– Что ты делаешь? – завопил Рис, глядя, как холщовая тряпка падает на землю.
Она осталась в белой майке и коротких шортиках.
– Здесь слишком жарко. – Она откинула комбинезон ногой, подбоченясь, расставила ноги и осмотрела его сверху донизу. – А тебе?.. Эти джинсы тебе не очень жмут? У тебя ведь может нарушиться кровообращение! Или случится что-нибудь похуже, – добавила она, поблескивая глазами.
Рис хмыкнул.
– Распутница, я должен был догадаться, что твои жадные глазенки все заметят!
Он быстро расстегнул молнию и с облегчением вздохнул, не в силах сдержать улыбку, когда Флейм тихо рассмеялась над его явным смущением.
– Знаешь, – сказала Флейм, оглядываясь, – так тоже слишком жарко! – Она подняла майку и быстро сняла ее через голову.
Рис смотрел на нее, как завороженный, она тоже посмотрела на свое обнаженное тело, сверкавшее белизной в свете лампы, и ее бровь медленно поползла вверх от удивления.
– Так ты говоришь, у меня жадные глаза?
Рис с трудом перевел дыхание, потом потянулся к каске с водой и отпил глоток.
– Мне все еще очень жарко, – сказала Флейм. – Рис, ну что мне делать?
Рис облизал губы.
– Тебе надо снять шорты, – предложил он хрипло.
Она посмотрела на него нарочито удивленно, с удовольствием продолжая игру. По крайней мере, с лица его исчезло ужасное выражение озабоченности. Не начал ли он наконец понимать, что они принадлежат друг другу?
– А что, Рис, ты прав!
Глаза ее горели, как угольки, она медленно расстегнула молнию и через секунду вылезла из них, бросив их в общую кучу.
– Надо же, такой кусочек хлопка, – Флейм подергала за резиночку трусов, – а чувствуешь себя, как в шубе! Я думаю, их тоже надо снять…
Рис увидел, как и трусики полетели в общую кучу, он так шумно выдохнул, что где-то внизу растревоженно отозвалось эхо. Рис молча протянул руки, и Флейм кинулась к нему в объятия. Она села к нему на колени, обняла его за шею и прильнула к его губам.
Он чувствовал, как напряглись ее соски, и стал расстегивать рубашку, не обращая внимания на то, что пуговицы вырывались с мясом и летели на камни.
Флейм нащупала руками его плоть, он застонал, ноги его дернулись, она улыбнулась, довольная собой. Потом наклонилась и осторожно взяла губами его сосок. Он слегка приподнялся под ней, беспомощно закрыв глаза, и она чуть не потеряла равновесие.
– Флейм! – пробормотал он, послушно падая на бок под ее руками, а потом на спину, когда она стала стаскивать с него джинсы.
Он понимал причину ее настойчивой страсти. Она боялась смерти! Психологи считают акт любви актом защиты от смерти, отрицанием победы небытия над жизнью…
Флейм облизала языком его пупок, и он задрожал в экстазе. Никогда еще Рис не чувствовал себя таким невероятно живым, как сейчас. Перед лицом смерти…
Нежно, почти благоговейно, Флейм взяла в руку его набухшую плоть, почувствовав ее горячий бархат. Потом все вокруг перевернулось, она ощутила спиной холод камня и жар его тела на животе, груди и ногах. Она чувствовала его руки, настойчивые сильные ноги, раздвигающие ее ноги, и закрыла глаза, готовая принять его. Он вошел, она закричала громко и бесстыдно. Открыв глаза, она встретила горящий взгляд мужчины, которого любила теперь не просто всем телом, но всей душой, всем сердцем! Любила до последнего!..
– Рис. – От слез радости ее глаза засверкали, как агаты. – Люби меня так, как никогда раньше. Пожалуйста!
Он поцеловал Флейм, пытаясь передать всю нежность, которую он не смог бы выразить словами. В этот момент она подумала, что никогда ни одну женщину на свете так не любили, ни Джульетту, ни Елену Троянскую, ни Клеопатру. А когда он поднял голову и посмотрел на нее, она плакала, обхватив руками и ногами его тело, выгибаясь ему навстречу. Риса закружила огненная страсть, прекрасный, дикий, жадный танец любви. Он любил ее до тех пор, пока силы не иссякли, пока все семя жизни не вошло в нее горячей мукой, пока не смолкло эхо ее страстных криков…
Майк смотрел на лимузин, удивленно наблюдая, как Оуэн, потом Франческа, Мария и наконец Джульетта выходили из машины. Испытывая чувство неловкости оттого, что его рабочий комбинезон весь пропах потом и сырой землей, он робко представился.
– Пожалуйста, пройдемте в контору и…
– Сначала мы посмотрим, что происходит, – взволнованно перебила его Франческа, на ее лице застыл страх.
– Дорогая, люди и так, вероятно, работают в нечеловеческих условиях. Мы им будем только мешать!
Майк повел их в контору, с большой осторожностью рассказывая о ходе спасательных работ.
Франческа испытала облегчение, когда узнала, что установлена связь с Рисом и Флейм, что у них достаточно воздуха и есть вода. Потом Майк как можно деликатнее описал их положение. Франческа пришла в ужас. В конце концов Майк извинился и вернулся к делам.
Оуэн и Франческа сидели рядом на старом диване и, держась за руки, молчали, неотрывно глядя на настенные часы. Еще три часа, сказал Майк. Тогда станет ясно, останутся их дети живы или нет…
Джастин толкнул дверь в цех и вошел. Он огляделся. Гюнтер Восс корпел в углу над бриллиантом ценой в триста пятьдесят тысяч фунтов, который должен был стать главным камнем коллекции. Все напряженно работали. Тихо, чтобы не помешать никому, Джастин направился к Гюнтеру Воссу. В это же время где-то готовилась точная копия этого камня… Джастин мрачно улыбнулся, подумав, какая буря поднимется, когда эксперты Софии ди Маджори объявят, что этот бриллиант, как и другие основные камни коллекции, подделка. Какое оскорбление для Софии и всего ювелирного мира! На какую-то долю секунды Джастин ощутил боль в сердце за «Альциону». Но не он виноват, а Флейм! Джастин посмотрел на часы. Прошло почти пятнадцать часов, с тех пор как он узнал о несчастье. Скорее всего они уже на том свете!..
Майк взглянул на Оуэна и Франческу, которые с побелевшими лицами стояли у подъемника. Потом оглядел людей, окруживших его. Мрачно приложил рацию к губам и отдал приказ. Внизу его приказ приняли. Камень, заблокировавший шахту, был слишком велик, чтобы поднять его с помощью какого-либо механизма. Убрать его можно было лишь динамитом. Через секунду все услышали подземный рокот, и из проема шахты поднялось большое облако пыли. Мужчины немного подождали и кинулись к лифту. Франческу трясло: она подумала, что невозможно остаться в живых после такого взрыва, и в отчаянии прильнула к мужу…
Флейм закричала, не в силах совладать с собой, настолько неожиданно все произошло. Они, уже одетые, лежали в объятиях друг друга, когда в ушах отозвался грохот взрыва. Облако пыли осело на их потные лица.
– Черт побери, я и не подумал об этом, – услышала она над собой загробный голос Риса, пытавшегося наладить лампочку. – Должно быть, они не смогли справиться с камнем иначе!
