— У тебя есть дочь, — сказала я ему грубым от невыносимой агонии голосом. — И кто-то её похитил.
Глава 21
Пять лет назад
Я шла на верную смерть. Они собирались меня убить.
Кто ходит на встречи с агентами ФБР? Кто? Девушки, у которых есть желание покончить с жизнью, вот кто.
Мне вспомнилось, как выглядел Толстый Джек — раздутый, обезображенный и мертвый. Господи боже, я буду такой же.
Имелся ли способ сначала передать новости Сойеру? Им придется убить меня. Это было само собой разумеющимся. Но я не хотела, чтобы меня подвешивали за ноги. Это было единственным моим желанием. Сойер вступился бы за меня, не так ли? Я имею в виду, он, конечно, не смог бы помешать им меня убить. Но после пяти лет совместной жизни, он обязан был хотя бы попытаться, верно?
Я не хотела умирать подвешенной за ноги, как в какой-то извращённой версии Библии. Я не хотела, чтобы мне отрезали язык или отрубали руки. Я не хотела, чтобы меня выпотрошили.
Мейсон Пейн вошел на заброшенный склад в окружении парочки головорезов-федералов. Часть моего страха исчезла в свете неуместной гордости. Неужели большой, плохой агент ФБР боялся маленькую меня?
Это приобрело многообещающее значение.
Я оттолкнулась от колонны, на которую опиралась, и пошла навстречу абсолютному проклятию своего существования. Случайная встреча, когда мне было пятнадцать лет, подтолкнула меня к нескончаемой игре в кошки-мышки с этим парнем.
Иногда я была мышкой. А иногда была кошкой. Сегодня я была сбитой с толку змеей. Я думала, что у меня все под контролем, но, вероятно, это тот день, когда кошка поймет, как раскусить меня пополам.
Он пообещал, что на этот раз все будет по-другому, но обещания Мэйсона ничего для меня не значили. Мейсон возвел ложь на совершенно другой уровень. Я имею в виду, я тоже была профессиональной лгуньей, но у него были закопанные сундуки с сокровищами, святой Грааль и арка завета — красивые и блестящие, но ловушки убили бы тебя еще до того, как ты доберёшься до награды. Они были сложными и со смертельными последствиями, а также были слишком незначительны для награды. Не я строила карточные домики на основании обещаний неприкосновенности или смягчения приговора. Не я рисовала на лице просьбы о признании вины, представляя их рождественскими подарками.
Не я использовала закон для манипулирования, принуждения и запугивания.
Откашлявшись, чтобы скрыть улыбку, я старалась не смотреть на его одежду, которая стала значительно лучше, чем все, в чем я видела его раньше. И под лучшей я имела в виду дизайнерскую. В последний раз мы «столкнулись друг с другом» три месяца назад на вечеринке по сбору средств для гонки за места в сенате. Все представители Вашингтона вышли в своих лучших костюмах, чтобы сорить деньгами, как конфетти. Только лучший костюм Мэйсона был из скидочной корзины в бутике мужской одежды. Его дешевый полиэстер и залитый кофе галстук представляли опасность на каждом шагу.
Конечно, я бы не упустила такую возможность. Пахан хотел, чтобы конкретный судья помог ему в предстоящем деле. А я хотела жемчуг от Картье, принадлежавший жене одного из судей. Я изображала из себя помощника судьи, до тех пор, пока не смогла выудить код от его супер секретного сейфа и не нашла возможность взломать его. Работа заняла больше времени, чем я ожидала.
Что означало посещение высокочинного мероприятия, которое, как я знала, было опасной игрой, учитывая количество присутствующих сил правоохранительных органов. Эта функция не была полностью открытой. Я заметила ирландских солдат возле бара и итальянского босса, танцующего со своей женой. Рядом с обеденным столом даже был южноафриканский наркобарон.
Но интересовался ли Мейсон кем-нибудь из них? Не-а. Не интересовался. И когда он попросил меня потанцевать с ним, я не могла сказать «нет». Он радовался из-за того, что он был близок к тому, чтобы что-то накопать на меня, а я плевать хотела на его чувство стиля.
