– Знаю! – воскликнула я.
Уайатт вздрогнул и моментально напрягся.
– Кто?
– Это наверняка одна из твоих девушек!
Машина резко вильнула. Уайатт выровнял ее и быстро взглянул на меня:
– Как ты до этого додумалась?
– Очень просто. Если дело не во мне, значит, в тебе. Я человек миролюбивый и не нажила врагов. Во всяком случае, ничего о них не знаю. Рассуждаем дальше. Когда произошло первое покушение? Сразу после возвращения с моря. Твое поведение после вечера четверга, когда убили Николь...
– Мое поведение? – В голосе Уайатта послышалось возмущенное изумление.
– Ты же сказал сотрудникам, что мы вместе, так ведь? Хотя на тот момент между нами еще ровным счетом ничего не произошло. Я заметила, как люди на меня смотрели, и ни один из пятидесяти полицейских не пришел на помощь, когда ты начал заниматься рукоприкладством. Из всего этого можно сделать вывод, что кое-кто соврал, сказав всем, что мы встречаемся.
Бладсуорт недовольно нахмурился:
– Но я вовсе не занимался рукоприкладством.
– Перестань цепляться за несущественные детали. Тем более что ты действительно хватал меня руками. Ведь я права? Растрезвонил о наших отношениях?
– Да. Потому что так оно и есть.
– На этот счет можно поспорить.
– Мы живем вместе. Спим вместе. Так неужели после всего этого в наших отношениях остается какая-то неясность?
– Да. Потому что мы даже ни разу не назначили друг другу свидание, а все, что между нами происходит, временно. Итак, с кем ты встречался и ради кого так резко меня бросил?
Несколько секунд Бладсуорт мрачно, тяжело молчал. И даже скрипел зубами. Правда, я слышала звук. Потом наконец поинтересовался:
– Из чего ты заключила, что я с кем-то встречался? – Я закатила глаза.
– О, ради Бога! Ты сам прекрасно знаешь, что за тебя и умереть не жалко. Женщины, наверное, записываются в очередь.
– Нету меня никаких женщин... А что, ты действительно считаешь, что за меня не жалко умереть? Хм...
Он казался откровенно польщенным. Зато я уже была готова биться головой о приборную панель, если бы это не было так больно. Но на данный момент мне и без того вполне хватало синяков и ссадин.
– Уайатт! – заорала я. – С кем ты встречался?
– Так, чтобы постоянно, – ни с кем.
– Вовсе не обязательно «постоянно», вполне достаточно просто встречаться. Дело в том, что женщинам свойственно формировать далекие от реальности представления и ожидания. Иногда одного свидания достаточно, чтобы отправиться выбирать свадебное платье. Так какая же из твоих подруг оказалась последней в списке? Возможно, она считала, что происходит нечто серьезное, и, когда ты помчался за мной на море, обезумела от ревности? Может быть, как раз в тот четверг, когда убили Николь, у тебя было свидание с ней?
Обратите внимание, как ловко я ввернула этот вопрос. Честно говоря, он давно не давал мне покоя.
Мы уже подъехали к дому лейтенанта Бладсуорта. Уайатт притормозил и свернул на дорожку.
– Нет, в тот вечер я проводил занятия по самообороне для женщин, – к моей искренней радости, сообщил он. – Не думаю, что твоя теория состоятельна, потому что... о Боже, да я почти два месяца ни с кем не встречался! Моя светская жизнь вовсе не настолько активна, как тебе представляется.
– А твоя последняя подруга? Ты встречался с ней не один раз?
– Наверное, пару раз... да. – Уайатт заехал в гараж.
– Ты с ней спал?
Ответом послужил осуждающий, раздраженный взгляд.
– Кажется, я начинаю понимать, зачем тебе нужен этот неофициальный допрос. Нет, я с ней не спал. Больше того, между нами даже не пробежала искра.
– Это в тебе искра не пробежала, а в ней, возможно, очень даже пробежала.
– Нет, – решительно отрезал Уайатт. – Ничего не пробежало. Вместо того чтобы копаться в моем прошлом, ты бы лучше повнимательнее заглянула в собственное. Ты кокетка, а кто-то из мужчин вполне мог воспринять кокетство всерьез.
– Я не кокетка! Перестань приклеивать мне этот ярлык! – Уайатт обошел вокруг машины и открыл пассажирскую дверцу. Нагнулся и бережно сгреб меня с сиденья, чтобы больным негнущимся мышцам не пришлось делать лишнего усилия. Потом так же бережно поставил меня на ноги.
– Еще какая кокетка, – стоял он на своем. – Просто сама не отдаешь себе отчета, кокетство – твоя вторая натура.
Бладсуорт так выразительно произносил слово «кокетка», что в конце концов мне надоело его слушать. Да, иногда я действительно флиртую, но это вовсе не превращает меня в записную кокетку. И я совсем не финтифлюшка. Никогда не могла и сейчас не могу обвинить себя в легковесности, а Уайатт упорно пытается превратить меня в типичную глупую и пустую блондинку.
– Ну вот, теперь надулась, – заметил он, проводя пальцем по моей нижней губе. Возможно, она действительно немножко выпятилась. Уайатт наклонился и поцеловал меня – медленно, тепло и нежно. Поцелуй согрел и утешил, наверное, потому, что мы оба знали, что дальше него не продвинемся ни на шаг. Уайатт целовал меня просто для того, чтобы поцеловать, а не для того, чтобы заманить в постель.
– С чего это вдруг такие нежности? – поинтересовалась я, едва он отстранился, причем постаралась придать голосу сварливый оттенок, чтобы не было заметно, насколько мне приятен этот неожиданный поцелуй.
– Просто так, потому что выдался очень тяжелый день, – ответил Уайатт и поцеловал меня еще раз.
Я вздохнула и позволила себе расслабиться: ведь день действительно оказался просто ужасным. На этот раз Бладсуорт не разомкнул объятий даже после того, как поцелуй закончился; он нежно прильнул щекой к моей макушке.
– Оставь полицейскую работу полицейским, – попросил он. – Если, конечно, не вспомнишь вдруг о каком-нибудь заклятом враге, который грозился тебя убить. В этом случае сразу расскажи.
Я обиженно отвернулась и нахмурилась:
– Значит, ты все-таки считаешь, что я настолько тупа, что не в состоянии сразу вспомнить важный факт собственной биографии?
Бладсуорт вздохнул:
– Этого я не сказал. И не мог сказать, потому что ты вовсе не тупа. Ты обладаешь массой самых разных качеств, но тупости среди них нет.
– О, неужели? Так какие же это качества? – В душе кипела откровенная злость, потому что было больно и страшно, и эти отвратительные ощущения требовалось как можно скорее на кого-нибудь выплеснуть. Уайатт казался большим и сильным, следовательно, вполне мог выдержать натиск.
– Отвратительные, – с выражением произнес он, и я едва его не стукнула. – Раздражающие. Ты упряма и в то же время хитра, потому что в нужный момент готова прикинуться простенькой блондиночкой и таким образом получить желаемое. Очевидно, прием работает безупречно. За ходом твоих мыслей уследить невозможно. Вдобавок ты безрассудна, забавна, сексапильна. И при этом совершенно восхитительна.
