– Один в один, – говорит Нэнси.
Лили деловито разворачивает все подарки, после этого, совсем как ее мама в детстве, танцует и поет, развлекая гостей. Наступает время задуть единственную свечку на праздничном торте. Я помогаю ей. Зато Лили совершенно самостоятельно влезает руками в торт, порушив красивую сиреневую глазурь. Теперь эта глазурь у нее в волосах и на ресницах, а из ноздрей торчит крем. Кэмрин безуспешно пытается прекратить это «купание в торте», но потом решает не вмешиваться.
Праздники тоже утомляют, особенно когда тебе всего год от роду. Лили крепко засыпает задолго до того, как расходятся последние гости.
– Наверное, это ванна ее усыпила, – шепчет мне Кэмрин.
Постояв у кроватки дочери, мы уходим из детской, отставив дверь приоткрытой.
Пару часов мы с Кэмрин валяемся на диване и смотрим фильм. Затем, чмокнув меня в губы, она идет в душ.
Выключаю телевизор и встаю с дивана. В ванной шумит вода. С улицы доносится гул проезжающих машин. Вспоминаю свой вчерашний разговор с хозяином автомастерской. Я работаю у него почти два года и могу рассчитывать на двухнедельный отпуск. Но для осуществления наших с Кэмрин замыслов двух недель явно мало. Неопределенная ситуация с работой – единственный пункт, который мы не прояснили до конца. До сих пор мы даже не обсуждали: а что будет, если мы захотим покинуть Роли на месяц и больше? Никто из нас не хочет терять свою работу. Но мы достаточно обсуждали другую тему. В этом мире приходится чем-то жертвовать, и, если понадобится, мы пожертвуем работой – только бы осуществить наши давнишние мечты посмотреть мир. Мы должны это сделать, иначе монотонная, отупляющая жизнь, которой мы так боимся, незаметно затянет нас.
Я не собирался до седых волос работать в этой мастерской. И Кэмрин не вдохновляет перспектива застрять в косметическом салоне.
Я сказал хозяину, что в ближайшие пару месяцев обязательно воспользуюсь отпуском. Решил не намекать на свой возможный уход, пока не переговорю с Кэмрин. Вот она выйдет из душа, и поговорим.
Встаю, открываю ящик компьютерного стола, вынимаю блокнот и перехожу на кухню. Устроившись там, выписываю названия всех мест, где мы мечтали побывать: Франция, Ирландия, Шотландия, Бразилия, Ямайка… Пишу с таким расчетом, чтобы потом разрезать лист на отдельные кусочки, свернуть их и сложить в ковбойскую шляпу Кэмрин. К этому времени вода в ванной перестает шуметь.
Приходит Кэмрин. Влажные волосы прилипли к плечам.
– Что это ты придумал? – спрашивает она, но тут же понимает, и надобности отвечать нет.
Кэмрин садится рядом. Она улыбается. Отличный знак.
– Мы могли бы уехать в мае или июне, – предлагаю я.
Кэмрин расчесывает волосы и размышляет.
– Думаешь, Лили уже готова к путешествиям? – спрашивает она, положив гребень.
– Думаю, да. Она ведь научилась ходить. Мы говори ли, что подождем, пока наша малышка не начнет ходить.
Кэмрин задумчиво кивает, однако на ее лице я не вижу растерянности или сомнений.
– Рано мы стронем ее с места, – произносит она.
Мы здорово отличаемся от других семей. Множество родителей наотрез отказались бы ехать куда-либо с маленьким ребенком, поскольку, когда у тебя на руках малыш, путешествие едва ли можно назвать путешествием. Но мы другие. Для кого-то такое совершенно неприемлемо, а вот для нас это единственно возможное решение. Конечно, эта поездка будет сильно отличаться от наших прежних странствий, когда мы с Кэмрин вдвоем колесили по дорогам Соединенных Штатов. С ребенком уже не поедешь куда глаза глядят и не заночуешь под открытым небом. Основными точками станут города с их достопримечательностями. Это вдвоем мы могли, если нам не понравился город, сорваться с места и поехать в другой, толком не отдохнув. И потом, наш «шевель» за границу не возьмешь.
Кэмрин пододвигает к себе ковбойскую шляпу, запускает руку внутрь и шуршит бумажками.
– А здесь все, что было в нашем списке? – спрашивает она.
– Конечно.
– Врешь, – игриво щурится Кэмрин.
– Почему вру? Я записал все.
– Эндрю, ты прекрасно умеешь врать. – Кэмрин слегка пихает меня босой ногой и начинает разворачивать бумажки, читая названия вслух. – Ямайка. – Бумажка ложится на стол. – Франция. – Вторую бумажку она кладет поверх первой. – Ирландия. Бразилия. Багамы. Виргинские острова. Мексика. – Кучка на столе растет. Вскоре Кэмрин достает последнюю бумажку и рычит: – А где Италия?
Она едва прячет улыбку. Я мысленно чешу затылок, не представляя, как мог упустить Италию. Мне тоже смешно.
Тем временем Кэмрин разворачивает последнюю бумажку и читает:
– Австралия.
Австралия занимает место наверху стопки.
– За попытку меня обмануть ты будешь наказан, – заявляет Кэмрин.
– Да будет тебе. – Я пытаюсь не расхохотаться. – Зато я не положил туда несколько Бразилий.
– Но такая мысль у тебя возникала. Так?
Я качаю головой. Кэмрин увлеклась и говорит в полный голос. Мы оба поворачиваемся и прислушиваемся. В детской тихо.
Кэмрин наклоняется ко мне и тоном колдуньи из детского мультика цедит сквозь зубы:
– За попытку меня обмануть на неделю лишаю тебя секса.
А вот это уже не смешно.
– Надеюсь, это была шутка, – говорю я, запихнув гордость подальше. – Тебе секс нравится не меньше моего.
– Согласна, нравится. Но разве ты никогда не слышал, что у женщин есть магическая способность? Когда надо, они отключают сексуальную потребность и не страдают. Вот и я отключу.
– Это просто блеф! – Я не верю ей.
Кэмрин пожимает плечами: «Думай что хочешь, но это правда». Мне становится не по себе.
– Чем ты намерен искупить вину? – спрашивает она.
– Всем, чем пожелаешь. – Я осторожно улыбаюсь и добавляю, пока еще не слишком поздно: – Конечно, если речь не идет о чем-либо унизительном, отвратительном и бесчестном.
Кэмрин улыбается все шире. Она неспешно встает. Я с предельным вниманием слежу за каждым ее движением, словно боясь что-то пропустить. Ее большие пальцы оттопыривают резинку трусиков и дразнят меня перспективой сбросить их на пол.
«Черт побери, ты серьезно? – думаю я. – И это ты называешь наказанием?»
Я изо всех сил сохраняю внешнее спокойствие, показывая, что ее завлекушки на меня не подействовали, хотя на самом деле от такого жеста я могу мгновенно возбудиться.
Кэмрин идет к двери.
– Ты куда?
– Отключать потребность в сексе.
– Что-что?
– То, что ты слышал.
Я, конечно, слышал… но никак не ожидал.
– А как же… мое наказание?
