что она думает?
— Ты уверен?
— Абсолютно. Она беременна, Нина. Беременна от мужа. И что бы я ни сделал, что бы ни сказал, уже не имеет значения. Она его не бросит. Родит ему сына или дочь. И поверь, будет счастлива. И он с ней — будет. Я собственными ушами слышал, как Романовский уговаривал её на ребёнка, которого она так хотела. Поэтому, знаешь… — Демьян покачал головой.
— Знаю. Как мне предложили сделать аборт, ей не предложат.
— Да. И бог с ними, со всеми! У вас с Есенькой есть я.
Он шагнул вперёд. Сестра обняла его за шею.
— Ну почему она, Демьян? Почему ты не влюбился в любую другую?
— Если бы я знал, — он тяжело вздохнул. — Если бы только знал, Нина. Честное слово, я бы остался. Не сел на тот чёртов самолёт, лишь бы её не встретить. Но я…
— Влип, по самое не хочу, — гладила она его по голове.
— Если не больше.
— Что будем делать? — Нина опустила руки.
— Ничего. Как всегда. Жить. Работать, — Демьян оглянулся в кабинете. — Что там у нас сегодня?
— Как обычно, — упала на стул Нина. — На повестке дня фестиваль.
— Вот о нём и будем думать.
— У меня только один вопрос, — она подняла руку с зажатыми в ней трусиками. — Это чьё? Я нашла под диваном. Об этом мне стоит беспокоиться?
— Об этом меньше всего, — усмехнулся Демьян. — Это Полинкины.
Он равнодушно занял стул напротив Нины.
— Так у вас всё налаживается? — кинула в него бельё сестра.
Демьян поймал. Сунул в карман.
— Знаешь, чего я сейчас хочу меньше всего?
— Отвечать на мои вопросы?
— А ещё строить предположения. А знаешь, чего больше всего?
— Кофе?
— Именно, — он кивнул. — И надеюсь, ты будешь так любезна…
— Вот ты сволочь, — встала Нина. — Но так и быть сварю. Кто, если не я. Баб у тебя много, Кораблёв. А кофе сварить может только сестра, — усмехнулась она.
Когда вечером Демьян приехал домой, Полины дома не было.
Он пытался ей позвонить, но телефон был отключён.
Пытался понять, в чём она ушла. Открыл шкаф. С таким же успехом он мог гадать, какую из звёзд на небе сегодня скрыли тучи. Хотя именно сегодня туч на небе как раз и не было, да и звёзд — белые ночи. Стоял удивительно солнечный день и такой же тёплый вечер.
В такой бы съездить… всё равно куда: Новая Голландия, пляж, Васильевский, Охта. Сходить в Летний сад, почему нет. Просто пройтись по городу, куда глаза глядят.
Но Демьяну было не с кем. Единственная женщина, ради которой он бы прошагал хоть весь город пешком, выбрала не его.
Он и так был расстроен, ещё и жена чёрт знает где.
Именно в тот день, когда он решил с ней поговорить.
Когда решил: надо жить дальше. За что-то держаться. Что-то делать. Что-то реальное.
Когда и с пятого звонка Полина не ответила, он позвонил Котову.
— А где твоя? — удивился тот, когда через час они встретились. Всё там же, возле Угрюмочной.
— С мужем, — ответил Демьян.
Поэт понимающе кивнул. Понимающе и как-то заговорщицки.
— Я подумал, ты не будешь против. Ну и будешь не один.
Он махнул рукой.
— О чёрт, — выдохнул Демьян.
— Это Камила, — представил Поэт, бережно положив руки на плечи девушке.
«Вот ты… — вырвалось у Демьяна мысленно. — А соплей-то было, соплей. Что я скажу жене? Как буду в глаза смотреть? — передразнил Демьян. — Ничего, вижу, справился».
— Можно просто Мила. Или Милка, — улыбнулась девушка.
Наверное, хорошенькая: высокая, стройная, рыженькая, с милыми веснушками на вздёрнутом носике, с пухлыми губками (про такие говорят «созданы для поцелуев»). Демьян определил бы точнее, если бы ему нравились малолетки. А такие, бойкие, выдающие распущенность за прямоту, с громким смехом и непонятными модными словечками — не нравились особенно. Про сиськи Демьян помнил, можно сказать, ожидал. Полной неожиданностью стал... протез.
— Это… — показала Милка на бионическую ногу ниже колена и короткой юбки.
— Дай угадаю, акула, — улыбнулся Демьян. — Занималась дайвингом у побережья Кейптауна?
Она покачала головой. Он нарочито удивился.
— Сёрфингом в Австралии?
— А-ха-ха-ха, — весело и неуместно звонко засмеялась она. Демьян с трудом не скривился, как от зубной боли. — Крипово. На самом деле автомобильная авария.
— Как ты сказала? — он подмигнул. — На воздушном шаре врезалась в башню Лахта-Центра?
Милка снова засмеялась. Чуть громче, чем должна бы. Посмотрела на Демьяна чуть заинтересованнее, чем влюблённая в другого парня девушка. И заходя в кафе, прижалась сиськами чуть сильнее, чем того требовали приличия.
Ничего не заметил только Поэт. Демьяну же стало невыносимо тошно.
И он вдруг понял, где его жена, только уйти вот прямо сейчас не мог.
— Как говорил мой дед, кроме девок и водки, есть много других занятий, только они неинтересные, — похлопал он Поэта по плечу и ткнул наугад в меню.
Демьян терпеть не мог свидания втроём, где он — третий лишний.
Но, можно сказать, это было справедливо: на себе испытал, что чувствовала прошлый раз Поэт, когда им с Авророй отчаянно хотелось трахаться, а он был пятым колесом в телеге.
— Я же совсем забыл, — демонстративно посмотрел Демьян на часы, когда решил, что приличия соблюдены, можно уходить. — У меня сегодня ещё есть дело.
— Дём, слушай, — вышел с ним на улицу Поэт. — Если что, скажешь, я был с тобой?
— Мог бы не просить. Конечно, — кивнул Кораблёв.
— Ну мало ли, — смутился Поэт.
Конспиратором он был явно неопытным. «Но перспективы есть», — дал ему шанс Демьян.
С дотошностью программиста Поэт продиктовал, где они были и что делали, словно давал техническое задание. Демьян безоговорочно согласился по всем пунктам.
— Кстати, я же позвонил Воскресенскому, — словно чувствуя себя обязанным, взялся проводить его Поэт до машины. — Он так обрадовался. Ты уверен, что это было правильно?
— А в чём дело? — удивился Демьян.
— Ну, он даже в Питер приехал, чтобы поговорить с твоей девушкой. Спрашивал, как добраться до улицы Достоевского. И про
