это время. Друг отходит от меня лишь на пару секунд, закидывает чайную ложку в раковину и возвращается обратно, устраиваясь рядом со мной. Ловит мои беспокойно стучащие по коленке пальцы и сжимает в своей большой руке. Становится легче — выдыхаю. Вижу, как губы Саши дергаются в горькой усмешке.
— Юля, — его голос звучит глухо, — мы с самого начала знали “кто?”, “зачем?” и “как?”. Увы, тот, кто это сделал, решил подставить тебя и нам пришлось принять условия его игры, иначе он просто бы сбежал. Как только вещественные доказательства на него будут собраны, правда будет обнародована. Ты ничего не делала и мы это докажем, дай только время…
Удивительный орган сердце. Каждую минуту каждого дня работает без отдыха, стойко переживая каждый катаклизм, который происходит с его хозяином. Мое сегодня работает на износ — больше часа, пока сидели и обсуждали все в мельчайших подробностях, билось тахикардией и только, когда уже уходили, замерло, замедлилось и даже будто стало медленней гонять кровь пенам, после хлопка двери.
И даже после этого перед глазами стоит картинка, как Саша не сводил с меня взгляда, пока я трясущимися руками закрывала дверь, а в груди разрасталась пустота.
Только уткнуться в подушку и поплакать не вышло — Мишке и Машке стало скучно и нужно было придумывать новое развлечение. А этим же вечером встречаю Леську, которая, как ураган, набрасывается с расспросами и отпускает нас обеих спать только под утро.
И если я надеялась, что на этом “приключения” закончились, то зря. Дальше начался ад длиной в неделю. Оскорбления от недовольных коллег, с которыми раньше неплохо общались, угрозы Маркуши, который “сокрушался” от моей подлости — мое имя “прогремело” на весь этот городок.
Смотрела на вакханалию, развернувшуюся вокруг меня и радовалась только тому, что это не мой родной город, где жила вся моя семья. Как же хорошо, что я все же перебралась в соседний. Да, четыреста километров, это далековато, шесть часов пути, но нам это не мешало, а в этой ситуации так и вообще на руку. Они все далеко и не участвуют в этой грязи. Даже Леську получилось убедить уехать — она порывалась остаться тут, со мной, но я уговорила этого не делать. Со мной все это время оставался Вася.
— Мы со всем разобрались, ты оправдана, — единственный разговор за эту неделю с Сашей, после встречи у меня дома и тот по телефону.
От Васи знала, что он все это время почти безвылазно проторчал на фирме, перепроверяя все бумажки, в поисках прокола Маркуши.
Да, это он все замутил. Маркушин отец, наш ген. директор, а обиженный за что-то сынок решил подгадить папе — вначале это был вывод небольших сумм денег, а уже потом слив информации, ну а я очень удачно подвернулась под руку в качестве “козла отпущения”.
— Понятно, спасибо, — поблагодарила из вежливости, но радости не чувствовала.
Он молчал и я тоже не знала, что еще сказать, поэтому пересилив себя, сбросила вызов и пошла следить за погрузкой.
Газель для грузоперевозок, забита вещами и мебелью, которые я успела приобрести за эти три года. Они поедут к Леське, пока я не перееду и не обустроюсь на новом месте. Себе собрала только небольшой чемодан и сумку на первое время. Осталось решить в этом городе пару дел — сдать квартиру хозяйке и забрать трудовую, с генеральным я уже договорилась, что уйду без всяких отработок — и можно ехать дальше, билет на междугородний автобус уже тоже на руках.
Наверное, кто-то бы сказал, что можно и тут остаться, меня же оправдали, вот только доказать, что ты не виноват, намного сложнее, даже когда у тебя на руках неопровержимые доказательства. Скандал был грандиозный и никто просто не станет рисковать беря меня на работу, репутация, а остаться в фирме, где коллеги плевались тебе в спину, не желая даже выслушать, я не хочу. Поэтому другой город. Снова.
Стою на улице под холодными потоками ветра, провожая глазами машину, которая увозит три года моей жизни. Послезавтра и меня уже здесь не будет, в двенадцать автобус, который увезет меня в очередную “новую” жизнь.
Как перекати поле честное слово. Нигде не задерживаюсь, нигде не приживаюсь, везде лишняя. Судьба у меня что ли такая? А так хотелось хоть где-то быть нужной, но видимо это не для меня…
Вечер и полночи я делаю уборку в квартире, перед сдачей ее хозяйке, поэтому утром благополучно не слышу будильника и появляюсь в офисе только ближе к обеду.
С документами проблем не возникает, чуть больше часа и я выхожу из офиса, в котором проработала три года, посторонним человеком. За это время даже с генеральным успеваю пообщаться — он не уговаривает остаться, прекрасно понимая, что я не соглашусь, к моему удивлению благодарит за работу и отдает рекомендательное письмо со списком трех организаций-партнеров в соседних городах, где меня встретят, по его заверениям, с распростертыми объятиями.
Приятно, но думать сейчас об этом не хочется, уехать бы спокойно. Одна из моих соседок по подъезду, оказалась мамой сотрудника фирмы и решила высказать мне все, что обо мне думает — о том, что меня обвинили, известно всем, а вот о том, что я оказалась не виновна, не знает никто — такая вот чехарда.
Вечером сижу на одном единственном оставшемся стуле посередине кухни и осматриваю опустевшее помещение. С окна снята занавеска, на столе больше нет красивой белой скатерти, с дверцы холодильника исчезли магниты, возле раковины не стоит сушилка для посуды, а крючки распрощались с кухонными полотенцами и прихватками. В остальных комнатах еще больше вывезено. Кощунством казалось снимать, забирать все, как будто я вор и обкрадываю эту квартиру.
Да, я выбирала жилье с необходимым набором мебели, но как не крути очень много всего приобрела сама и теперь невольно вспомнила, как заселялась в эту полупустую квартиру чуть меньше трех лет назад. Тогда все было сложно, непонятно и страшно. Начинать все с нуля без поддержки, рассчитывая только на себя, было не просто. Я это делала не в первый раз уже, но к этому невозможно привыкнуть. Да, родители и Леська поддерживали меня во всем, но это было не то, совсем не то… и вот снова. Опять сложно, но теперь еще и горько.
Три года назад не успела почувствовать эту горечь, все затмило ощущение пустоты, когда осознала, что Саша больше не придет, не заставит сесть
