— Я никуда не уеду.
— Ваше право. У нас есть комната отдыха или чудесная зона возле администрации. Если что — вас позовут.
— Хорошо.
Я могу съездить и на квартиру. Как только Тигран лег в больницу, он тут же снял апартаменты рядом с морем для меня, нашел людей, которые доставят все вещи. И от них до клиники всего десять минут пешком.
Но я не могу заставить себя уйти. Знаю, что ничего не решу, но всё равно топчусь на месте. Прогуливаюсь до кофейного автомата, покупая сладкий чай. Забираюсь в кресло, а после выхожу на улицу.
Если что-то случится — мне сообщат.
Когда операция закончится — мне сообщат.
Чтобы не произошло — мне сообщат.
Только всё равно вздрагиваю от каждого движения. Вслушиваясь в разговоры испанцев, ничего не понимая. Но их громкий голос, весёлый, даже в таком месте, поднимает чуточку настроение.
Тигран запретил мне нервничать, но ничего не получается. Всё равно мыслями возвращаюсь к нему. Он ведь эти дни продолжал работать, словно ничего не происходит!
Я приходила к нему, а он обложился бумагами и тиранил всех своих сотрудников. Мне оставалось лишь устроится рядом на больничной койке и слушать непонятные термины. И очень много ругани.
— Ой-ой! Черт.
Оборачиваюсь, слыша русский язык. Молодая девчонка роняет половину коробок на пол, хмурится. На ней костюм, как у местных работников, но кажется слишком молодой для работы в таком месте.
— Помочь? — наклонятся я уже не могу, но забираю часть коробок себе. — Ты здесь работаешь?
— Помогаю, — у девочки брекеты и две тугие косички. Она, не думая, падает на колени и собирает всё своё богатство. — Спасибо. Ой, а вы говорите на русском. Вы из России?
— Да.
— Здорово. Я уже устала от английского и испанского. Я, кстати, Соня.
— Лана, очень приятно. Давай помогу отнести всё. Хоть ничего не разбилось?
— Нет, это перчатки и всякие расходные материалы. Мне нужно их разнести по кабинетам, чтобы не закончилось во время приема.
Соня много болтает и улыбается без перестану. Забавная девчонка. Странно, на самом деле. У нас разница года три-четыре, но я чувствую себя намного старше.
Наверное, это случается, когда ждёшь своего ребенка. Молниеносно взрослеешь, особенно с нашей ситуацией. Но это хорошо, в какой-то мере. Я чуть по-другому смотрю на мир. И не столь категорична.
— А вам хоть не сложно? — Соня кивком указывает на мой живот, выпрыгивая из очередного кабинета. — А то я вас так заняла…
— Давай на ты, мне всего восемнадцать.
— Да? Ой, я думала ты старше. То есть… Не из-за внешности, просто беременность… Прости, я говорю глупости. Выпила с утра пару кружек кофе и, — взмахивает рукой, смеясь. — В общем, теперь у меня гиперреактивность. А ты здесь наблюдаешься?
— Нет, мой муж на операции.
— Мне очень жаль! А я тут с перчатками… Прости.
— Нет, ты меня отвлекаешь. Я бы всё равно болталась, как призрак в ожидании. Не могу уехать домой, не могу спокойно ждать. От меня ничего не зависит, но…
— Я понимаю. Ну не совсем, но я когда сдаю контрольную работу — всё ведь сделала, а до результатов нервничаю. Прости, это нельзя сравнивать.
— Да нет, похоже, ты права.
Соня заканчивает свой обход, а я снова узнаю у администратора последние новости. Их нет. И это тоже хорошо, значит, всё идет по плану. Бедная девушка, наверное, проклинает меня за настырность.
Но пусть лучше молится на Соню, которая утаскивает меня в кафетерий. Говорит о том, что мне нужно правильно питаться и стресс вреден для ребенка. А я не спорю, мне очень нужно отвлечься.
— Так, а чем ты тут занимаешься? — болтаю трубочкой в молочном коктейле, рассматривая девушку. — Как оказалась в Испании, если тебе ещё нет восемнадцати?
— Это всё папа. Он спонсор клиники, у нас дома тоже сеть. И у него здесь дела, а я собираюсь поступать на фельдшера. Или медсестру, ещё не знаю. Так что мне разрешили здесь помогать. Ещё со мной поехала моя подруга, папа разрешил за хорошие оценки. Вот. Но Катя всё время пропадает в отделении гинекологии, она точно решила.
