Потом он прошел в кухню. Подумал, что очень устал от нее! Пусть она делает все, что хочет! Пусть едет куда хочет, только даст ему отдохнуть! Не видеть ее несколько дней, расслабиться. Он позвонил и попросил их очередную новую медсестру Марину прийти к нему и помочь прибраться в квартире. Затем достал два бокала, бутылку вина, сделал несколько бутербродов, согрел себе чаю, включил телевизор. Марина приехала через час, а еще через полчаса, когда Слава был в ванной, позвонила Наташа.
За окном гостиницы со вчерашнего вечера все так же моросил дождь. Серов оделся и пошел звонить в Москву Кате.
– Срочно выезжай вместе с бабушкой и дедушкой. Мама умерла. Я встречу вас на вокзале, – сказал он ей и на всякий случай дал адрес больницы.
Со следователем Серов встретился уже после кремации. Отправив Катю вместе с тестем и тещей в Москву, он поехал в милицию, надеясь, что застанет его там. Следователь действительно был на месте. Видимо, уже какое-то другое дело отдалило от него свежесть впечатления той летней ночи, и он посмотрел на Серова скучными, равнодушными глазами. Но пригласил присесть.
Славик сел, поставив на колени сумку, в которой лежал, очевидно, какой-то ценный предмет.
– Вещи можно поставить туда! – указал ему в угол следователь.
– Нет, – сказал Славик.
Следователь посмотрел на него внимательно. Что у него там, бомба, обрез? Надо быть осторожнее.
Он решил, что, как только представится случай, вынудит Славика расстаться с его поклажей и посмотрит, что там.
Следователь искусственно закашлялся, чтобы отвлечь и расслабить посетителя. Он еще точно не знал, как лучше приступить к делу. Но Славик, едва дождавшись, пока тот перестанет кашлять, спросил первым:
– У вас есть фотографии? Покажите их мне.
– Какие фотографии?
– Я хочу посмотреть фотографии. Вы ведь фотографировали место происшествия?
– А зачем вам это?
– Я имею право интересоваться ходом следствия, как потерпевший? Я хочу увидеть план местности. Кто где стоял, откуда стрелял, все такое…
– Имеете.
Следователь вздохнул, достал из шкафа нужную папку, разложил на столе фотографии и рисунок.
Серов долго смотрел на них с тупым видом. Когда прошло уже несколько минут, следователь решил, что все можно убрать.
– Подожди! – попросил Серов.
– А в чем, собственно, дело? Чем вызван такой интерес?
– Здесь стояла моя жена? – внезапно охрипшим голосом спросил Серов.
Следователь подвинул к себе рисунок. Тоже посмотрел.
– Ну да.
– А здесь Алена Фомина?
– Да.
– А здесь он сам?
– Ну, так что?
– От него до Алены было три прыжка. Если бы он подбежал и повалил ее, она бы в Наташу не попала.
– А-а… – сказал следователь. – Понимаю. Может быть, и так. Но не каждый, выходя из дома на свидание с женщиной, собирается прыгать на заряженный пистолет.
– Значит, он тоже способствовал тому, что ее убили, и его тоже надо судить.
– Вот это однозначно – нет! – Следователь был тверд. – Фомин не виноват.
Славик посмотрел в окно. Возле отделения милиции одиноко стоял тот самый «уазик», который приезжал к гостинице.
– Не виноват так не виноват, – сказал Славик и взял с колен свою сумку. – Ладно. Я ухожу.
– Вы теперь куда? – спросил следователь, вставая.
– Да никуда.
– Знаете, – сказал ему следователь, – вы лучше езжайте домой. А то только нарветесь на неприятности.
– Почему?
– Если бы вы видели, в каких бриллиантах Алена Фомина приезжала на допрос, вы не стали бы спрашивать меня об этом. Хотя минуточку… – Следователь сделал вид, будто хотел что-то уточнить в записной книжке, а сам ловким движением выхватил у него из рук сумку. Выхватил и отпрянул назад, за свой стол.
– Зачем? Отдай! – удивился Серов, но не пошел за ним, а остался стоять на месте.
– Не подходи! – предупредил его следователь и быстро расстегнул молнию на сумке. Обреза в ней точно не было, но что-то округлое лежало, завернутое в кусок старого одеяла. Серов сморщился, как от боли, и отвернулся к окну. Следователь развернул предмет. В одеяле лежал металлический вазон из крематория. Следователь застегнул сумку и поставил ее на стол перед Серовым.
Тот опять ее раскрыл и бережно опять завернул вазон в одеяло.
– Отвезу в Москву, – сказал он. – Не хочу пышных похорон, чтобы все глазели и говорили лицемерные слова.
– А я подумал, бомба. Сейчас время такое, – сказал следователь.
Серов еще постоял.
– Знаешь, однажды я спас одному молодому парню глаз, который буквально болтался на ниточке зрительного нерва. Выписываясь, он подошел ко мне и сказал, что по восточному обычаю теперь мои враги – его враги. И я сказал ему, что у врача не может быть врагов. Я хочу, чтоб ты знал, – тут Серов сделал паузу, – я задержался здесь не для того, чтобы мстить. – Он как-то странно склонил голову, задумавшись на секунду, и медленно пошел к выходу.
– Эй! – окликнул его уже у самой двери следователь. – А что сделал твой джигит, когда поправился? Убил кого-нибудь?
– Он подарил мне хорошую машину, – ответил Серов.
Следователь некоторое время еще смотрел на закрывшуюся за Серовым дверь и чесал в затылке, а потом переключился и сосредоточился на очередном деле.
Автомобильный салон Вячеслав Серов нашел к концу рабочего дня.
– На месте Фомин? – мрачно спросил он у здоровенного охранника в черном костюме и черной рубашке, дежурившего у входа. Фомин, как чувствовал, быстро заменил всю охрану.
– Кто его спрашивает? – буркнул чернорубашечник и показал жестом, где подождать.
– Серов из Москвы.
Он подумал, что Фомин может и не знать его фамилию, но ошибся. Фомин его фамилию знал. Адвокат жены хорошо ознакомил его со всеми деталями дела, и Фомин сразу запомнил, что мужа Наташи зовут Вячеслав Серов.
Началась приглушенная трескотня по внутренней связи.
– Босс приказал подвести его незаметно к видеокамере, – передал один охранник другому, и более изящный работник предложил Серову показать новые автомобили, пока босс не освободится.
– На черта мне нужны ваши автомобили, – сказал Серов, и молодой человек, с удивлением посмотрев на странного посетителя, отошел и что-то тихо и отрывочно забормотал в телефон.
Засунув руки в карманы и покачиваясь, Славик Серов пошел через зал и вспомнил, что однажды, лет тридцать пять назад, вот такой же походкой он шел по заснеженной темной аллее Петровского парка после того, как Витька Черных, главный забияка из параллельного класса, струсил и не явился на его вызов.
Алексей Фомин наблюдал за Серовым по монитору из своего кабинета. Пожалуй, это было похоже на ревность.
