Я вижу стаю скворцов на верхушке пораженной молнией сосны.
Когда я приближаюсь, птицы настороженно смотрят на меня сверху вниз, шевелясь на своих насестах.
Это наводит меня на мысль.
Я бегу к ним, размахивая руками в воздухе.
Вся стая взмывает в воздух, кружась как единая масса. Они летают над деревьями, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, ища безопасное место, где можно спуститься.
Пока я смотрю, они резко поворачивают в сторону от места в лесу на север. Они избегают этого так, будто у них на всех один разум, направляясь в противоположном направлении и спускаясь на другое одинокое, пустое дерево.
Птицы увидели что-то на земле. Или, точнее, кого-то…
Я поворачиваю на север и снова начинаю бежать.
43. Симона
Бежать или прятаться?
Вот в чем вопрос.
Я бегу через лес, ветки и шипы царапают мою голую кожу.
Я не знаю, как бежать, не оставляя следов. Я уверена, что размазываю грязь и кровь повсюду, оставляя за собой следы и сломанные ветки. Я не знаю, как этого избежать.
Если я спрячусь, Дюпон пойдет по моему следу, а потом застрелит меня.
Если я буду продолжать бежать, он меня увидит или услышит.
По крайней мере, воздух немного прогревается. Я больше не испускаю облака воздуха каждый раз, когда выдыхаю.
Я слышу что-то похожее на стон, далеко в лесу. Я не знаю, животное это или человек. На данный момент я бы предпочла, чтобы это было животное.
С другой стороны от меня, гораздо ближе, я слышу резкий треск, как будто человек наступил на ветку.
Я немедленно прячусь за ближайшим деревом, съеживаюсь и прислушиваюсь.
Сначала я ничего не слышу. Только долгое молчание, с легким шелестом ветерка в деревьях.
Затем я слышу звук чьего-то движения справа от меня. Очевидно, что кто-то пытается двигаться медленно и тихо, но я все равно его слышу. Мои чувства всегда обостряются, когда я испытываю стресс.
Легкий ветерок доносит до меня безошибочно узнаваемый аромат лосьона после бритья Дюпона.
Он очень, очень близко.
Прятаться за этим деревом — пытка. Часть меня думает, что он уже заметил меня, и приближается. Другая часть меня верит, что моя единственная надежда — оставаться совершенно неподвижной, пока он проходит мимо.
Я закрываю глаза. Держу рот на замке. Покрытая грязью, я почти такого же цвета, как кора и мягкая суглинистая земля. Только мои белые зубы и глаза выдают меня.
Я едва дышу. Заставлю свое сердце биться спокойно.
Тише, чем шепот, я слышу, как он проходит мимо справа от меня.
Медленно, очень медленно я крадусь вокруг ствола дерева, чтобы основная часть дерева оставалась между ним и мной. А потом я заглядываю за край коры.
Он выглядит чудовищно. Он натянул капюшон, так что с ног до головы закутан в этот коричневый лохматый костюм, как медведь, который научился ходить на задних лапах. Он двигается медленно, крадучись, мотая головой слева направо, ища меня. Я вижу блеск его винтовки с поднятым стволом наготове.
Теперь я позади него. Я жду, когда он продолжит движение, чтобы я могла побежать в противоположном направлении. Но вместо этого он останавливается на месте. Он укрывается за упавшим деревом, покрытым густым зеленым мхом и белыми поганками. Я следую за его взглядом вверх, к вершине хребта.
Там, наверху, есть фигура. Он лежит ничком на гребне холма, винтовка выставлена перед ним. Я вижу только верхнюю часть его плеча, или, может быть, это его голова. На таком расстоянии трудно сказать. Все, что я знаю наверняка, это то, что он одет в темную одежду, и он крупный. Это, должно быть, Данте.
Я наблюдаю, как Дюпон поднимает винтовку, целясь в фигуру. Его палец сжимается вокруг спускового крючка.
— ДАНТЕ, БЕРЕГИСЬ! — кричу я.
Слишком поздно. Дюпон стреляет. Фигура падает с вершины хребта, разбившись насмерть.
