от бога небес, поэтому грубить и сражаться, как с Ёлмак-ханом, у него не выйдет.
— Что тогда? — становился в боевую стойку Роберт.
— Планируешь биться со мной, мальчишка? Ты не в том состоянии. Смотри, что я могу.
Тенак щёлкнул пальцами и роберт провалился под землю, оказываясь снова во тьме, слушая крики в агонии, видя пламя ада и кровавое озеро, в котором ему суждено тонуть, но вновь оказался в комнате интерьера барокко, перед троном Тенака.
— Хочешь шантажировать меня? — истерично смеялся Роберт.
— Шантаж? — удивился Тенак. — Нет, что ты? Я ставлю тебе условия, где у тебя нет выбора.
— Что ты предлагаешь мне?
— Битву. Священную битву, которую вновь готовит Ёлмак.
— У него больше нет приспешников.
— Ты про Суб-кис и Булут-батыра? Ты думаешь, у него только они? Думаешь, нет больше духов? У него целая армия из таких же разбитых духов.
— Чем я помогу вам? — протирал глаза Роберт, пытаясь осознать, в какую историю впутался.
— Твоя душа принадлежит Тимеру. Батыру Тимеру.
— Это мне ни о чём не говорит.
— Великий эпос, — припоминал Тенак, — о воине, что оказался против двух миров.
Роберту пришлось напрягать память. Перед глазами всплыла огромная глава о неком Тимере, который был внебрачным сыном хана и владел силой духа Томаша — духа, что внедряется в тела детей тех, кто подписал кровью договор с Ёлмак-ханом.
— Ты поможешь нам, — продолжал убеждать Тенак Роберта.
— Пожертвовать свободой, — прошептал Роберт.
— Ты будешь свободен, пока не потребуешься нам. И я смогу освободить твоего друга.
Тенак указал на Кирилла, что пытался осознать, где вообще находится. Роберт рассмотрел всё со стороны, раздумывая над предложением, но отпустил взгляд, рассматривая свои окостенелые руки. Выхода у него действительно будто не было и это намного приятнее, чем уходить во владение Ёлмак-хана в бесконечные страдания души. Роберт поднял взгляд на Тенак-хана.
Роберт с глубоким вдохом появился снова в палате, держась за руки Кирилла и Ксюши. Ксюша посмотрела на парня с интересом, вышло ли всё по итогу, но ответ не стал ждать: Кирилл начал открывать глаза и осматривать своё положение. Ксюша не могла сдержать эмоций и потянулась обнимать своего очнувшегося брата.
— Мне снился такой странный сон, — хрипел Кирилл, и посмотрел на Роберта, — и ты там был. Врезался так больно в меня, убеждал в чём-то.
— Не за что, — откланялся Роберт, и пошёл к выходу, — я позову родителей.
За Робертом закрылась дверь. А после ворвались родители: отец сдерживал свои эмоции, хоть его взгляд обеспокоенным и радостным одновременно, а мать лила слёзы, но уже счастья. Роберт подошёл к своим друзьям с некоторым волнением в глазах.
— Что такое, Роб? — взялся Артур за плечо друга.
— Раз ты здесь, — включилась Маша, — значит всё вышло супер? За нами больше не будет гнаться свинья?
— За вами нет, — Роберт указал палец, на котором не хватало фаланги, — от меня не отстанет ещё долго.
— Жесть, это что такое? — схватил Артур руку Роберта.
— Долгая история.
— Мы никуда не спешим.
Маша потянула ребят к креслу, где Роберт рассказал им, чем пришлось пожертвовать ради своей жизни. Позже подошла и Ксюша, и пришлось рассказывать всю историю заново.
— У этих богов какие-то интриги и я стану теперь частью их. Я могу жить спокойную жизнь пока меня не пригласят, а когда это будет — одному богу известно.
— Мы должны были просто доехать до Сарай-Куарта, — взялся за голову Артур, переваривая полученную информацию.
— Да забей. У меня есть время наслаждаться каждым сделанным шагом, — успокаивал своего друга Роберт, а после взглянул на Ксюшу. — Как Кирилл?
— Говорит, что дико болит голова. Будто прожил пару дней в ужасе и жалуется, что ему холодно.
Ксюша обняла Роберта, тесно сжимая его тело.
— Спасибо тебе.
— Всё для тебя, Сю-сю.
Вдруг Роберт вспомнил обещанное Чангалу и подорвался с места.
— Прогуляемся? — предложил он Ксюше, отчего та не могла отказаться.
Они вышли с больницы, выходя в город, кипящий в своей жизни, которому было плевать на происходящее внутри чужих стен. Многочисленные улочки, которыми не могла похвастаться Адда, вели куда угодно, но соединялись в центре — в похожей крепости из белых стен, которые были видны с любого угла огромного растёкшегося города из-за его нахождения на холме. Они шли вдоль домов, подъездов, магазинов, исторических табличек и маленьких памятников, а роль экскурсовода приняла уже Ксюша, рассказывая контекст всего, что стоит вокруг них. Рассказывала про еле заметный памятник мышам, которая имела интересную историю, ведь когда-то давно на этой улице был дом, в котором проживала полчища мышей, соседствуя с людьми. Однажды мыши начали исчезать, убегать из здания, что почудилось людям знаком, а позже они заметили, что дому пошла трещина, которая разваливает дом и уже жителям пришлось эвакуироваться.
По пути появился агромаркет, в который Роберт зашёл, ища семена для деревьев и закупил несколько пачек, а выйдя, спросил у Ксюши, где тут есть какой-нибудь пустырь. Они дошли до его пешком, хоть и потребовалось около получаса.
— И что теперь будет? — уточнила Ксюша.
— Ничего такого. Всё как обычно. Просто я кое-что понял.
— Что именно?
Роберт улыбнулся и приобнял Ксюшу, прижимая её к себе.
— Иногда ради одного человека можно и пожертвовать свободой.
Ксюша застеснялась, будто ей признались в любви. Она лёгким движением подправила чёлку на своём лице.
— На сегодня всё?
Неожиданно Роберт оказался на своей кровати с телефоном в руках. Как и обычно за окном уже сверкало солнце, а глаза Роберта сонно закрывались. В диалоговом окне «Мамбы» было видно, как много сообщений всего за пару дней написали и он, и Ксюша.
— Блин, на самом интересном, — с расстроенным смайликом написала Ксюша. — Но, если ты хочешь спать, то продолжим завтра.
— У нас ещё куча времени! — писал Роберт в чате.
— Знаешь, мне кажется дальше нужно будет раскрыть Артура и Машу побольше.
— Да, есть такое. И как-то побольше написать про Куожуй-сув,
