– Ради всего святого, - проворчал он, потирая ушибленный локоть, - ты поможешь мне добраться до конюшни или я вынужден буду ковылять туда сам?
Она круто повернулась и направилась к дому.
– Упрямая ослица, а не женщина, - процедил Чарлз. К счастью, он еще не выбросил палку и с ее помощью с горем пополам добрался до конюшни и рухнул там на скамью.
– Подайте мне нож! - крикнул он. Если он сейчас же не снимет этот проклятый сапог, его нога, похоже, лопнет.
Конюх, которого звали Джеймс, бросился к нему и протянул нож.
– Уистлер в крови, милорд, - сказал он.
– Я слышал. - Чарлз поморщился, глядя на свои лучшие сапоги. Самые лучшие уже были разрезаны раньше - это сделала Элли. - А что с ним?
Томас Леви, главный конюх и, по мнению Чарлза, лучший знаток лошадей во всей стране, шагнул из глубины конюшни и сказал:
– Мы нашли это под седлом Уистлера.
Чарлз ахнул. Леви держал в руке изогнутый ржавый гвоздь. Он был не очень длинным, но веса Чарлза было достаточно, чтобы острие гвоздя впилось в спину Уистлера и при каждом движении причиняло мерину страшные муки.
– Кто седлал моего коня? - сурово спросил Чарлз.
– Я, - ответил Леви.
Чарлз недоуменно уставился на главного конюха, которому всецело доверял. Он знал, что Леви не в состоянии причинить боль лошади или человеку.
– У тебя есть какие-то мысли по поводу того, как это могло произойти?
– Я оставил Уистлера на пару минут перед вашим приходом. Возможно, в этот момент кто-то проскользнул в конюшню и подложил гвоздь.
– Но кто же, черт возьми, мог сделать такую подлость? Ответа не последовало.
– Это не несчастный случай, - нарушил наконец молчание Леви. - В этом я уверен. Такое само собой не случается.
Чарлз знал, что Леви совершенно прав. Кто-то сознательно хотел покалечить его, Чарлза. А может, даже хотел его смерти. От этой мысли у него кровь похолодела в жилах.
Пока Чарлз пытался переварить сей обескураживающий факт, в конюшню вошла Элли. Подойдя к мужу, она потребовала:
– Дай мне нож. Я позабочусь о твоей ноге. Он без слов отдал нож жене, все еще находясь под впечатлением того, что кто-то покушался на его жизнь. Элли уселась рядом и стала разрезать сапог.
– Только попробуй еще раз сравнить меня с мулом, - прошипела она.
Чарлз не смог удержаться от улыбки.
– Почему Уистлер в крови? - спросила Элли. Чарлз обменялся взглядами с Леви и Джеймсом. Он не хотел, чтобы жена знала о покушении на его жизнь. Он должен переговорить с этими двумя мужчинами, как только Элли уйдет. Они не должны никому говорить об этом, иначе Элли узнает правду еще до вечера. Слухи могут распространиться по всей деревне.
– Это была царапина, - сказал Чарлз. - Должно быть, он напоролся на ветку, когда бежал домой.
– Я мало что знаю о лошадях, - сказала Элли, не отрываясь от своего занятия, - но мне это как-то непонятно. Уистлер должен был слишком сильно пораниться об ветку, чтобы рана так кровоточила.
– Должно быть, он в самом деле сильно поранился. Элли стянула с ноги изуродованный сапог.
– Не могу понять, где он нашел ветки, если бежал по большой дороге и подъездной аллее. Там и деревьев-то нет.
Жена, что называется, уложила его на обе лопатки. Чарлз поднял взгляд на Леви, ища помощи, но главный конюх лишь пожал плечами.
Элли осторожно дотронулась до опухшей лодыжки.
– Более того, - продолжила она свои размышления, - разумнее предположить, что у него уже что-то болело до того, как он сбросил тебя. Должно же быть какое-то объяснение его поведению. Ведь раньше он тебя никогда не сбрасывал?
– Нет, - признал Чарлз.
Элли легонько повернула лодыжку.
– Так не больно?
– Нет.
– А сейчас? - Она повернула ее в другую сторону.
– Нет.
– Хорошо. - Она опустила ногу и подняла глаза на Чарлза. - Думаю, ты мне лжешь.
Чарлз заметил, что Леви и Джеймс благоразумно ретировались.
– Что на самом деле произошло с Уистлером, Чарлз? - И, видя, что муж медлит с ответом, Элли добавила, не спуская с него пристального взгляда:
– Помни, я упряма как мул, так что не надейся отделаться от меня, не сказав правды.
Чарлз устало вздохнул. Есть, оказывается, свои неудобства, когда жена умна. И уж лучше пусть она услышит историю от него, чем попытается выяснить все самостоятельно. Чарлз поведал жене всю правду, показав ей ржавый гвоздь, который Леви оставил на скамье.
Элли задумчиво крутила в руках перчатки, которые сняла, когда занималась его лодыжкой. Наконец она спросила:
– Ну и чего ты хотел добиться, скрывая от меня правду?
– Я просто хотел защитить тебя.
– Защитить от правды? - саркастически проговорила она.
– Я не хотел тебя тревожить.
– Ах, не хотел тревожить, - каким-то неестественно спокойным тоном сказала Элли и затем громко, в полный голос, повторила:
– Ты не хотел меня тревожить?
Чарлз подумал, что ее вопль был слышен всем обитателям Уикомского аббатства.
– Элли, любовь моя…
– Не пытайся увильнуть, называя меня "любовь моя"! - напустилась на него Элли. - Как бы чувствовал себя ты, если бы я стала врать тебе, когда дело касается столь важных вещей? Ты хорошо бы себя чувствовал?
Он открыл было рот, но Элли ответила за него:
– Я знаю, что бы ты чувствовал! Ты бы так разозлился, что захотел бы меня задушить!
Чарлз подумал, что Элли скорее всего права, хотя и не мог найти в себе силы открыто признать это.
Элли глубоко вздохнула и прижала пальцы к вискам.
– Ну ладно, ладно, Элли, - сказала она себе, - успокойся. Убить его сейчас - означало бы лишь усугубить дело. - Она подняла взгляд на мужа. - Я должна взять себя в руки, потому что ситуация очень серьезная и опасная. Но все равно я зла на тебя.
– Да нет никакой опасности!
– Перестань болтать! - оборвала его Элли. - Кто-то пытался тебя убить, и, если мы не выясним, кто и почему, все может кончиться для тебя весьма печально.
– Я знаю, - негромко сказал Чарлз. - Поэтому хочу нанять дополнительную охрану для тебя, Элен и девочек.
– Вот нам-то никакой дополнительной охраны не требуется! В опасности твоя жизнь!
– Я тоже буду предельно осторожен, - заверил ее Чарлз.
– Господи, какой ужас! Ну зачем кому-то понадобилось тебя убивать?
– Не знаю, Элли.
Она снова потерла пальцами виски.
– У меня болит голова. Он взял ее за руку:
– Почему бы нам не пойти домой?
– Не сейчас. Я думаю, - сказала она, выдергивая руку. Чарлз отказался от попыток проследить все зигзаги ее мыслительного процесса.
Элли подняла голову и посмотрела ему в лицо.
– Готова держать пари, что тебя хотели отравить.
– Прошу прощения?
– Заварной крем. Дело не в несвежем молоке. Мсье Бельмон несколько дней пребывал в страшном гневе, когда было высказано подобное предположение.
