Лешка открыл перед нами дверь пиццерии, приглашая зайти внутрь. Наташка бесцеремонно оттолкнула меня и первой переступила через порог маленького фаст-футового заведения с двойным названием, означающим китайскую и итальянскую кухню. Большие стойки с длинными барными сиденьями, на которые мне пришлось залазить, как маленькому ребенку, из-за своего компактного роста, Алекс с Наташкой даже хихикнули, отпустили пару шуток про меня, как шпендыка, но Леша заботливо помог мне долезть и сесть. Заказ я делала с места, боясь еще раз слезть с места и опозорится. Кто придумал этот горный стул? Почему они не думают, что в мире не перевелись маленькие ростом девушки? Да вообще у нас в мире дискриминация коротышек, по себе знаю: одежду всю подшивай или заказывай на пошив, туфли на маленькую ногу — не найти, даже в детский отдел посылают, мебель и ту для моделей делают. Хм, за то я подхожу ростом к любому парню. Не буду смотреть на него сверху вниз, да и ему не потребуется табуретка при каждом порыве меня поцеловать или дотронуться до лица. Я даже представила, как паренек такой достает с дипломата раскладную табуретку, чаще используемую на рыбалке или при выпасу животных, раскрывает ее и стает такой среди улицы, чтоб поцеловать, а после сложил назад и довольный пошел дальше. Можно, конечно, девушке наклонятся, но от этого и горбатой станешь, если целоваться много.
— Третий столик заберите заказ, — Прокричала продавщица, и Лешка поспешил забрать две пиццы, три пива, сок и мой заказ, по дороге перецепившись через подножку Наташки с блеском в глазах о скорой мести.
— Нигири-суши с угрем и соусом ницуме, — Гордо протягивая мне китайскую еду, проговорил Алешка, — Надеюсь, я правильно прочитал это?
— Наверное, я не знаю китайского, только слова приветствия и поддержки банального разговора.
— И зачем ты учила это? — Скептически спросила Наташка, отложив в сторону вилку и ложку, поедая пиццу руками, припевая пивом. — Ты так не смотри, третье пиво это мое или Алекса, — отставляя в сторону третью бутылку, чтоб я не возмущалась.
— К отцу приезжали часто разноязычные друзья и вот так нас подготавливали к обмену банальностями.
— А к вам америкосы приезжали молоденькие? — тут же вмешалась в разговор Наташка.
— Да, но молоденькие чаще были французы.
— Я боюсь французов, очень боюсь французов! — Грустным голосом оповестила она, вытирая руки сначала об салфетку, а потом об подол платья.
— Почему ты их боишься? Они милый, добрые и такие правильно-элегантные. — Медленно потягивая пиво с бутылки, не понял Лешка.
— Ася говорит: «Чего боишься — то и получаешь. Так Бог проверяет, показывает тебе, что это не так страшно». Поэтому логично, я боюсь французов, чтоб охмурить себе одного с них и кинуть вас в далекой одинокой стране и улететь к башенке, магазинам и лучшим в мире шоколадным ресторанчикам с школами высшей кулинарии. Хотя, высшая кухня — это не мое. Как можно наестся тремя креветками, приготовленными шестью этапами из соусом размазанным по тарелке тремя точками?
— Тебе надо ведрами подавать? Вот всеядный слоник! — Расклеивая китайские палочки, удивилась я.
— Нет, можно просто тарелками… — Она довольно посмотрела на пиццу и добавила: — С добавкой.
— Вот это стратегия поиска жабы, родная! — Изумился Лешка, включая снова своего друга фотоаппарата.
— А я думала, ты крови боишься.
— И кровь такая оживет и станет твоим мужем. — Смотря в объектив, прижмуриваясь, напомнил Тусе ее фобию Лешка, ловя удачный кадр на лице пше-дочки.
— Фу… У меня же богатая фантазия! — Она отложила кусок пиццы обратно в тарелку, перевела глаза на заставку телефона с известным голливудским актером, налюбовавшись, успокоилась и продолжила пожирать вторую пиццу. Не живот, а вместилище! А я еще удивлялась: куда помещается трехлитровая банка молока в кошачий желудок, когда у меня под носом Миссис Все Поедания.
Лешка тоже посмотрел на экран ее мобильника и поинтересовался:
— А что сегодня уже шестое апреля?
— Батенька, ты дни путаешь? Или потерялся во времени? — Наташка довольно погладила себя за животик, оценивая: хватит или не хватит есть. Оказалось, не хватит.
— Вот почему Юрка с нами не пошел! У него ж сегодня бой! — Лешка протянул руку с телефоном и сфоткал нас троих, оповестив об этом в очередной раз в соцсетях.
— Поехали! — Кровожадно затребовала черноволосая и тут же принялась красить губы.
— Поехали! Алис, поехали на бои без правил? — Оу, такого я не ожидала, а эти двое с надеждой уставились на меня, моля глазами.
— Я не люблю такое. Там все кровавые будут… — Начала я придумывать отмазку, умокая ролл в соевый соус с васаби.
— Нет, это бои без правил, театр, в общем. Там не будет крови, но махач обеспеченный! Едем или ты, как телка, будешь отнекиваться? — Я и собиралась отнекиваться, но отказать настырному семейству Юрьевых — не реально, да и интерес пробивал меня. Приходилось раньше бывать на корриде, гладиаторских боях, самурайских, но на боях без правил — ни разу.
— Хорошо, поедем, — Пришлось соглашаться мне. Лешка тут же принялся звонить Юрке за билетами и вызывать такси.
— У нас есть еще час, — Договорив по телефону дочери, сказал Лешка, потирая лоб указательным и большим пальцами правой руки, — Бой начинается в половину двенадцатого. Ехать нам сорок минут от сюда, а такси будет через десять. Так что доедаем, собираемся, красим губки и едем.
— Боюсь, мы завтра не поедем в универ, — Довольно проговорила Наташка, все время мечтающая найти причину, чтоб не пойти на занятия.
Психологию черноволосая смуглянка не любила, считая бесполезным делом и не четным: слушать молча людей, давать толерантные советы и за это получать зарплату среднего статического учителя, когда можно сидеть дома, играть в игры и получать в десять раз больше. А поступила туда по собственной глупости, каждый день старалась отлинять, прогулять и не учится. Наташка готовилась после окончания нашего учебного заведения в этом году, поступать на второе высшее образование — кулинара. Четыре года назад, она, сдав два теста по ЕГЭ — биологию и родной язык, подала документы во все универы принимающие эти сертификаты. Не смотря на ленивость и пофигизм подруги к учебе, твердые пятерки по обоим тестам получила с легкостью. Через три недели домой пришло два письма о поступлении в медицинский и педагогический на психолога. Юрьева собиралась быть врачом, начала готовится и мечтать, пребывая в реабилитационном центре, но мечты прошли очень резко, как будто ножом отрезали, когда лечащий врач рассказал, сколько год учится в меде — девушка быстро передумав, пошла на психолога, обрадовавшись, что я тоже буду ее коллегой, двойной коллегой.
