– Когда ты успела всё это приготовить, и из чего? – Павел смотрел на неё удивлённо.
Милана улыбнулась и положила ему вилку на тарелку.
– Творог, который купили вчера на ярмарке, пригодился, а всё остальное нашла в шкафу и холодильнике. Спасибо, добрым хозяевам за пополнение запасов. Ты попробуй сначала, вдруг не понравится.
Павел отломил маленький кусочек запеканки и с наслаждением его съел.
– Ничего себе, какая вкуснотища! Я не знал, что ты умеешь готовить. Думал, ваша строгая домработница в особняке и близко тебя не подпускала к плите.
– Так и было. Я готовила только в те дни, когда она уходила на выходные. Ольховский любитель изысканной еды и мои скромные кулинарные способности, и умение готовить только домашние блюда в первый год совместной жизни, его не вдохновили. Он сказал, что каждый должен заниматься делом, которое хорошо умеет делать. Элеонора работала в его доме задолго до того, как я там появилась. Поэтому моё присутствие в доме она только терпела, учитывая, что я его жена.
– Понятно. Ну а я в отличие от твоего Ольховского, люблю, когда еда приготовлена руками любимой женщины. Вера Ивановна, моя домработница появилась в моём доме только после того, как Янины не стало, и я переехал в другой дом. Мне нужен был помощник по хозяйству. А когда мы жили с женой в нашем первом маленьком, но уютном доме, там всё было сделано её руками. Знаешь, всегда испытывал трепет, когда возвращался домой вечером уставший, измотанный, нервный, а в доме царила тишина, стоял на столе вкусный ужин, вокруг чисто убранные комнаты и улыбка жены, добрая, искренняя, встречающая на пороге и моментально заставляющая забыть обо всём плохом, что есть в твоей жизни.
Милана смотрела на него внимательно. Павел коснулся её руки:
– Ты извини, пожалуйста, что я снова со своими воспоминаниями. Просто твоя забота с утра, невольно погрузила меня в прошлое.
Милана погладила его по волосам.
– Ничего страшного. Это твоя жизнь и знаешь, я тебе завидую. Потому что ты счастливый человек, если тебе есть что вспомнить с таким упоением. Мне к своим тридцати годам нечего вспомнить. Не было в моей жизни таких упоительных моментов, – она с грустью в глазах посмотрела в окно.
Павел коснулся её руки, нежно поглаживая кожу:
– Неважно, каким было прошлое. Главное, настоящее и будущее, которое мы сможем построить вместе.
Милана посмотрела на него и улыбнулась:
– Ты прав. Ты абсолютно прав.
Павел с улыбкой легонько стукнул вилкой о пустую тарелку.
– Требую добавки и немедленно! Очень вкусно!
Милана улыбнулась, отрезала ему ещё кусочек запеканки и, положив её на тарелку, обильно полила сверху вареньем.
– Вкус, потрясающий! – Павел продолжал нахваливать завтрак Миланы. – Она такая же вкусная, как была в детстве, в садике. Помнишь? Нереальная вкуснотища казалась тогда.
– Помню, конечно. Такое не забывается. Я тоже её очень любила. И долго не могла добиться подобного вкуса у своей запеканки дома.
– Спасибо, Мармеланчик… – Павел доел и нежно коснулся губами её пальцев.
– На здоровье, – ответила Милана забирая пустую тарелку со стола и, придвигая к нему кружку с чаем.
После завтрака, на каток собрались быстро. Гладкая, словно отполированная зеркальная поверхность катка действительно оказалась немаленькой. Многочисленные отдыхающие наводнили его территорию, плавно перемещаясь на коньках под лёгкую мелодичную музыку. Небольшая украшенная ель высилась в центре катка, являясь серединой композиции всей многочисленной иллюминации, расположенной в этом людном месте.
Милана стояла у бортика, не решаясь ступить на лёд. Она с улыбкой наблюдала за Павлом и Лизой, которые уже сделали несколько кругов вокруг ёлки. Она махала им рукой, но заметив стремительно направляющегося к ней Павла, уже намеревалась убежать с позором, но не успела, перехваченная его сильной рукой, которая настойчиво увлекала её за собой.
