ее манят…
Дом казался холодным и пустым. Её это привлекало. Так же, как привлекал его хозяин — вопреки. Здравому смыслу и инстинкту самосохранения самой осторожной в мире девочки за семью замками.
Они поднялись по ступенькам, Костя потянул на себя дверь, параллельно подталкивая Агату зайти первой.
Она вскинула взгляд, по-прежнему немного испуганный, Костя кивнул, ничего не говоря, но будто делясь уверенностью…
Достаточной, чтобы Агата сделала шаг внутрь…
В темноту. Тишину. Прохладу.
Глаза привыкали к темноте, по предплечьям и плечам снова шли мурашки, за спиной слышался звук закрывающейся двери. Больше — ни единого. Разве что еле-различимое гудение вентиляционной системы.
Вокруг — много пространства. Очень-очень много.
Настолько, что можно припарковать крошку-Ауди посреди первого этажа и это не сделает его менее просторным или более загруженным.
Агата остановилась в нескольких шагах от двери, оглядываясь, Костя не спешил приближаться — смотрел на нее.
Она чувствовала. Она всегда чувствовала.
Чего ждет сейчас — не знала. Да и чего от себя ожидать — тоже.
Поражалась только, что ей… Не тревожно. Ей… Нравится. Всё.
Вплоть до намека на хвойный запах. Вероятно, где-то стоит аромадиффузор.
— Пить будешь?
В следующий раз Агата вздрогнула, когда услышала вопрос из-за спины. А потом шаги. Следила, как Костя ее обходит, углубляясь в помещение.
Идет туда, где вроде как кухня…
Но не такая, как обычно в среднастатистических квартирах. Без кучи кастрюль и половников. А просто большой стол, вокруг которого высокие табуреты. Череда шкафов. Костя открывает один — в нем загорается свет. Это холодильник.
Поворачивается к Агате, смотрит, чуть вздернув бровь…
— Колу? Вино? В баре виски есть. Еще что-то… Воды? Поесть?
Задает череду вопросов, а Агата только и может, что мотать головой, потому что в горле пересохло.
Он достает жестяную баночку, с пшиком открывает, ставит на угол стола. Вторую, тоже открыв, подносит к губам, начинает пить…
Агата же снова смотрит, не в силах с места сдвинуться.
Так, будто могла только на буксире. А теперь…
Будет стоять, пока не попросят на выход.
Только вот…
Услышала странные звуки — словно скребущие…
Рефлекторно перевела взгляд туда, откуда исходили. Оказалось — там лестница… И по ней спускается…
— Бой, свои.
Костя прекратил пить, повернулся, сказал громко и довольно жестко. Настолько, что пес, а это был он, пусть и сошел бы за лошадь, будто притормозил.
Глянул на хозяина, позволил себе издать неопределенное «ммм?», потом повернул голову уже в ее сторону. Судя по всему, реагируя на шевеление.
Потому что Агата потянулась ладонью ко рту. Слишком он был огромный… И слишком красивый. Понятно даже в темноте.
— Божечки…
Девушка не сдержала восторженный тихий выдох, чувствуя, что снова подрагивает, но уже не от страха, а потому что… Это собака. У Кости есть собака. Такая… Невероятная собака.
— Можно я…
Ноги сами сделали несколько шагов в сторону пса, Агате пришлось усилием воли себя тормозить. Отрываться от Боя, смотреть на Костю…
Который кивнул, поняв не заданный до конца вопрос. Снова принялся пить, следя за тем, как Агата идет к лестнице, а Бой делает несколько шагов к ней…
Она осторожно тянется ладонью к морде, он в ответ тянется носом, нюхает… Поворачивает голову к Косте, потом снова смотрит на Агату… Фыркает…
И это, очевидно, можно расценивать, как согласие познакомиться.
В грудной клетке Агаты снова разливается восторг, она тянется уже к собачьему лбу, ведет, сминая уши, по шее до холки…
— Какой ты хороший… Какой ты гладенький…
Шепчет, подключая вторую руку. Скашивает взгляд на Костю, когда слышит, что он хмыкает…
И пусть надо держаться, но Агата не может — показывает Косте язык, продолжая нахально наглаживать его пса… Прекрасно знает ведь, что Гордеев хочет сказать. Что она снова, как с тачкой, все внимание не тому…
Но как же она может иначе, если тут такой пес?
— А он умеет? — продолжая выглаживать Боя, который постепенно, судя по всему, входил во вкус, Агата спросила у Кости, который успел подойти к окну, остановиться у него, следя за Агатой уже оттуда.
— Он всё умеет.
Получив ответ, улыбнулась, опустилась на колени, оказавшись лицом к морде, вытянула правую руку, глядя в слегка растерянные собачьи глаза, спросила:
— Дашь лапу?
А потом с восторгом, расплываясь в улыбке еще более широкой, следила, как Бой поднимает свою тонкую длинную, тормозит… Тоже смотрит на Костю, будто спрашивая: ты не уточнил, это просто «свои» или им еще и подчиняться надо?
Вероятно, по взгляду хозяина Бой понял, что делает всё правильно, подчиниться было бы неплохо… Поэтому поднял лапу еще выше, чтобы тут же опустить мягкие, слегка шершавые подушечки в раскрытую ладонь, вызывая в Агате неожиданно сильный детский восторг.
— Умница какой! Замечательный!
А потом издал уже довольное «ммм», принимая заслуженную похвалу.
* * *
Любования с Боем могли длиться и длиться, если бы Костя в какой-то момент не скомандовал псу «место, Бой»…
Очень не вовремя. Так показалось и догу, и Агате.
Но ни дог, ни Агата не рискнули ослушаться.
Первый только протянул грустное «ммм», отходя, Агата вздохнула, поднимаясь с пола, отряхивая колени для виду, зная, что на них ни намека на пылинку. Это Костя. В его доме не может быть иначе.
Он так и не зажигал свет, но глаза Агаты окончательно привыкли. Тем более, что тот самый свет отлично проходил через окна…
Окна-окна-окна…
Столько окон…
И днем тут наверняка столько света…
И столько места…
И свой двор…
И свой пес…
И…
