— Все в порядке, Иден. Я держу тебя.
Кто? Кто прикрыл меня?
От него пахнет потом и сексом, и когда я прижимаюсь к его груди, мне кажется, что я парю. Мои проблемы улетучиваются, когда я позволяю тьме поглотить меня.
35
Ксавье
Как только мяч покидает мои руки и летит по воздуху в направлении Хантера, я знаю, что у него все получится. Мяч идеально скользит в его руки, когда он убегает по полю. Игра проходит идеально на моих глазах, толпа аплодирует, когда он добирается до конечной зоны.
Меня переполняет гордость, моя любовь к игре и то, что благодаря моему мастерству мы набираем очки, наполняет меня надеждой на будущее. Будущее, в котором я смогу играть в игру, которую люблю, и быть тем человеком, которым хочу быть. Хотя я уже не совсем уверен, кто я такой, из-за хорошенькой светловолосой сирены.
Тобиас похлопывает по моему шлему, когда Хантер бросается к нам, почти сбивая меня с ног, когда он обнимает меня за плечи, его шаг становится еще более резким, когда мы покидаем поле, позволяя защите взять верх.
Пытаясь незаметно оглядеть толпу в поисках Иден, я выхожу ни с чем. Мой темп замедляется, когда я пробегаюсь глазами по рядам, останавливаясь, когда вижу Бетани, разговаривающую по телефону, с беспокойством на лице, когда она лихорадочно оглядывается по сторонам.
Что-то не так. Я это чувствую.
— Что не так с Бетани? — Спрашивает Тобиас, тоже останавливаясь рядом со мной, когда Хантер прослеживает за нашим взглядом.
— Дайте я проверю, — бормочет Хантер, присаживаясь на корточки рядом со скамейкой, на которую он положил свой телефон. Обычно мы не позволяем себе отвлекаться во время игры, но сегодня все немного по-другому.
Молча снимая шлем, я наблюдаю, как Хантер делает то же самое, одновременно поднося телефон к уху.
— Что происходит? — спрашивает он, не обращая внимания на обычные любезности, и замирает. Бросив шлем на траву, я мгновенно теряю терпение, когда Тобиас делает то же самое, потирая затылок.
— Они не могут ее найти. Ее нет ни на камерах, ни на аудио, — бормочет он, и мое сердце бешено колотится в груди.
Она не могла уйти далеко, я видел ее несколько минут назад, я знаю, что видел. Я неоднократно проверял.
— Что происходит? — Спрашивает Арчи, присоединяясь к нам, и я знаю, что мне нужно действовать быстро, действовать сейчас, пока что-нибудь еще пошло не так.
— Они не могут найти Иден, — отвечает Тобиас, и ноги сами несут меня к туннелю, прежде чем мой мозг успевает за этим.
Мчась в раздевалку, я хватаю телефон и открываю приложение, которое ищу.
— Что ты делаешь? — Спрашивает Хантер, и я вздыхаю с облегчением, маленькая красная точка мигает на экране, как маяк.
— Нам нужно двигаться, сейчас же, — приказываю я, поднимая глаза и видя перед собой Арчи, Хантера и Тобиаса. — Я подарил ей футболку, мою футболку, с значком на вырезе. В штырь был вмонтирован маячок, на всякий случай, — говорю я, направляясь к двери и пробегая через холл, чтобы добраться до парковки.
— Твою мать! — удивленно кричит Тобиас, догоняя меня, а Хантер и Арчи следуют за ним.
Больше никто ничего не говорит, звук наших бутс по земле — единственный окружающий нас шум, кроме звонка тренера, который, вероятно, интересуется, какого хрена мы делаем, но у меня нет времени отвечать.
Заметив дверь пожарного выхода, я протискиваюсь внутрь, останавливаясь, когда выхожу на переполненную парковку, как раз в тот момент, когда мое внимание привлекает прядь светлых волос вдалеке.
— Вот. Вон там, — рычит Хантер, и мы вместе трогаемся в с места, пробираясь сквозь машины, когда парень запускает руку в ее светлые волосы и притягивает ее обратно к себе.
Ублюдок.
Тобиас бросается к нему, целясь прямо в ноги парню, когда тот атакует, сбивая его с ног. Парень кричит от боли, но я сосредотачиваюсь на Иден.