Из нас двоих только я владела точной информацией.
Не то чтобы я считала себя совершенно неприкасаемой. Но до сих пор я успешно заметала следы. Я была осторожной. Я следила за чистотой рук и своей репутации, внимательно относилась к каждому совершаемому мной действию. За исключением того момента, когда он пытался поймать меня в пятнадцать лет.
К счастью для меня, у этого человека не было очевидной причины арестовать меня, задержать меня или даже допрашивать. У него на меня ничего не было. Он знал меня только лишь из списка потенциальных шестерок, связанных с русскими. И, будучи зеленым новичком в бюро, он решил воспользоваться этой возможностью, чтобы устроить шоу самым публичным образом.
Теперь он был подобен собаке с костью в зубах. Он не мог отпустить русских. По какой-то причине для него это было личным. Я не знала почему именно, ведь я никогда не удосуживалась спросить, и какие бы исследования я не проводила, ничего не могла выяснить в отношении этого парня. Он определенно был загадкой.
— Кэролайн Валеро, — сказал он в знак приветствия. — Как мило, что вы присоединились к нам.
Я закатила глаза.
— Имелся ли ли у меня выбор? Потому что, если так, я была бы рада пропустить это мероприятие. У меня есть дела поважнее.
— Вы можете исключить их из своего графика, — возразил он. — Это мероприятие может занять некоторое время.
Предупреждающие колокольчики звенели в моей голове. Мои инстинкты кричали бежать. Убраться оттуда, пока не поздно. Я обернулась и обнаружила, что за мной вошли еще несколько агентов. Это была ловушка.
Моя губа скривилась. Я была волком, загнанным в угол.
— Что происходит, Пейн? Ты собираешься меня арестовать?
Его голос стал мягче, словно он пытался успокоить дикое животное внутри меня.
— Успокойся, Каро. Мы здесь, чтобы поговорить.
Мейсон имел наглость использовать мое короткое имя, словно мы друзья. Возможно, он был самым раздражающим человеком на планете. Но сейчас было неподходящее время, чтобы его поправлять.
— Продолжай, — приказала я, чувствуя себя все более неловко. — Говори.
Он подошел ко мне ближе, так что мы были всего в дюймах друг от друга. Он держал в руках папку с файлами и нервно постучал ею по раскрытой ладони.
— Я говорю тебе это только потому, что у нас есть история, хорошо? Я сделаю одолжение один раз. На этом всё.
Я проглотила комок паники и махнула ему рукой, чтобы он поторапливался. Честно говоря, у нас действительно была своего рода история. Последние пять лет мне приходилось периодически общаться с ним, ни на что не соглашаясь. Не то чтобы он не пытался. И не то чтобы иногда это не было заманчиво.
В какой-то момент он даже предлагал программу защиты свидетелей. Это, вероятно, было самым трудным «нет» в моей жизни. Новая жизнь? С чистого листа? И все, что мне нужно было сделать, это возложить гигантскую мишень себе на спину, перед этим сдав всю группировку?
Спасибо, но нет. Я не хотела начинать заново.
Кроме того, я без сомнения знала, что Сойер никогда на это не пойдет. Он был на пути к тому, чтобы стать шпионом. Ходили слухи, что двое из нынешних из нашей семьи собираются в отставку. Они были стары. Они совершали ошибки. Мелкие ошибки, но все знали, что останавливаться лучше, когда ты не совершил слишком много ошибок. Тогда путь откроется для Сойера и Аттикуса. Со временем Гас стал бы бухгалтером. Наше будущее было практически предрешено.
Я была счастлива за Сойера. Это было все, чего он всегда хотел. Он уважал братву и в ответ был вознагражден. И он это заслужил. Он действительно это заслужил. Никто не был более преданным. Никто не работал так много и так долго. Никто не мог сделать то, что делал он.
Среди братьев ему цены не было.
Он бы никогда не оставил их.
А я бы никогда не оставила его. Когда я была моложе, мне хотелось другой жизни. Но это было до Сойера. Теперь я просто хотела жить с ним. А это означало, что мне придется оставаться в синдикате. Это означало вечную связь с братвой.
