Поёжилась от дикого холода, плотнее завернувшись в атласное покрывало, что не спасало от него.
В не зависимости от бархатных стен, пол украшал черный мрамор, на который я не стала спускаться, учитывая температуру в помещении. Как только представила, насколько он холодный, так сразу челюсть начала стучать друг об друга.
Но я старалась взять себя в руки. В этом ледяном морге, должен быть выход, и спустя какое-то время я его нахожу. И только тогда ступаю на обжигающий холодом пол, стараясь передвигаться как можно медленнее.
И в тот момент, когда мне уже кажется, что мои ноги просто откажутся повиноваться хозяйке, я дергаю за ручку, и понимаю, дверь заперта.
Силы стучать нет, поэтому скребусь в неё, сипя в щель:
— Откройте, пожалуйста, — но меня либо никто не слышит, либо игнорируют.
Только легкая белая дымка начала заполнять помещение сквозь щели, окутывая всё вокруг и поглощая моё сознание.
Глаза слипались, но разум уже проснулся, подкидывая кадры недавнего прошлого, из-за чего сердце пустилось вскачь в бешеной аритмии.
«Нужно бежать» — проскользнула паническая мысль.
Холода больше не было. И с трудом разлепив глаза, я осмотрелась вокруг. Эта была спальня, не та красная с гробом, но и не моя, и уж тем более, не та, что мы делили с Сашей. Но в то же время она была уютной и обжитой.
Я попыталась подняться, но руки и ноги скрутило нереальной слабостью, из-за чего я откинулась на подушку и отчаянно застонала. Видимо мой стон послужил сигналом, так как одна из стен отъехала в сторону, являя мне моего посетителя, и видимо похитителя в одном лице.
Всё тот же блеклый и пустой взгляд Вяземского не обещал мне ничего хорошего.
— Полный ждец, — выдохнула я.
Мужчина равнодушно приподнял брови, всё так же, не сводя с меня взгляда и приблизился в плотную к кровати.
— Ты что-то сказала? — безэмоциональный равнодушный голос резанул по моим натянутым нервам.
— Нет, — выдохнула я.
— Ну и ладно, — всё так же холодно проговорил мужчина. — Главное ты здесь, — его глаза блеснули нездоровым фанатичным блеском.
Облегчение от того, что он не бездушное чудовище, сменилось страхом. Даже мне ясно, что предо мной псих. А я даже не знала как себя с ним вести.
— Это спальня моей дочери, — осматривая помещение, просветил меня Вяземский. — Нет, не сама комната, а вся мебель. Мы перевезли всё сюда в точности, как было там, в нашем доме.
Видимо он прочитал все вопросы на моём лице. Хотя в первый момент я готова была понять Диану, живя в помещении без окон и дверей, крыша поедет окончательно.
— Правда здесь уютно? — и не дожидаясь моего ответа, продолжил, будто вёл диалог сам с собой. — Конечно, уютно! Диночка сама всё себе выбирала. Она вообще талантливая девочка у меня, на дизайнера учится. Сейчас она в красной комнате, ты там была недавно. Она отдыхает, устала моя малышка. Но она обязательно к тебе придёт.
Я непонимающе смотрела на мужчину, он говорил, а я всё сильнее ощущала слабость и тяжесть. И в какой-то момент его речи, глаза, будто свинцом налились. Я из последних сил пыталась держать их открытыми, но потом прибавилось чувство, будто в них песка насыпали. И последнее что я от него услышала, уже закрывая их, было:
— Я думаю, что тебе лучше подождать её в той комнате, когда она проснётся…
«А там холодно, а здесь тепло», выдал утомленный мозг, не сильно вдумываясь в его слова. Последней связной мыслью было: «Не хочу туда, мне и здесь не плохо»…
Несмотря на обещание Егора Вяземского, я проснулась в той же теплой комнате, в которой мы с ним и встретились. Да и физическое моё состояние в этот раз было лучше. Может именно по этой причине мои руки были прикованы к изголовью кровати.
Но, затёкшие конечности, были моей не самой глобальной проблемой. Я прямо ощущала, что мой мочевой пузырь скоро лопнет. Помимо этого, еще и желудок издавал жалобный скулёж, растекаясь по позвоночнику.
