своим ртом на мой. Его поцелуй теплый и жестокий, и мы упираемся в стену. Я сильно прижимаюсь к нему. Мне кажется, что невозможно удовлетворить эту потребность, как будто я не могу насытиться его кожей на своей. Мне отчаянно нужно больше.
Наши поцелуи не прекращаются, мы прижимаемся друг к другу, и все это происходит так быстро. Его вкус, его запах, его прикосновения — это калейдоскоп блаженства — он и я вместе, и это сводит меня с ума.
Схватив его за шею, я рычу в пространство между нами. — Ты сводишь меня с ума.
— Тогда сходи с ума, — отвечает он низким, задыхающимся шепотом, его голос похож на смелость.
Я просовываю руку под его ногу, приподнимая ее, чтобы прижаться еще ближе, и наши члены трутся друг о друга в изысканном ощущении палящего жара и нежного трения.
Это мой лучший друг, мой лучший друг, мать его, и я хочу выебать ему мозги прямо сейчас.
— Я сейчас кончу, — прохрипел я, глядя на него. — Потом я отвезу тебя домой и буду трахать, пока моя жена смотрит.
Он испускает дрожащий вздох, за которым следует протяжный стон, когда он заполняет растояние между нашими телами своей спермой. Я захватываю его губы между своими и тоже разряжаюсь.
Мы падаем вниз по склону на поезде без тормозов. Мы ничего не можем сделать, чтобы остановить это, кроме как разбиться внизу. И я знаю, что в конце концов именно это и произойдет.
Правило № 31: Если ты даешь им возможность насладиться моментом, это не значит, что ты должен его упускать
Изабель
Звук закрывающейся внизу входной двери выводит меня из состояния сна, и роман, который я читала, падает на пол. Я открываю глаза и достаю телефон, чтобы проверить время. Уже поздно, значит, это должен быть Хантер или Дрейк… или оба. По лестнице доносятся приглушенные голоса и ворчание. Сначала я паникую, думая, что это потасовка. Особенно когда слышу, как тело врезается в стену.
Потом слышу низкий рык мужа: — Тащи свою задницу наверх.
В животе у меня потеплело, а бедра сжались. Мне знаком этот тон, и я знаю, что он означает, когда говорит таким тоном. Сглотнув, я поднимаюсь с кровати и выглядываю через дверь.
От увиденного я чуть не задохнулась. Они сцепились губами, Дрейк впечатывает Хантера в стену на полпути к лестнице. Начинается борьба, и тут Хантер берет себя в руки. Перевернув Дрейка, он опрокидывает его на ступеньки, и Дрейк издает болезненный стон.
— Иди в гостевую комнату… сейчас же, — рычит Хантер. — Подготовься ко встрече со мной.
Затем он отпихивает Дрейка, и они оба продолжают подниматься по лестнице. Не знаю почему, но что-то во всем этом меня не устраивает, и я не думаю, что хочу этого. В молчаливом порыве я бегу обратно к своей кровати и прижимаюсь к подушке, закрывая глаза и притворяясь спящей, как раз в тот момент, когда Хантер входит в комнату.
Его шаги замирают на пороге, и он на мгновение замирает. Пожалуйста, не будите меня, — тихо молю я. Просто побудь с ним наедине.
Странно, как сильно я хочу, чтобы мой муж спал с кем-то еще без меня. Но мысль о том, что они с Дрейком вместе, привлекает меня гораздо больше, чем мысль о том, чтобы участвовать в этом. Не каждый раз, конечно, но сейчас… Я чувствую, что это может стать той соломинкой, которая сломает спину верблюду. Это может стать моментом, когда все изменится. Хантер, наконец, примет это в себе, а вместе с этим примет Дрейка в наши отношения — туда, где ему самое место.
Когда Хантер приближается ко мне, я заставляю себя смотреть на него как на спящего. Глаза закрыты. Дыхание ровное. Лицо расслаблено.
Пожалуйста, не будите меня. Пожалуйста, не будите меня.
Он наклоняется и прижимается губами к моему лбу.
— Я люблю тебя, — шепчет он. Затем он выключает прикроватную лампу и тихо исчезает из комнаты.
Сердце колотится в груди. Я жду несколько мгновений, прежде чем открыть глаза. В комнате темно, Хантера нет. Внизу по коридору я слышу еще несколько приглушенных голосов, но не могу разобрать, о чем они говорят.
Как можно тише я встаю с кровати и крадусь по коридору в сторону гостевой комнаты. Остановившись за дверью, я прислушиваюсь.
— Ты мне нужен, — тихо пробормотал Хантер.
— Что потом, Хант?
— Что значит "что потом"? С каких пор тебя волнует то, что происходит после секса?
Дрейк вздыхает. — С тех пор, как я начал трахать твою жену. С тех пор, как ты поцеловал меня в темном клубе. Внезапно это, блядь, стало иметь чертовски большое значение.
На некоторое время становится тихо, и я закрываю глаза, желая, чтобы они прошли через это. Чтобы они наконец поговорили об этом. Пережить то, что удерживает нас от жизни, которую мы действительно заслуживаем — вместе. И часть меня очень хочет ворваться туда и сказать им, что именно они должны сделать, чтобы преодолеть это, но я не могу. Они должны сделать это сами. Хантер должен доказать Дрейку, что он больше не позволит голосу отца остановить его. А Дрейку нужно доказать, что он готов взять на себя обязательства.
Когда надолго затихает тишина, мне становится любопытно, и я осторожно заглядываю за угол, чтобы увидеть, как они вместе лежат на кровати. Они обнажены, Хантер растянулся на теле Дрейка, облокотившись на его руки, и смотрит на него сверху вниз.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — шепчет Хантер.
В темноте повисает долгое, напряженное молчание. Наконец Дрейк произносит низким, хриплым шепотом: — Ничего. Просто трахни меня.
Я почти хнычу от этого звука, мое тело становится все горячее с каждой секундой. Я зажимаю рот рукой, слушая их. Их стоны, проклятия, вздохи и стоны. Как бы мне ни хотелось, чтобы они все обсудили, это слишком горячо, чтобы останавливаться.
Я снова заглядываю в комнату и наблюдаю в тусклом лунном свете, как Хантер сползает по телу Дрейка и вводит его член в свое горло. Дрейк издает глубокий гортанный звук, обхватывая рукой черные кудри Хантера, и подает свои бедра вверх, пока я не слышу, как мой муж задыхается.
Вернувшись в коридор, я прижимаюсь спиной к стене и слушаю их. Ничего подобного я раньше не слышала, и мое тело пылает от возбуждения. Не веря себе, я опускаю руку к хлопчатобумажным трусикам и просовываю пальцы внутрь, чтобы прикоснуться к себе, хотя бы
