— Что ты имеешь в виду? — изумилась она.
— Ничего особенного, — отмахнулся он. — Раньше русские богатыри таких супостатов по голове палицей били. У меня палицы нет, поэтому врежу кулаком по темечку. Небо в алмазах не обещаю, но искры из глаз посыплются.
— Гаранин, — прошептала Света. — Я люблю тебя.
— Сеня, Сеня, — дернула за руку Олеська, — а какие стихи на французском ты знаешь?
— Жо по Невскому марше, — тихо продекламировал Арсений, но его тут же одернула Света.
— Жё, — рассмеялась она. — У вас с произношением проблемы, месье.
— Ничего подобного, — пробурчал он, останавливаясь на ступеньках. — Вон господа-аборигены все поняли и смотали удочки. — Гаранин кивнул в сторону Жерара и Доминика, торопливо усаживающихся в такси.
— Ты невозможный, — улыбнулась она. — Невозможно любимый.
— Я знаю, — фыркнул Арсений. — И ты права, сладкая, лучше вернуться в Бордо, а то мне в каждом окне снайпер видится. Так и до кондрашки недалеко.
— А как же Диснейленд, Арсений? — удрученно поинтересовался Эжен. — Мы же хотели…
— Мои сестры, Мишель и Таечка, составят вам компанию. А со стариками и беременными там не интересно, — улыбнулся Гаранин, за что тут же получил удар локтем в бок.
— Вечером обсудите, куда пойдете, — добавила смеясь Света.
Арсений наблюдал, как к входу подруливает лимузин де Анвиля, а сзади уже пристроилась машина охраны. Он распахнул дверь, помогая сесть Свете и детям, а когда плюхнулся сам на заднее сидение, зазвонил сотовый.
— Да, Сева, — пробормотал в трубку, раздражаясь, что брат до сих пор не съехал из его квартиры и даже не собирался ее выкупить.
— Ну дела! — процедил сквозь зубы, а потом заметил настойчиво:- Приезжай к нам! Первым же рейсом приезжай. Шенген у тебя вроде есть. Если нужно приглашение от Светы, то она тоже приглашает, — соврал на голубом глазу Гаранин и вытаращился страшным взглядом на Светку.
— Сева, приезжай, — пропела она в трубку, а затем подхватили дети. Заорали во все горло: — Сева! Сева! Приезжай!
— Вот, — довольно хмыкнул Арсений. — Удачно все складывается, Эжен. Мой брат — супергерой, вот с ним интересно прокатиться на аттракционах. Замечательная компания!
— Он сегодня приедет? — вскинулась Света.
— Да, собирается, — пробурчал Гаранин. — Вся семья в Париже. Отец с Анькой, рыжие сороки, а теперь и Севка припрется. Ну да ничего, вместе веселее, — наигранно рассмеялся он.
— Что все-таки случилось? — поинтересовалась Света, когда дети завозились, заспорили, куда лучше пойти сначала — в парк аттракционов или в студию Диснея.
— Полина родила девочку. А Севка сдуру сделал тест на отцовство. Малышка не от него, представляешь?
— Нет, — прошептала Света. — Я не очень-то представляю, как человек, радуясь, что у него родилась дочка, отправляется узнавать, отец ли он. Но если тест правильный, не понимаю, как можно жить в браке и забеременеть от другого.
— Ты права, — кивнул Арсений. — Мой младший брат сейчас волосы рвет по всему телу. Вот я и предложил приехать.
— А что Полина? — изумилась Света. — Она знает?
— Севка говорил с ней. Она в оправдание заявила, что до конца не знала, от кого понесла.
— Классно, — поморщилась Света и, заглянув в лицо Гаранина, прямо осведомилась: — А ты сделаешь тест? Или поверишь на слово?
— Я и так все знаю, — пробурчал Арсений. — Тут и думать нечего. Мы как-нибудь без этих новомодных штучек обойдемся, — прошептал он, обнимая ее. Чмокнул в макушку и собрался было аккуратно, чтобы никто не видел, облапить грудь, как Эжен с Олеськой разругались окончательно.
— Я хочу на «Индиану Джонса», — уверял, сердясь, маленький месье.
— А я хочу на «Питера Пэна»! — вскрикнула Олеська. — Мы со Светой читали книжку! — привела она весомый довод.
— Так, — громко цыкнул Арсений. — Завтра и решите. Возможно, Олеся с девочками пойдет на «Питера Пэна», а Эжен с Мишей и моим братом отправится на «Индиану Джонса».