— Значит, у вас летняя практика?
— Что-то вроде. Хотя обычно практика это наказание для студентов, а тут для персонала. Я бываю приставучей. Особенно с диагнозами и болезнями.
— Нравится это?
— Болезнь понять проще, чем людей.
— Сонь, ну ты где?! — рядом тормозит ещё одна девушка, хмурясь. Видимо, та самая Катя. — Ты должна была принести нам капельницы.
— Точно. Прости, Лан, мне пора.
— Удачи с учебой.
— Удачи с мужем.
Я откидываюсь на спинку стула, отщипывая кусочки от шоколадного кекса. Удивительно, но разговор ни о чём мне очень помог. Просто тем, что я не молчала и не варилась в своих страхах.
А ещё эта Соня вызывает уважение, сразу определилась, что хочет и учится этому. Ведь, судя по всему, её отец мог спокойно оплатить какой-то дорогой университет, хорошую карьеру построить дочери…
А она в медсестры хочет.
— Сеньора Мирзоева, — рядом останавливается администратор, кивая мне. — Операция закончилась, вы можете подняться в палату.
— А как всё прошло?
— Думаю, вам лучше обсудить это всё с доктором.
Никогда не думала, что на пятом месяце беременности я могу быть настолько быстрой. Не жду лифта, легко перепрыгивая через ступеньки. Какая там усталость, когда хочется скорее покончить со всем.
Тигран до старости будет покупать мне сладости, чтобы я заела стресс и была счастлива, ага. Потому что у меня больше нервной системы не осталось. За оценки наших детей будет мужчина переживать.
Врач меня успокаивает. Выглядит усталым, трет лицо и медленно мне всё объясняет. Что всё хорошо, никаких осложнений. Тигран ещё под наркозом, скоро не проснётся.
Мне предлагают уехать домой и ждать звонка. Ага, сейчас. Во время операции уехала, а сейчас нет? Пусть кого-то другого выгоняют, а я с места не сдвинусь.
Натягиваю халат и бахилы, устраиваясь в палате Тиграна. Он спит, лицо чуть бледное. Наблюдаю за ним каждую секунду, проверяю. И не могу избавиться от разрывного счастья внутри.
Как бомбу запустили и разрушили все тревоги. Всё хорошо. Операция прошла, проблему устранили. Я же говорила, что и болезни не отдам Тиграна. Потому что сейчас мужчина только мой.
Наконей-то.
Мой любимый.
Мой муж.
Мой единственный.
И я не собираюсь делить его больше ни с кем. Хватило тех месяцев, когда я знала о его браке. Когда ревновала к Катрин, переживала каждую секунду. Баста, теперь я единственная претендентка, единственна, кто будет что-то решать в жизни Тиграна.
Наверное, последнее слишком самоуверенно, ведь мужчина сам прекрасно всё решает. И с выбором у нас иногда проблемы, потому что кого-то не просто так тираном прозвали.
Но… Мы справимся, да, обязательно.
Я сворачиваюсь клубочком в кресле, продолжая наблюдать за размеренным дыханием Тиграна. Подстраиваюсь, позволяя усталости взять вверх. Всего на секунду.
Резко дергаюсь, когда кто-то касается моей ладони. Часто моргаю, понимая, что в палате темно. За окном ночь, а всё тело затекло. Потягиваюсь, а после замираю.
— Привет, — голос у Тиграна хриплый, он тянется ко мне, сжимая мою ладонь. — Говорили же тебе езжать домой.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как мужчина, который проснулся после операции. И увидел, что его жена спит в неудобной позе. Злой и думаю, как тебя воспитывать буду.
— Тигран! — прикусываю губу, когда от резких звуков мужчина морщится. — Прости.
— Разберемся. Забирайся ко мне. Без возражений.
У меня крутится миллион слов. Что нельзя так, в постель к больному. Что на мне микробы, а он только что после сложной операции. И лучше позвать врача…
Но проглатываю все аргументы, просто поднимаясь с кресла. Тигран отодвигает край одеяла, пока я забираюсь к нему. В миг оказываюсь прижатой к горячему телу, со смазанным поцелуем на щеке.
Тигран не отпускает меня, тянет на себя. Откуда в нем столько силы? Но я не спорю, мужчина лучше знает, что ему можно и нужно. Я же просто наслаждаюсь чужой близостью.
