его…
– Кровь за кровь, - Саид кивает, но теперь полностью разворачивается ко мне. – Нельзя трогать семью Хаджиевых. Меня можно, конечно.
Усмехается, тянет ко мне ладонь. Одним шагом закрывает собой, убирая от взгляда Эмина. Защищает, хотя сам так рискует.
А я где-то потеряла пистолет.
– А я…
– А ты стала семьей, хотя Тахир не учел этого.
– Кровь за кровь.
Повторяю медленно, не раз слышала об этом от Саида. Нельзя поднимать оружие на семью. Главный закон, в котором он был уверен. Не между собой, ни другим.
– Именно, Ника. И поэтому, дядя, ты сегодня умрешь, - Эмин произносит это так, словно приговор зачитывает. – Он рассказал тебе эту историю, Ника? Как Саид убил мою мать.
– Твоя… Твоя мать умерла.
Выглядываю из-за крупного плеча, пытаюсь понять, к чему ведет Эмин. Это глупость. Он… Я думала, что причина совсем другая. Если не бизнес, то они девушку не поделили.
Но я не думала, что их кровожадный закон «убивать за семью» давно уже действует. И у Эмина есть хоть какая-то причина мстить Саиду, а не просто силы упитывать.
– Умерла, - мужчина щелкает предохранителем, и этот звук пронзает меня. – А Саид этому помог. Не правда ли, дядя?
– Чушь не неси, - Саид рявкает, будто дуло не направлено в его сторону. – Ты поэтому мне столько за семейные ценности высказывал? Распинался, а я всё не мог понять к чему это.
– Она была моей матерью!
– И моей сестрой! Ты думаешь, что я не горевал по ней? Не жалел, что её не стало? Как ты мог решить, что я причастен к смерти Нуры?
Нура.
Это имя никогда не звучало в доме.
Саид даже по имени её не называл. Сестра, мать Эмина.
Неужели он как-то причастен к этому. Мог навредить Нуре, оборвать её жизнь. Случайно, ошибку совершил или… Ведь Эмин не стал бы мстить из-за пустых домыслов.
Но я прижимаюсь к Саиду сильнее, сжимаю пальцами его пальто. Я не верю, что Хаджиев способен на подобное. В нём столько горечи было, когда он говорил о сестре. Сожаления.
Ещё недавно я бы воспользовалась возможностью. Сбежала, сверкая пятками. Поверила во всё, что расскажут о Саиде. Но сейчас я стойко держусь, не уйду.
Саид придумает что-то.
Образумит племянника.
Саид не имеет права умереть сегодня, когда я собираюсь выбрать его!
– Я и пальцем не тронул Нуру, - мужчина давит голосом. Властью, которую он сохраняет в любом случае. – Ты был мелким, Эмин. Может, не помнишь, как умерла мать.
– Я прекрасно это помню.
– Тогда ты должен знать, что она переборщила с таблетками. Ещё и алкоголем запила. Оборвала свою жизнь, случайно. И никого не было рядом. Никто не виноват.
– Разве? Разве, Саид?!
Эмин рявкает, его трясёт. Я впервые вижу мужчину в таком состоянии. Даже пальцы подрагивают, хотя всегда был собранным. Челюсть сжимает, дышит часто.
Господи, что же тогда произошло?
Почему Саид виноват в том, что Нура отравилась таблетками?
Ох.
Ох-ох.
Мысли разлетаются, как всполошенные птички. Остается пустое сознание, которое само находит для меня ответ. Собирает мозаику из старых разговоров. То, чего я не замечала в потоке информации.
То, что было так близко.
Эмин говорил мне об этом, а после отвлекал другими фразами. С самого начала давал понять, что это кровная месть. Важное дело для него. То, за что не жалко умереть.
Почему он так рвался спасать меня.
Потому что свою мать спасти не мог.
Когда-то я не смог защитить близкого человека.
Я пытаюсь тебя защитить, Ника.
В моей жизни была девушка, которую забрали силой.
Выдали замуж против воли.
Несколько наших скудных разговоров, которые ни к чему не вели. Эмин не рассказывал мне настоящих причин. Но и не скрывал их. Сотню раз повторял, что хочет помочь потому, что другой не смог.
Его мать выдали замуж.
И Эмин уверен, что именно из-за этого матери не стало. Боролся с этим столько лет. Неужели с самого детства планировал? Ненавидел собственного дядю за то, в чём Хаджиев не виноват.
Или виноват?
Вспоминает разговор в доме Шамиля. Когда мы ждали в кровати, Саид рассказывал мне о своей семье. Лишь вскользь упоминал Эмина, его мать. И меня тогда больше волновало, что он нашим дочерям сам найдёт мужей.
Сестру снова замуж выдали.
Не спрашивали у неё.
Решали дед и её отец.
Это…
Из-за этого Эмин всё закрутил? Приоткрываю рот, но ничего не могу сказать. Осознание обрушивается, ледяной волной умывает. Дрожу от происходящего, пока мужчины между собой разбираются.
– Хватит нести бред, Эмин. Я многое тебе спускал в память о сестре. Но ты перешел грань. Остановись, пока не оказался в могиле.
– Я и так там, дядя. Смертник в любом случае. Но почему бы не затащить тебя следом? Встретишь мать и спросишь, что она о тебе думает.
– Что я проебался с твоим воспитанием! Она просила сделать из тебя человека, но у меня не получилось. Ещё раз, Эмин. Нура…
– Моя мать умерла, потому что не хотела быть женой того уебка. Вы выдали её замуж, не спросили. Ты, дед, прадед, чтобы им в гробу плохо лежалось.
– Ты знаешь, что решения не я принимал.
– Знаю.
Только видимо, для Эмина это недостаточно. Он решил со всеми разобраться, кто тогда ничего не сделал? Всех родственников хочет наказать? Но ведь Саид ничего не мог сделать.
То, что тогда меня возмутило. Вывело из себя средневековыми правилами. Но у Хаджиевых так принято. Уважение к старшим. В их семье главным были дед Саида и отец Нуры. Дед, наверное, самым главным. А отец только одобрение давал на то, чтобы дочь замуж выдать.
– Слово старших не обсуждается, - Саид озвучивает мои мысли. – Ты не рос там, но порядки должен знать.
– Знаю. Не ты решал. Но ты не остановил их, дядя. Позволил отдать мать этому уебку, ни пальцем не пошевелил. Все знали, что о нём говорят. Почему он стал дважды вдовцом к тому времени. И ты знал. Но не остановил их. Они продали мою мать, выдали замуж. А ты на это смотрел. А потом смотрел, как её тело в землю закапывают.
– И как давно ты это планировал? Как долго я растил предателя? С момента, как я тебя
