— Ага. И угадай, что? Он и Круз сказали, что возьмут меня подстричься в «Роли». Есть место, куда ходят все знаменитости. Там же и стригут.
Итак, Круз, Роб и Бир теперь были чем-то особенным. Как мило. Как на самом деле, очень мило.
Мое предательское сердце сделало несколько бросков, и я поставила кофейную кружку.
— Когда это случилось?
— Вчера, когда мы с папой ходили на рыбалку, а Круз поплелся за нами.
Он тоже ходил на рыбалку?
Это было тревожно здорово.
Я уже начала думать, что они планируют мальчишник Бира в Вегасе без моего согласия.
— Тебе всего тринадцать, Бир. Ты должен сказать мне, если увидишь людей, которые не твой отец. Я не давала разрешения.
—Мы пошли на рыбалку. — Бир открыл над моей головой шкаф и достал коробку с хлопьями, высыпав половину ее содержимого в миску. — Кроме того, мы оба знаем, что дядя Круз неплохо на меня влияет. Я не виноват, что ты не захотела переехать к нему. Что, кстати, технически означает, что я должен злиться на тебя. У меня могла бы быть игровая комната, мам.
Он прислонился к прилавку и начал запихивать в рот хлопья ложкой, без молока. Он получил это от своего отца. Роб никогда не добавлял молоко в свои хлопья, что, по моему скромному мнению, определенно было основанием для депортации с этой планеты.
— Круз сказал тебе это?
— Нет, это сказал папа, когда Круза не было.
— Что именно он сказал?
— Только то, что я не должен говорить тебе, что он что-то сказал — упс — и что Круз был немного расстроен из-за этого, я думаю.
— Действительно? — спросила я жадно. — Он показался тебе сломленным?
— Нет.
— Он плакал?
Бир уставился на меня, как на сумасшедшую.
Я была сумасшедшей.
— Нет.
— Ну теперь. — Я фыркнула, вздернув подбородок. — Тогда, думаю, он выживет. Доктор Костелло — очень востребованный человек.
Востребованный мужчина, который остался верен своему слову и не связывался со мной с тех пор, как поставил мне ультиматум, а я его провалила.
Бир одарил меня жалостливым взглядом.
Разбитое сердце было ужасно ужасным.
Теперь я вспомнила, почему я не была в отношениях.
Это было похоже на то, что я пробовала в последний раз.
***
Три часа спустя я вошла в номер для новобрачных, который Тринити занимала перед церковной церемонией в церкви Завета Благодати в центре города.
И когда я говорю «люкс для новобрачных», я имею в виду комнату ее детства, потому что Фэрхоуп не был известен ни своими отелями, ни местами для проведения свадеб, да вообще чем-то еще, если подумать.
Это был первый раз, когда я увидела свою семью после фиаско с арахисом, когда я приехала забрать Бира и получила поток оскорблений.
Моя семья не связалась со мной после того, как Габриэлла пришла, чтобы сообщить мне, что она установила рекорд, и, честно говоря, я была слишком занята подачей заявления на получение кредита, чтобы оплатить мой личный курс стилиста, чтобы поговорить с ними.
Или, может быть, я просто не думала, что есть что сказать после того, как они оставили вещи.
— М-а-а-а-м, — заскулила Тринити, сидя перед зеркалом в халате. — Я не могу этого сделать. Я действительно не могу. Мне нужно отменить свадьбу.
Я проскользнула в комнату, где Габриэлла и мама бегали, как безголовые цыплята, а парикмахер укладывала волосы Тринити на место, паря над ее головой.
Габриэлла оторвалась от полировки обуви Тринити и улыбнулась мне. — Привет, Несси.
— Привет, Габриэлла. — Я закрыла за собой дверь.
Тринити приветствовала меня пыхтением и закатыванием глаз, а моя мать указала на дверь.
— Несси, ты опоздала. Сделай нам одолжение и приготовь всем прохладительные напитки и небольшой перекус для Бетани, парикмахера. У нас тут кризис.
И тебе привет, мама.
Что-что? Да, я в порядке, несмотря на тюремный срок. Спасибо, что спросила, как я.
И да, я очень рада, что Габриэлла сказала тебе правду.