– Паш, я не хочу. Я боюсь. Отпусти меня, пожалуйста, – взмолилась она, но он только отрицательно качал головой.
Милана ступила на лёд и резко остановилась на месте. С непривычки ей показалось, что ноги стали просто свинцовыми и неуклюжими. Она неуверенно пошатывалась на тонких лезвиях коньков, согнув ноги в коленях, и не трогалась с места. Павел подъехал к ней ближе, протягивая руку, но она отрицательно покачала головой:
– Нет. Я не буду кататься. Не хочу опозориться перед детьми. Я пойду назад за бортик.
Внезапно к её руке прикоснулись тёплые пальчики Лизы.
– Милана, не бойся. Поехали вместе с нами, я буду тебя тоже держать.
Ольховская улыбнулась:
– Спасибо, солнышко. Ты меня успокоила.
Павел обнял её за талию и, придерживая за руку, двинулся вперёд. Робкие движения её ног, когда они преодолевали круг вокруг ёлки впервые. Подрагивающие пальцы в руках её помощников и серьёзное выражение лица, полностью сосредоточенное на гладкой поверхности катка перед собой. Милана была скованна и зажата, но уже через полчаса усилий и работы над собой и своими необоснованными страхами, она сама не заметила, как разомкнула пальцы Павла и Лизы и поехала сама, уверенно разрезая коньками гладкую поверхность катка.
Павел, остановившись у бортика, с нескрываемой улыбкой смотрел на неё. Лёгкие пружинящие движения ног, уверенные повороты и остановка на месте, развевающиеся из-под шапки волосы, улыбка, теперь уже не сходившая с лица и блеск глаз, преисполненных азартом и безграничным счастьем. Изрядно уставшую, но неизменно довольную, Павел чуть ли не силой заставил её уйти с катка. Упираясь и доказывая, что она только начала нормально кататься и не успела насладиться этим удовольствием, Милана не хотела покидать это прекрасное место, погрузившее её снова в детство и приятные воспоминания.
Сытный и горячий обед, оказались как нельзя, кстати, чтобы восстановить силы и согреться. Густой наваристый борщ, ароматные котлеты из говядины с ароматной подливкой, картофельное пюре, пикантные бочковые соленья и ягодный компот вернули им потерянные на катке силы.
После обеда они уехали в близлежащий город. Во время еды в столовой, было сделано официальное объявление для всех отдыхающих, что вечером шестого января в вестибюле административного здания состоится рождественский бал в лучших светских традициях, на который приглашаются все желающие. И учитывая, что праздничный вечер тематический, была необходима и соответствующая одежда. Поэтому дополнительные приятные хлопоты заставили Милану и Павла подумать о соответствующих образах для себя и Лизы, которая тоже изъявила непременное желание встретить Рождество вместе с ними на балу.
Костюм для Павла и нарядное бальное платье для Лизы купили быстро, а вот что касалось наряда для Миланы, тут им всем пришлось спорить долго. Всё, что нравилось Павлу, вызывало отрицание у Лизы, и напротив, всё, что нравилось дочери, не устраивало отца. Милана меняла одно платье на другое, выходила в зал и поворачивалась перед своими компетентными оценщиками. Но заметив их скучающие лица, тяжело вздыхала и снова уходила в примерочную комнату.
Консультанты магазина приносили ей всё новые и новые платья, соответствующие её запросу, и спустя два часа так и не выбрав нужного, ей уже хотелось завыть в голос. Терпения практически не осталось, когда неожиданно её взору предстало восхитительное платье нежного оттенка топлёного молока. В этот момент у неё внутри, словно что-то ёкнуло. Подсказывая, что это именно то, что она искала, так долго. Она надела его и внимательно осмотрела себя со всех сторон в зеркало. Оставшись довольная представшим образом, она медленно вышла из примерочной комнаты, и остановилась перед Павлом и Лизой. Абсолютная тишина и спокойные взгляды обоих представителей рода Романовых, заставили Милану слегка занервничать.
– Ну что? – тихо спросила она у них, пристально всматриваясь в глаза обоих.
Павел улыбнулся:
– Берём, даже не раздумывая. Ты такая красивая в нём, что у меня просто слов нет…
