души не верю, что он погиб, даже если это правда. Не могу принять. Верю, что сейчас подойдет со спины, скажет «маленькая» и прижмет к себе… Разум кричит: «он не вернется!», а глупое сердце всю жизнь будет ждать невозможного.
Я побрела по дорожке, путаясь в пространстве и собственных мыслях.
– Госпожа Кац! – охранник поймал меня на парковке и усадил в джип.
Я его не помнила. Молодой, еще не черствый – я видела по взгляду, что мне сочувствуют… Ты не поможешь мне, мальчик.
– Принести воды? Позвать вам врача?
Я вспомнила убийственный запах нашатыря.
– Нет… Лучше домой.
Я хотела, чтобы меня оставили в покое. Съежиться, смотреть в одну точку, почти не дышать, чтобы привыкнуть к новой реальности, в которой может не быть Эмиля.
Еще будет анализ. Пока его не сделали, надежда остается.
Нужно проследить, чтобы образец не взяли у Феликса. При мысли о нем, я испытала волну отвращения – кто дал ему право опознавать моего мужа?
Охранник за рулем сделал резкий маневр, разворачиваясь на оживленном проспекте. Мелькнуло отражение в оконном стекле, напоминая, что я увидела под простыней вместо лица Эмиля… Половину головы снесло выстрелом.
Я закрыла глаза.
Следующее воспоминание: мы прощаемся под душем, а затем в фойе. Эмиль просил ждать… Ведь не просто так, правда? Я не верю, что он пошел туда, не подготовившись. Эмиль не дурак, он не пошел бы прямо в ловушку!
– Вы знаете, что было в клубе? – я вспомнила, что имени нового начальника безопасности не оказалось в списке погибших. – Иван был с ними? Где он? Я хочу с ним поговорить.
Парень помялся, но ответил:
– Он пропал.
– Пропал? Иван был в «Фантоме»? Он отвечал за охрану, почему там был только Антон?
– Иван не пошел внутрь, а остался в машине. Он должен был координировать встречу. После перестрелки перестал выходить на связь, я ни до кого не смог дозвониться.
Я вспомнила парня: это он сообщил первым, что «Фантом» горит.
Мысли немного прояснились. Я взглянула на черный бриллиант. Камень искрился в оправе так же ярко, как в утро, когда Эмиль его подарил. Мы собирались на наше первое УЗИ… На этом ты свете или на том, я буду ждать тебя, как обещала.
– Я люблю тебя, – прошептала я камню, и обратилась к охраннику. – Найдите Ивана. Он не мог исчезнуть, отследите по телефону, по карте… Подайте в розыск!
Я осеклась, пытаясь представить, куда мог исчезнуть Иван. Он на нас работает, просто оборвать контакты не мог. Либо тоже погиб, либо… виновен в смерти Эмиля? Я не смогла найти другого повода исчезнуть без следа. Он наш начальник безопасности!
Питерцов говорил: все, кто был на встрече, погибли. Лишних среди них не было. А может… это он лежал на столе вместо Эмиля?
Я задавила вспыхнувшую надежду на корню. Для нее слишком рано, она путает мысли.
– Где Жанна? – спросила я, вспомнив, что ее должны были освободить после встречи. – Еще у нас? – охранник кивнул. – Едем к ней.
Жанну держали в двухкомнатной квартире на окраине города. Бедная обстановка, плохой вид из окна. В соседней комнате жила Лиля. Их охраняла пара парней. Меня они встретили удивленными взглядами, но проводили в комнату.
Жанна сидела у окна, на старом стуле с резными подлокотниками. На ней была та же комбинация и халат, что и в нашу последнюю встречу.
Она обернулась, когда я вошла. В комнате накурено, возле рта сигарета. Судя по капризному лицу без следов печали, она еще не знала, что Александр Бестужев погиб в клубе вместе со всеми.
– Дина? – она испугалась. – Почему ты приехала?
Она ждала, что ее отпустят, но не ожидала увидеть меня.
– Все погибли, – прямо сказала я. – Перестреляли друг друга. Этого ты и добивалась, да?
– А Саша…
– Все. Мой муж и твой тоже. Все это ты сотворила своими руками.
Я говорила без эмоций, бросала ей слова правды, со злым наслаждением наблюдая, как она меняется в лице. Недоверие, осознание, вспыхнувшее немой болью в глазах, тоска, с которой ничего не сделать. Это она виновата в смерти Эмиля. Не прямо, но именно Жанна начала эту игру.
Она вдруг горько усмехнулась.
– Дина, прости, а? Я фото сгоряча прислала, сильно злилась. Давай разойдемся по-мирному, нам мужей хоронить нужно…
Я не дала договорить – врезала ей со всей силы, Жанна свалилась на ковер, а кольцо с черным бриллиантом оставило кровавый росчерк на щеке. Она промокнула царапину пальцами и удивленно уставилась на кровь.
– Пошла ты к черту, – спокойно ответила я. – Это я похороню мужа по-человечески, а ты нет. Я исполню свою угрозу, и сообщу властям, чем вы занимались с Воронцовым в Москве. Питерцов будет рад такой находке.
Жанна перестала дышать, а когда я обернулась, карие глаза стали громадными. Но заметив мой неподвижный взгляд, она поникла. Красивая, еще и умная – редкое сочетание. Ее любимый погиб, она все потеряла, но только сейчас лишилась внутренней опоры.
Жанна понимала, что у нее нет выбора: могила или тюрьма.
– В полиции говорить про Эмиля не смей. Я хочу, чтобы о нем осталась светлая память.
Может быть, он еще жив. Надежда шептала в душе, но больше я не хотела ее слушать. Провела пальцами по черному бриллианту и вышла из комнаты.
– Сдайте ее полиции, – сказала я охране. – Вторую девчонку отпустите и увольняйтесь. Все кончено.
Мне больше не нужна была охрана. У нас с малышом больше нет врагов – Эмиль об этом позаботился. Я шла, роняя слезы, позади о чем-то причитала Жанна, и я была рада слышать надломленный горем голос. Пусть и ей будет больно. Пусть страдает не меньше меня.
И если случится страшное и анализ покажет, что мой муж погиб, у меня будет смешное преимущество, но когда ты в таком положении, даже этим можно гордиться. Я хотя бы достойно попрощаюсь с любимым. Его не похоронят в безымянной могиле. Я отплачу его и отвою. Увижу, как Эмиля поглотит земля.
Дома я взяла ребенка на руки и до вечера погрузилась в детские дела. Ожидание умеет сводить с ума, а анализ ДНК – дело долгое. С маленьким Эмилем я даже смогла улыбаться.
Мы сдали образец. Я сомневалась, но дала согласие. Я хочу знать точно, кто лежал на том столе, и в глубине души