Мелко, я повернулась к Габриэлле с вопросительным взглядом, не желая обращаться к моей матери, если она не может даже извиниться за то, через что заставила меня пройти.
— Что происходит?
— Визажист не придет. — Габриэлла вздрогнула. —Она попала в автомобильную аварию.
— Она в порядке? — спросила я.
— О, кого это волнует?! Это так похоже на то, что Несси всегда задает неправильный вопрос, — фыркнула Тринити.
— Да, с ней все в порядке, но врачи считают, что у нее может быть сотрясение мозга, поэтому она пробудет в больнице всю ночь, — мягко ответила Габриэлла.
Я кивнула и спустилась вниз, чтобы принести всем напитки. Бир уже был в церкви с моим отцом и Робом.
Вероятно, Круз тоже был там.
Я не была готова его увидеть.
Я не думала, что когда-нибудь буду готова его увидеть.
Я не знала, что делать с расцветающей новой дружбой Роба и Круза. Казалось, что меня снова отодвинули на обочину круга общения, частью которого я должна была быть.
Я вернулась наверх с подносом, полным газированной воды, яблочного сока и печенья, и поставила его на край туалетного столика, как можно дальше от Тринити, чья прическа была почти уложена. Она была причесана элегантно и драматично.
— Боже мой, что ты делаешь, Несси? Сок буквально в четырех футах от меня. Это авария, ожидающая своего часа, — выпалила Тринити.
— Несси, почему ты не принесла треугольные бутерброды, которые я приготовила? — пожаловалась мама, разглаживая свадебное платье, висевшее на дверце шкафа Тринити. — Я не понимаю, они были прямо там, на прилавке.
— А мне еще никто не сможет сделать макияж! — Тринити вскинула руки.
— Я могу сделать тебе макияж, — тихо сказала я.
Еще несколько недель назад я могла бы выглядеть как трансвестит, но я знала, как обращаться с косметикой. У меня была твердая рука, и я очень хорошо рисовала эффектную подводку и контуринг.
Кроме того, моя игра с тенями для век была убийственной.
Тринити бросила на меня скандальный взгляд.
— Нет уж.
— Не расстраивай свою сестру, Несси. Она и так в стрессе. Просто иди и принеси треугольные бутерброды. — Мама отмахнулась от меня.
— Я думаю, тебе следует позволить Несси сделать макияж, Тринити, — мягко сказала Габриэлла, положив руку на плечо своей лучшей подруги. — Она наш лучший шанс. Мы не сможем найти никого полупрофессионала в такой короткий срок.
— Она только все испортит, — простонала Тринити. — Это ее любимая вещь. Ты знаешь это не хуже меня, Габриэлла.
Я хотела встать и уйти. Не уйти из комнаты, но и из города. Штата. Страны.
Неприязнь, которую я испытывала к женщинам в моей жизни и от них, была настолько сильной, настолько неконтролируемой, что я едва могла дышать.
— Ты должна быть практичной, — проворковала мама Тринити. — Возможно, Габриэлла права. Другого выбора нет.
— Я все еще злюсь на нее, — надулась Тринити.
Я сердечно улыбнулась, вдруг полностью и совершенно измученная ее случайными издевательствами:
— Знаешь что? Я тоже злюсь на тебя. Так почему бы тебе не засунуть свою испорченную истерику себе в задницу и не найти кого-нибудь другого, кто попытается сделать твою УРОДЛИВУЮ красоту красивой, потому что, сестренка, скажу тебе, это будет испытанием.
Все в комнате смотрели на меня в шоке.
Ага. Я пошла туда.
Я выругалась.
Тринити пришла в себя первой. Ее рот превратился в безмолвный крик в форме буквы «О».
— Видишь ? — Она только что назвала меня уродиной в день моей свадьбы.
Я развернулась, открыла дверь и выбежала, поднимаясь по лестнице через две. Мама бросилась за мной, как молния.
— Теннесси Лилибет Тернер! Ты действительно думаешь, что сейчас подходящее время, чтобы затеять ссору со своей сестрой?
— Да, — спокойно сказала я, хватая сумочку и направляясь к двери. — Она окружена всеми своими поклонниками — у нее нет ничего, кроме поддержки от всех вас.