— Когда мы ходили с папой, — пробурчал недовольно Эжен, — то все вместе катались на аттракционах. А сейчас… Я не хочу идти с Мишелем. Он дразнится и зовет меня пельменем.
— Ты его племянник, — улыбнулась Света. — Поэтому так и зовет.
— А я везде пойду кататься, — заявила Олеська, болтая ногами. — С Микки Маусом и Белоснежкой сфотографируюсь!
— Я тоже! — запальчиво воскликнул Эжен, — и еще на паровозике нужно прокатиться.
Света молча устроилась в объятиях Арсения и с тоской подумала о Люсьене. На краткий миг вспомнилась авария, а за несколько секунд до нее показалось, что болид качнуло в одну сторону, а затем в другую. Эксперты потом выяснили, что колеса попали на какой-то мусор, что и послужило причиной аварии. А еще маршал, дежуривший поблизости, не сразу дал отмашку. И если Никки Лауде несказанно повезло на Гран-при в Германии, то от Айрона Сенны, Люсьена де Гралье и Герхарда Бергера удача отвернулась раз и навсегда. Сколько их, молодых и красивых, пытаются обуздать скорость? Гонки на яхтах, болидах и на любом другом транспорте, позволяющие людям с пенисами называться настоящими мужчинами. Сколько их гибнет на безымянных дорогах или в небе? Сколько уходит из жизни, гонясь за эфемерными наградами и признаниями? Остаются рыдающие дети и жены, седеют и умирают вслед родители. И все из-за желания показать мужественность и характер.
Света покосилась на будущего мужа, державшего ее ладошку в своих лапищах. Большой, знающий себе цену мужчина. Уверенный в себе и дарящий эту уверенность другим.
«За Гараниным, как за каменной стеной, — мысленно вздохнула Света. — Убереги его, Боженька, от гонок, умоляю, убереги!»
— Что ты там бормочешь? — хмыкнул Арсений. — Молишься, что ли?
— Дай мне слово, что никогда не примешь участия в сомнительных соревнованиях, грозящих смертельным исходом. Гонки всякие, прыжки с тарзанки и прочая ересь…
— Не боись, — отмахнулся Гаранин. — Я и так знаю, что самый лучший. Зачем мне еще с кем-то соревноваться?
Глава 37
Сева сам не помнил, как позвонил Арсению в Париж и, услышав ласковое «суй свою ж. пу в самолет», впервые за много лет прислушался к словам старшего брата. Весь перелет он тупо пялился в иллюминатор и пытался понять, как его угораздило стать рогоносцем. Когда он заподозрил, что Полина ходит на сторону, Сева не знал. Просто чуйка сработала. Да он и не следил за женой, считая супружескую верность чем-то само собой разумеющимся. Ему казалось, что иначе и быть не может. Но, видимо, у жены сформировались другие понятия. Он заподозрил неладное, когда вернулся домой с Севера. И показавшийся сначала блажью вопрос: «Зачем, собственно, она писала письмо Арсению?» превратился в назойливую мысль, плотно засевшую и постоянно свербевшую в башке. Сева вспомнил, что, когда собирался в Гречишкино, Полька неистово строчила письмо от руки. Зачем, когда полно современных гаджетов? Она подзывала его, зачитывала отдельные абзацы. И Сева точно знал, что написала жена, эта ретивая козочка! Ему даже показалось в тот момент, что между ними нет никаких секретов. Лишь любовь и согласие. Но то, что поначалу виделось в розовом цвете, вдруг окрасилось в более темные тона, а после и вовсе приобрело коричневый цвет, полностью совпадающий… ну известно с чем. Сева до сих пор в душе не ведал, для чего Полине понадобился этот отвлекающий маневр. Но возвращаясь домой и прокручивая в голове незабываемую встречу с Арсением, Сева понимал, что другой реакции от брата ждать просто не приходилось. Дергайкин, твою мать! Настоящий Дергайкин. Странным казалось, что Полина решила извиниться перед братом, а уж тем паче ждет от него каких-то милостей. Прощение и квартира в подарок! Слишком самонадеянно и глупо! Сева помнил, как прямо с поезда поехал за женой в госпиталь. Она дорабатывала перед декретом последние дни, и Сева решил обрадовать любимую девочку. Но выйдя из лифта на нужном этаже, заметил, как из своего кабинета выскочила и понеслась к зимнему саду Полина. Он собрался было окликнуть ее, но Полина что-то резко бросила в трубку и, засунув ее в карман белого халата, зло рванула на себя дверь. Сева даже растерялся.