Как в замедленной съемке, она падает навзничь, и мое сердце замирает, когда я пытаюсь броситься к ней как можно быстрее, но ее голова ударяется о гравий как раз в тот момент, когда мои пальцы касаются ее волос.
— Нет. Нет, нет, нет, нет, нет! — Арчи плачет, опускаясь рядом со мной, когда я оттаскиваю ее от Тобиаса, пока он наносит удар за ударом парню, кричащему от боли.
Я смотрю, как она переворачивается на бок, ее лицо искажается от боли, когда она всхлипывает. Кладу ее голову себе на колени и притягиваю ближе, стараясь быть как можно нежнее.
— Все в порядке, Иден. Я держу тебя, — шепчу я, мои собственные глаза в панике ищут Хантера, который стаскивает Тобиаса с ублюдка, распростертого на земле рядом с нами.
Это Грэм Браммер? Старший брат Билли? Отвергнутый брат-наркоман Билли?
Кто-то использует его. Мы только что пресекли их попытку, но интуиция подсказывает мне, что это был тест, чтобы посмотреть, отреагируем ли мы.
— Что, черт возьми, происходит? — Спрашивает Хантер, переводя взгляд с меня на Грэма, когда он отпускает Тобиаса, который опускается рядом со мной, проводя пальцами по ее волосам.
— Я не знаю, Хантер. Но я что, дурак, что бы не понять, что это была игра? Пробный запуск, чтобы посмотреть, как я или мы отреагируем на то, что что-то случится с Иден? — Спрашиваю я, прижимая ее к себе немного крепче, наблюдая, как Хантер качает головой.
— Ребята, какого черта вы делаете? — Тренер Кармайкл рычит, отходя в сторону, и мне страшно подумать, что сейчас происходит на поле.
К черту игру, к черту все это дерьмо.
Я думаю, нас только что разыграли.
— Где я, черт возьми, нахожусь? — стонет Иден, проводя рукой по лицу, когда я откидываюсь на спинку стула, убираю телефон и встречаюсь с ней взглядом.
— О, хорошо, принцесса Иден проснулась. Кстати, ты храпишь, — бормочу я, и она хмурится, как будто я говорю на другом языке.
— Это твоя комната? — спрашивает она, оглядывая помещение, и я пытаюсь увидеть это ее глазами. По сравнению с остальной частью дома, которая предлагает немногим больше, чем демонстрационный зал, в этом пространстве много от меня.
Все разные футболки, которые я когда-либо носил, приколоты к стене рядом с дверью, а мои трофеи идеально разложены под ними на полках. Мой шкаф находится справа, а ванная — слева от нас, но я думаю, что больше всего ее внимание привлечет стена над моим столом у окна.
Фотографии на фотографиях вдоль стены. Полноцветная печать, черно-белая, пейзажи, портреты, все. Мне нравится приглушенная красота, которую предлагает фотография, говорящая тысячу слов без шума. Этот чертов город наполнен таким количеством токсичного шума, что портит пейзаж.
Бросив взгляд в ее сторону, я наблюдаю, как она замечает мою новую одержимость, мои руки сжимают деревянные подлокотники моего кресла, а ее рот открывается от удивления.
Врач пообещал, что с ней все в порядке, и мы просто должны были присматривать за ней. Я был не уверен, беспокоясь, что из-за ее падения что-то будет не так, хотя он уверял что с ней все в порядке, но то, как она выпрыгивает из моей кровати и мчится к двери, говорит мне, что он был прав.
— Ксавьер, это…
— Не совсем для твоих глаз, — говорю я, прерывая ее, не нуждаясь в ее суждении, и ее взгляд встречается с моим, прежде чем она поднимает руку к голове, двигаясь слишком быстро, и я вскакиваю со своего места. — Сядь, Иден, — бормочу я, хватая ее за руку, чтобы отвести к кровати, но она просто поднимает бровь. — Пожалуйста, — добавляю я со вздохом, и она смягчается.
Опускаясь на мою кровать, ее взгляд возвращается к стене, и я сажусь рядом с ней, мое сердце бешено колотится в груди. Я знал, что она заметит это, но я не мог позволить ей отдыхать где-то еще. Я отказываюсь анализировать это прямо сейчас.
Несколько часов назад я баюкал ее на бетонной площадке за пределами стадиона, нутром понимая, что за всем этим стоит моя мать, но не в силах преодолеть какую-либо дистанцию между нами.