Самой от себя было противно, когда я представляла, насколько жалкой сейчас кажусь. А обстоятельство того, что в любой момент мой мочевой пузырь не выдержит и со мной произойдет не поправимое на потеху моему врагу, так и вовсе внушало отчаяние.
Вот оно!
Мне было жалко и мерзко, но только от самой себя и той ситуации, в которой я оказалась. А страх или панику я совсем не ощущала. Даже мысли, ударится в паническую истерику от того, что нахожусь в руках свихнувшегося человека, не было.
Это приободряло. По крайней мере, до тех пор, пока стенка вновь не отъехала в сторону, и на пороге появился, … нет, не Вяземский, а гораздо хуже, для меня, по крайней мере.
— Привет, малышка, уже проснулась? — улыбнулся мне во все тридцать два зуба Данил.
— Д-да, — почти прошептала я, чувствуя как мой апломб, сильной равнодушной к опасности женщины, улетучивается в пятки.
Мужчина, что меня защищал на протяжении шести последних лет, вкатил столик, на котором стояли тарелки. Запах исходивший от них заставлял мой желудок закручиваться в узел.
Сколько я уже не ела? Сутки? Или больше?
— Егор сказал тебя покормить, может, ты еще чего-то хочешь?
— Да, — тут же нашлась я. — Домой.
— Хорошая попытка, малышка, но я не настолько тупой, — усмехнулся бывший телохранитель.
Я могла бы поспорить. Был бы умным, его бы здесь не было. Да и меня бы тоже. Да вот «БЫ» мешает. Не трудно догадаться, что Данил выполнил всю работу, по перемещению меня из точки А в точку Б. Но выступать с обличительными речами я не стала. Это не целесообразно.
— Я хочу в туалет, — сказала я о наболевшем.
Данил всё с той же лучезарной улыбкой, приблизился ко мне. Не просто подошел к кровати, на которой я лежала. А наклонился, так, что наши лица были на одном уровне.
— Попроси меня, — прошептал он, смотря на мои губы.
От происходящего, у меня всё в горле пересохло, и я интуитивно облизала губу из-за чего задела губы мужчины своим языком. Данил со сдавленным стоном впился в меня поцелуем.
Здесь не было ни кого, в ком бы я могла быть уверенна, что мне придут на выручку. Скорее на оборот, будут поддержкой у Данила. Хотя какая ему поддержка, я и так перед ним вся раскрытая, да и руки наручниками прикованы к изголовью кровати. Бери, не хочу, называется…
— Дань, — сама удивилась, что мой голос не дрожал, — я серьёзно сейчас описаюсь, — заканючила я.
Бывший телохранитель перестал терзать мои губы, и с печальным вздохом, достал ключ от наручников.
— Без фокусов, — предупредил он, прежде чем избавить меня от оков.
Да какие могут быть фокусы. У меня сейчас была одна проблема, а где находится её решение, я еще не знала. И эта проблема усугубилась, как только я поднялась на ноги. Оказывается в положении лёжа, на клапан не так давит.
И, слава богу, что вожделенный для меня санузел, оказался в двух шагах от кровати. Данил просто стукнул по стене, к которой была прислонена постель, и дверь открылась. Я без лишних церемоний и слов, шмыгнула в помещение. Даже не стала обращать внимание, что Данил стоял в дверях. Уж это я переживу как-нибудь.
И даже его липкий похотливый взгляд на фоне того облегчения с родни оргазму, что я испытывала в данный момент, меня не особо волновал.
Уходить от фаянсового друга не хотелось. Ей богу, я была согласна, что бы меня приковали здесь. Комфортом постели, готова пожертвовать, ради возможности справлять нужду.
— Пошли, — рявкнул Данил, как только напор моего ручейка стих.
Смыла за собой и, подойдя к раковине, сполоснула руки. И всё это под горящим взглядом моего конвоира. Вернувшись в помещение которое служило спальней, снова вернулась на кровать, под молчаливый приказ бывшего телохранителя.
Вот теперь мне стало действительно страшно. Но Данил молча подкатил столик с пластиковой тарелкой, как оказалось куриного супа, а рядом лежала пластиковая ложка.
Даже есть, мне приходилось под его тотальным контролем. Но для оголодавшего желудка, даже этот горьковато пресный бульон с плохо проваренным картофелем оказался пищей богов.