Дюпон уже поворачивается в мою сторону. Я убегаю так быстро, как только могу, сквозь самые густые заросли деревьев, надеясь, что они обеспечат хоть какое-то прикрытие.
Я слышу еще один выстрел, а затем хлопающий звук, за которым следует шипение. Я бросаю взгляд через плечо. В воздух поднимается столб дыма, густого и бледно-серого. Дым стоит между мной и Дюпоном. Или, по крайней мере, я так думаю — у меня нет хорошего чувства направления. Я понятия не имею, где нахожусь относительно луга, хижины или фургона. Я совершенно потеряна.
Я продолжаю бежать, слезы текут по моим щекам, надеясь вопреки всему, что пуля Дюпона лишь попала Данте в плечо, и что сам Данте еще жив.
Я достигаю небольшого открытого участка земли, покрытого листвой, и бегу по нему, пытаясь вернуться под укрытие деревьев. Когда я бегу, земля уходит у меня из-под ног. Я погружаюсь вниз.
Мои руки вертятся, тянутся к чему-то, чему угодно. Я хватаюсь за корень дерева и цепляюсь за него обеими руками, два моих ногтя отрываются.
Я болтаюсь над пустым пространством, едва цепляясь за корень. Стараясь не закричать, я смотрю вниз, в глубокую яму.
О мой Бог. Это какая-то ловушка. Я не вижу дна. Я не знаю, насколько там глубоко и что там внизу. Но я знаю, что здесь достаточно высоко, и я, вероятно, сломаю себе ногу, если потеряю хватку за этот корень. К тому же я там застряну. Оттуда не выбраться. Дюпон сможет выследить меня на досуге.
Я должна поднять себя обратно.
Я цепляюсь за корень, тонкий и скользкий от грязи. Пытаюсь подтянуться обратно, но мои руки соскальзывают вниз, и я почти полностью теряю хватку.
Мои руки ужасно замерзли и онемели. Все мое тело болит — в царапинах, синяках, дрожит.
Мне хочется плакать. Я хочу сдаться. Но я не могу.
Усиливая хватку, я подтягиваюсь на несколько дюймов, затем еще на несколько. Упираюсь босыми пальцами ног в край ямы, чтобы укрепиться. По мере приближения к вершине я пытаюсь ухватиться за грязный край ямы. Кусок осыпающейся грязи отрывается у меня в руке, песок сыплется мне в лицо, ослепляя меня. Я выплевываю грязь изо рта и пробую снова.
44. Данте
Я бегу на север, к тому месту, которого избегали скворцы. Я знаю, что там есть человек.
Подойдя ближе, я поднимаю оптический прицел к плечу и осматриваю местность. Я вижу что-то похожее на фигуру, лежащую ничком на вершине хребта, и ухмыляюсь. Я узнаю свою старую винтовку. Рэйлан нашел нас.
На самом деле это не Рэйлан — а моя одежда, набитая ветками и листьями, установленная так, чтобы выглядеть как человек. Это приманка. Рэйлан пытается привлечь Дюпона. А это значит, что он должен быть где-то поблизости, ожидая, пока Дюпон покажется.
Я занимаю свою собственную позицию, образуя третью сторону треугольника. Приманка — это точка, а мы с Рэйланом — два других угла. Надеюсь, Дюпон выйдет прямо в середину.
В лесу царит тишина. Ни пения птиц, ни кваканья лягушек. Вокруг слишком много людей. Животные знают, что мы находимся здесь.
Я замедляю дыхание, осматривая лес через оптический прицел.
Затем я слышу звук, от которого у меня кровь застывает в жилах. Крик Симоны:
— ДАНТЕ, БЕРЕГИСЬ!
Стреляет винтовка. Манекен падает с вершины хребта.
Я поворачиваю ствол в поисках стрелка или Симоны.
Рэйлан замечает ее первым — он ближе к ней. Она убегает через лес, голая и покрытая грязью.
Рэйлан хватает свою дымовую гранату, выдергивает чеку и швыряет ей за спину. Она взрывается, поднимая дымовую завесу, защищающую ее от Дюпона.
